Сладкий

– Жарко... – прошептала Варвара и расправила ворот.

– Да ты что! – удивился Слава. – Я и печку-то выключил уже.

Мост закончился. Грузовичок снова въехал на Сладкий. Опустив глаза, Варвара искоса разглядывала Столетова, но, кроме куртки и теплых лыжных штанов, ничего другого увидеть не могла. Ей же, конечно, хотелось еще хорошенько рассмотреть его лицо, потому что было в нем что-то очень притягательное. Возможно, прямой нос, или тонкие морщинки в уголках глаз, которые появляются от улыбок и смеха. Однако представить Столетова смеющимся у нее никак не получалось. А уж хохочущим, тем более.

Грузовичок встал с краю дороги, словно для того, чтобы не мешать другим машинам. Но дорогу уже изрядно замело, что говорило о том, что транспорт здесь появляется редко.

– Ну, чё расселись? Вылазьте! – скомандовал Слава и выскочил из кабины.

Столетов ухватился за ручку двери, и Варвара заметила обручальное кольцо на его пальце. Оно не выглядело новым – царапинки отчетливо виднелись на тусклом ободке. Вот и службист упомянул о том, что Столетов женат, а это значит...

«Это ровным счетом ничего не значит, – подумала она и поджала губы. – Ничего эдакого я не хотела. Ну мужчина, подумаешь! Хамло он редкостное, даром, что симпатичный. Мало, что ли, симпатичных? Вот Олег, например...» – от мысли об Олеге ее самым натуральным образом сплющило. И вероятно, лицо ее в этот момент выдало такую гамму чувств, что Егор вдруг язвительно рявкнул:

– Все, уже выхожу! Прошу великодушно простить за неприятное соседство!

Он спрыгнул с подножки и отошел на несколько шагов. Слава стоял у низкого забора и быстро смолил что-то навроде самокрутки – искры разлетались в воздухе, будто миниатюрный фейерверк.

Варвара ошалело посмотрела вслед Столетову: это сейчас кто кого обидел?

Егор обернулся.

Варвара приподняла полы шубки и вытянула ногу, нащупывая подножку и продолжая смотреть на него. Это было похоже на какой-то гипноз, объяснения которому она просто не находила. Каблук соскользнул, и вот она, вскинув руки, уже летит навстречу сугробу...

Егор успел подхватить ее за воротник, и теперь Варвара, барахтаясь руками в воздухе, висела в полуметре от земли, с ужасом прислушиваясь к тому, как трещат шубные крючки.

– С-спасибо... О-отпустите меня, пожалуйста...

– Ну что же ты, Варвара! А говоришь, летать привыкла! – хохотнул Слава и отбросил окурок. – Сейчас к бабке Любе заскочим. Отогреешься у нее, а я печку истоплю во-он в том доме, – он указал на домишко ниже по дороге. – Там тебя и поселим.

– А кто хозяева? – Она стала судорожно отряхиваться, стараясь не смотреть на Столетова. Впрочем, он тут же отошел от нее, словно ему было неприятно даже стоять рядом.

– Так нет хозяев! Уехали год назад, как на пенсию вышли. Сертификат по выслуге получили и адьё – на материк. Так что, там и кровать, и утварь кой-какая осталась. Чего старье с собой везти? Ладно, заходь!

Слава протопал за забор и забарабанил по обитой дерматином двери:

– Люб, а, Люб! Принимай гостей!

Не дожидаясь ответа, он дернул дверь на себя и подмигнул Варваре и Егору:

– Если правда, что она все видит, так, должно быть, уже в курсах, что мы к ней приперлись! Эх, кажись, блинцами пахнет!

Потолок в сенях был кривой на одну сторону, и казалось, что и пол немного уводит набок. Во всяком случае, Варвару качнуло, отчего она опять уперлась плечом в Столетова.

– Извините, – шепнула она, – оступилась в потемках.

Громко потопав ногами и стряхнув с одежды снег, Слава вошел внутрь избы:

– Эгей! Кто дома?

– Чего разорался? Чай, не у себя дома орать-то! – донеслось в ответ, и перед ними оказалась укутанная в шаль женщина неопределенного возраста, ростом, как показалось, Варе, едва ли выше полутора метров.

Оглядев гостей, она сделала жест рукой – мол, проходите.

– Здравствуйте! – отозвалась Варвара и распахнула шубку. – Очень приятно познакомиться, Любовь...

– Бабка Люба зови! – отмахнулась женщина. – Я привычная. С чем пожаловали? – она прищурилась, остановив взгляд на Столетове.

– Я ненадолго, – тут же сказал Егор. – Сказали, у вас лекарство для собаки можно взять. Я заплачу, – он полез в нагрудный карман.

– Для собаки? – женщина усмехнулась. – А что сам-то огрызаешься аки псина?

– Что? – обомлел Егор.

– Женщину красивую обидел... Подумал про нее плохо.

– Ну, все, кранты, ребяты! Понеслось! – крякнул Слава. – Люб, ты бы без этих своих как-нибудь, а? Девушка у нас из самой Москвы пожаловала. Репортаж, значит, делать. А у тебя одна «Битва экстрасенсов» на уме!

– Репортаж – это хорошо. – Бабка Люба склонила голову к плечу. – Для репортажу у меня тоже есть, что сказать.

– Ну вот и поладили! Побёг я к Черемухиным, печь натоплю. Варвара у них ночевать будет. Дом запомнила? – спросил он у Вари.

– Ага, – кивнула она и стала стаскивать сапожки. – А там душ есть?

– Джакузи, епрст! – хохотнул Слава. – Ты уж с Любой договорись насчет бани. Может, завтра? Я вам и воды натаскаю, и спинки веником похлещу!

– Иди уже! Похлещет он! – замахнулась на него полотенцем Люба. – Жене своей веником грози!

– Все! Ушел! Покеда!

– А ключи? – крикнула вдогонку Варвара.

– А от кого нам тут запираться? – пожала плечами Люба. – Не боись. Божья земля... Или ничья... Никак не разберусь. Говоришь, для собаки тебе? – обратилась она к Егору.

Столетов прислонился к стене и мрачно взирал на Варю.

– Да. Привязался пес. Тощий, больной, наверное.

– И что же ты с ним сладить не мог? – Люба одернула занавеску, за которой оказались банки и коробки.

– Сладил. Просто подумал, что специальные препараты нужны, а у меня только... – он замолчал.

– На неделе Славка в Белозерск поедет, привезет тебе, что нужно. А пока, на вот, – она протянула ему бутылку из темного стекла. – Добавь в воду.

– Зелье, что ли? – скривился Егор.

– Самое что ни на есть ведьмовское.

– Так это правда, что вы гадать умеете? – спросила Варвара и села за простой деревянный стол у окна.

– А ты хочешь, чтобы я и тебе погадала?

– Даже не знаю... – смутилась она и бросила взгляд на Столетова.

Егор покрутил в руках бутылку:

– А не сдохнет?

– Так коли до тебя дошел, не сдох, с тобой и подавно выживет, – пробурчала Люба.

Столетов сунул бутылку в карман и достал портмоне:

– Сколько?

– Вот чудак... Бери за так, – Люба поставила посреди стола тарелку с блинами. – Али вот с нами садись? Пообщаемся.