Сладкий
Шрифт:
– Не больно и хотелось, – пробормотала она и спрятала ладони в рукавах шубки.
Дверь раскрылась, выпустив Славу и другого мужчину в форменном поношенном кителе.
Столетов посторонился.
– Варвара... как вас там! Очень рад! – службист протянул ей руку. – Ермоленко!
– Варвара Александровна, – подсказала Варя и сделала что-то вроде книксена.
– Очень рады вашему приезду! Пресса, ну надо же...
Столетов перегородил ему путь.
– Здравствуйте. Мне лекарство нужно для собаки. Это куда?
Службист запнулся и уставился на Егора.
– Чего? Лекарство? Вы... как вас там... Я не понял.
– Для обычной. Вес – килограмм, наверное... – Егор задумался, – семь-восемь. Худой пес, не взвешивал.
Службист помотал головой:
– Слава, почему посторонние на объекте?
– Так ить... Это Столетов. Он из Прохоровки. На том берегу.
– Так Прохоровки-то уже нет...
– Прохоровки нет, а он там живет. Вроде...
– Вроде? Документы проверяли?
– Так да. Ты же сам и проверял, Тимофеич! Месяц, что ли, два ли назад... Дом там у него.
Ермоленко скривился:
– Помню я, помню. Кое-кому очень не понравились мои вопросы.
Егор достал рукавицы и в раздражении похлопал ими о ладонь.
– Так что, где мне лекарства раздобыть?
– А я почем знаю? У меня каждый шприц на учете. Ты сам-то понимаешь, что здесь находится?
– Понимаю, – процедил Егор.
– А раз понимаешь, то и говорить не о чем! На Сладком народ поспрошай, а мне недосуг. У меня, видишь, столичная пресса прибыла!
Варвара перевела взгляд с одного на другого, а затем пролепетала:
– Действительно, странно... пёс?
– Вот-вот, у него пёс, а у меня люди!
– Это не люди, а звери, – прошипел Столетов.
– Поговори мне еще... Умный какой... – службист снял фуражку и почесал затылок. – Собаке лекарство! Охренеть! У нас тут двести особо опасных преступников, а ты про пса!
– А собаки ведь у вас тоже есть? – влезла Варя. – Их тоже надо кормить и ухаживать!
– Варвара Александровна, и кормим, и ухаживаем! Только ведь, правда, все подотчетное! Мы закон по всем статьям соблюдаем! Вот человеку помочь пожалуйста, – врач в медицинской части. А собака это ведь... Ну зверь, ну что ему будет?
– Ладно, понятно, – Столетов развернулся. – Сам разберусь.
– И разберитесь, гражданин Столетов! Вы сами-то почему тут находитесь? От чего скрываетесь? За просто так из любви к природе? Ну-ну... У вас ведь жена есть насколько я знаю!
– А вы в мою жизнь не лезьте! Я вам такого права не давал! Не можете помочь, так и скажите!
– Так и говорю! Ты хозяин собаки – тебе и заниматься. А у меня и без этого хлопот полный рот! Вот девушка приехала! Мне ее пристроить надобно!
Варвара вздрогнула, когда Столетов мазнул по ней сердитым взглядом, но тут же вздернула нос: «Хам!»
– Может, вам в город съездить? – язвительно предложила она. – Какой тут ближайший? Можно ведь и с собакой. Ветеринару показать, например!
Столетов закатил глаза и зашагал к мосту.
– Я что, глупость сказала? – всплеснула руками Варвара. – Тоже считаю, что надо за своими животными самому следить. Мы в ответе за тех, кого приручили!
Мужчины переглянулись.
– Вы, Варвара Александровна, нашей жизни не знаете. Пообщайтесь, походите, сразу все поймете, – сказал Ермоленко. – Ну ей-богу, не из вредности и не со зла. Надо ж понимать, что у нас тут не магазин. Странный он, этот Столетов. Была б моя воля, запрос бы на него отправил. Что он там шарахается один в деревне, не пойму...
–
Так, может, отправить запрос-то? – предложила она. – Хотите, с моего телефона позвоним?– Нет тут связи, Варвара! – шмыгнул красным носом Слава. – Никак антенну не допросимся. И отопления нет, печки топим. В колонии лучше живут, чем мы! Уж извини, Тимофеич!
Варвара обомлела.
– А ты думала! Вот и напиши в своем репортаже всю правду-матку! – буркнул Слава.
– Ладно, ладно, заголосил! – ткнул его в бок Ермоленко. – Не нравится, уезжай! Кто тебя держит.
– Куды я поеду? Здесь уж сколько лет! А вот про зверей Столетов прав! Это вы тут к ним уже привыкли, а нормальным людям от их присутствия дурно становится. Ну что, Варвара, почалили на Сладкий? Или экскурсию хочешь по острогу?
Варвара подняла голову и посмотрела на высокую трубу, из которой вверх уходил черный дым.
– Нет, пойдемте на остров, Слава. Мне отдохнуть надо с дороги.
– Так вы когда теперь зайдете? Завтра, что ли? – окликнул ее службист. – У нас тут такие истории жуткие есть! Я вам все-все...
– Я подумаю! – шарахнулась от него Варвара и полезла в грузовик. – Спасибо!
Гадалки не врут?
– Эй, Егор! – Слава на ходу выглянул в приоткрытую дверь. – Садись! Скажу чего! Насчет собаки!
Кабину моментально заволокло морозным туманом. Варя не видела Столетова за спиной водителя, но уже представила, как тот зыркнул на него своими невозможными глазами и пробубнил какое-нибудь ругательство...
Но грузовичок притормозил.
«Неужели сядет?» – изумилась она, пытаясь понять, а куда, собственно, такой здоровый бугай влезет.
– Туточки буквально пять минут! Уж потерпим, да ведь, кудрявая? Двигай ко мне поближе! – Слава сгреб лежавшие между ними какие-то тряпки и провода, и Варя, приподняв меховые полы шубки, нехотя пододвинулась левее.
Дверь открылась, и Варвару тут же снова окутало ледяным воздухом. Столетов замер, разглядывая ее коленки, и Варя судорожно натянула на них шубку.
– Ты только не быкуй, товарищ Столетов! – предупредил его Слава. – Я вас сейчас к бабке Любе отвезу. Она тебе и от псовой хвори, и от дурного норова травок даст! – он хихикнул в кулак, но тут же сделал серьезное лицо. – А то вдруг твой пес бешеный?
– Сами вы бешеные, – качнул головой Столетов и одним рывком влез в кабину. Он навис над Варей, и лицо его оказалось так близко, что она успела разглядеть, что зрачки у него серо-синие, как предгрозовое летнее небо. – Не раздавлю?
Варвара вспыхнула и уселась чуть бочком. Столетов положил руку на спинку кресла, и она будто оказалась в его плену, прижимаясь бедром к мужскому бедру. Дыхание ее стало коротким, отрывистым и частым. Варвара сжала кулачки и выпрямила спину.
– Скоро мы уже приедем? – нервно спросила она. – Сил уже никаких нет!
Грузовик тряхнуло, и Варвара ткнулась плечом в твердую грудь Столетова.
– Действительно... скорее бы уже... – на выдохе глухо произнес Егор.
У нее все поплыло перед глазами, когда на нее пахнуло мужским запахом. Не одеколоном и не гелем, а именно настоящим запахом мужчины с примесью грубой шерсти, еловых веток, смолы и еще чего-то такого, о чем она не даже не догадывалась, но что будоражило нервные окончания похлеще комплиментов, подарков или интимных прикосновений.