Сладкий

Варвара представила, как он пытается отодрать резинки от валенок, выкапывая их из намерзшего снега, и ей стало смешно. Это был нервный смех, помноженный на переживания и осознание того, что она снова здесь, у него... Вдвоем и наедине. Будто судьба, решив однажды истрепать ей нервы, вконец обнаглела и теперь решила еще и поиздеваться. Ведь для того, чтобы вернуться на Сладкий, как совсем недавно решила Варя, ей потребуются даже не силы, а двигатель внутреннего сгорания. И желательно от самолета. Потому что сама Варвара Павлова сгорала совсем по другой причине, к тому же, вхолостую...

– Все, пойдем... – тихо сказал Егор и подтолкнул ее вперед.

В избе было тепло. По памяти Варвара нащупала скамью у порога и сползла на нее, вытянув ноги. В нее тут же уткнулся собачий нос и заелозил по раскрытой ладони.

Тяжело ступая, Егор пересек комнату, чиркнул зажигалкой, и скоро комнату озарил подрагивающий желтый свет.

– Сейчас еще свечи найду, – пробормотал он и загремел в шкафу.

– Нормально... Хватит... – ответила Варя и закрыла глаза.

– Устала?

Варя развязала платок и посмотрела на Егора.

– Это что-то такое... такое... Все тело гудит. И в голове звенит.

– Сейчас согреешься и вообще запоешь! Так, печку надо истопить! И чай! Нам срочно нужен чай!

Он расстегнул куртку и вытащил череп. Варвара тут же подобралась и взглянула на черного пса.

– Ты раздевайся, я Джека выпущу на пару минут, и сразу вернусь, хорошо? – Столетов свистнул, и пес затрусил к двери. – Умный, да?

– Да, – кивнула Варя. – Возвращайся скорее, ладно?

Егор замер. Свеча вспыхнула ярче, и Варваре показалось, что и взгляд Столетова словно обрел какой-то другой, внутренний свет.

Силовое поле и гравитация в действии

Кажется, ее слова если не смутили, то насторожили Егора. Он качнул головой и отвел глаза.

– Обживайся пока... – сказал он довольно сухо и быстро вышел вслед за своим черным псом.

Варвара растерялась, не понимая, что она опять сказала не так. Но уже через минуту мысли ее закрутились вокруг его фразы: «Обживайся...» Было в ней что-то такое, отчего кровь прилила к щекам и забурлила по венам.

Ей нравилось его жилище. Даже не обстановкой, а тем спокойствием, которое порой настигает в самых, казалось бы, неприспособленных или незнакомых до этого местах. Права баба Люба, энергетика здесь особенная. И если не принимать во внимание тюрьму на Огненном и страшную находку в развалинах, то можно было бы назвать ее сказочной.

Вот есть она – Варвара-краса, и есть Морозко... Чем не сказка? Правда, желания у Варвары вполне приземленные. Так это от того, что она не питает иллюзий и не ждет подарков от доброго волшебника. Но мечтать ведь не вредно. Вредно не мечтать.

С тяжелым вздохом Варя поднялась и сбросила на лавку тяжелый тулуп. Плечи и спина ныли, будто она всю дорогу таскала на себе мешок с картошкой. Кажется, каждая мышца вдруг решила заявить о себе и привлечь внимание нерадивой хозяйки. В сторону полетели и валенки, от которых саднило под коленями.

Прижав ладони к печи, Варвара наконец с опаской посмотрела на череп. В свете свечи он выглядел еще более зловещим. Вытянутая мощная челюсть и крутой лоб, – собака явно была крупной. Варя подошла ближе, но прикасаться к мертвой голове не стала. Здесь, в избе, ей не хотелось даже думать о том, что произошло с этим несчастным псом. Однако она решила, что когда доведет дело до конца, а она чувствовала в себе непреодолимое желание это сделать, обнаружатся многие вещи, скрытые до сих пор. И тогда тому же Ермоленко придется признать, что кое-кто на его участке творит непотребство, да еще и с помощью черной магии.

«Эх, Семен Аркадьевич! Вы как в воду глядели, посылая меня сюда! – Варя обхватила себя за плечи. – Подумать только, черная магия! Живы, живы еще предрассудки в таких вот далеких от столиц местах...»

Размышляя об этом, Варвара наткнулась взглядом на лежавшую поверх книжной стопки толстую тетрадь. Без задней мысли она взяла и раскрыла ее в том месте, где вместо закладки лежал обычный простой карандаш. Почерк у Столетова был размашистый и твердый, но Варе пришлось напрячь зрение, потому что света было недостаточно, и строчки сливались в сплошную серую массу.

«Ты моя жена, и если бы у нас был ребенок, то...»

В сенях хлопнула дверь. Варвара едва успела одернуть руку, когда в комнату вошел Столетов.

Он прижимал к груди несколько поленьев. Довольный пес вился у его ног, и только когда Егор кивком указал ему на подстилку, завозился на ней, старательно вычесывая себя за ушами.

– Ты почему босиком? – Столетов нахмурился, а Варвара привстала на цыпочки и натянулась, как струна, ошарашенная его грубоватым тоном.

– Я только что сняла валенки, – стала она оправдываться, – потому что ноги устали.

– Вот что ты за человек, а? – Столетов свалил поленья у печки, снял куртку и шапку. – Взять бы хворостину и отстегать тебя по одному месту!

Порывшись за печкой, он вынес теплые носки, которые по всей видимости принадлежали ему.

Варвара ойкнула, когда Столетов присел перед ней на корточки и взял ее ступню в руку.

– Н-не надо... я сама... – прошептала она и замерла, навалившись на край стола.

– Сама... все сама... – пробурчал Егор и накрыл ее ногу второй ладонью.

Варя зажмурилась, безуспешно пытаясь унять непонятное головокружение.

– Теплые ноги-то, – хрипло сказал Егор. – Это хорошо.

– Потому что валенки... – пискнула Варвара и сглотнула.

Его макушка оказалась совсем рядом, и ей нестерпимо захотелось погладить Егора по волосам. Она почти сделала это – коснулась пальцами до пшеничного вихра, но в это самое мгновение он поднял голову и уставился на нее. Варина рука застыла в воздухе, а сама она, не мигая, глядела на него и боялась, что потеряет сознание, потому что именно сейчас буквально проваливалась внутрь его бездонных мятежных зрачков.

– Я баню затопил. Тебе нужно хорошенько прогреться. – Сквозь гул в ушах донесся до нее голос Егора.

Варвара облизала губы и прерывисто вздохнула. Наверное, стоило что-то ответить, возразить, отказаться! Сослаться на то, что ей нужно идти на Сладкий! Напомнить ему о том, что он, в конце концов, женат! Но...

– Да... Я люблю баню... – прошептала она единственное, что пришло в голову.

Столетов по очереди натянул носки на ее ноги и спросил:

– Помнишь, как у Высоцкого? Протопи ты мне баньку по-черному? Вот что-то типа этого... Надеюсь, не испугаешься. И не сбежишь...