Следуй по пути из лепестков персика 2

Чун Хуа осталась в стороне, когда её молодая барышня отправилась на мостик. Сначала немного ступенек, что от волнения с каждым шагом отдавались в сердце, словно его биение.

«Слышала, что когда лошадь вступает на копыта при беге, кровь отталкивается от большого скопления сосудов, что находится над копытами, и гонится вверх, это устроено для того, чтобы кони меньше уставали при беге. Такое ощущение, что и у меня так же сейчас, перекаченное кровью от волнения сердце словно лопнет, не выдержав напряжения. Божечки, какие лошади, нашла о чём думать в такой момент!», — носились мысли в её голове.

Теперь ровное, немного изогнутое в плоскости полотно моста над водой. В этот момент второй принц поворачивается и видит объект своих ожиданий, его лицо озаряется улыбкой. Сердце Натали пропускает удар:

«Ну что ж ты делаешь-то, дьявольский сердцеед, нельзя же ведь так жестоко с живыми людьми-то», — с трепетом и растерянностью думает девушка.

Бэй Ху идёт навстречу и останавливается на расстоянии вытянутой руки, отправив свои руки себе за спину. Как уже давно заметила Ната-Мэй, мужчины здесь часто в такой позе ведут диалог с женщинами, чтобы максимально соблюсти правила приличия и не дискредитировать барышню.

— Сестрица Мэй-эр, ты всё-таки пришла, — продолжал улыбаться Ли Ху.

Мин Мэй сделала скептически-ироническое лицо:

— Ага, извини за подробности, только для этого мне пришлось воспользоваться лазом в стене для собак.

Второй принц Ли Бэй Ху деликатно рассмеялся в кулак:

— Сестрица Мэй-эр, ты как всегда, в своём репертуаре. Давай покатаемся на лодке? Сегодня очень хорошая погода для этого.

— Ух ты, хорошее предложение, мне нравится. Смотри-ка, а ты знаешь толк в веселье, — Гу Мин Мэй показала молодому человеку два поднятых больших пальца. Тут знали этот жест, наверное, принесли какие-нибудь торговцы по шёлковому пути из римской империи. — Какой у нас ещё план мероприятий на сегодня?

Ли Бэй Ху снова рассмеялся:

— Сестрица Мэй-Мэй, смотрю, с некоторых пор ты полюбила подвижные игры и мероприятия.

— Да, вот прям чувствую, что активный отдых — это прям моё, — улыбнулась девушка. — Движение — это жизнь, а жизнь — это и есть движение. Так сказал великий греческий философ Аристотель.

Ли Бэй Ху вытаращил на молодую барышню удивлённые глаза:

— Слышал об этой стране. Значит, у тебя было хорошее образование… Нефритовый камень бесполезен, пока его не обработают; человек ни на что не годен, пока не получит образования, — несколько задумчиво произнёс второй принц.

— Сейчас у меня нет никакого образования, — смешливо вздохнула Мин Мэй: «так, мои два диплома, не плакать, не курить и не расходиться, я не имела про вас ничего плохого, когда говорила это».

— Если ты вспоминаешь высказывания великих людей, значит, образование есть. Полежавший в песке нефрит не станет простым камнем, — улыбнулся Бэй Ху, — Я помогу тебе восстановить утраченные знания, только, пожалуйста, подожди немного. Обязательно придумаю, как это лучше сделать, чтобы всё выглядело прилично.

— Ох уж мне эти правила приличия и обычаи… — опять вздохнула девушка: «Ну почему он настолько нерешительный? Надеюсь, что хотя бы не трусливый».

Неожиданно налетевшая толпа резко толкнула Наташу в спину и она врезалась в объятья Бэй Ху, вцепившись пальцами в одежду молодого человека, чтобы не упасть. Подняв глаза, увидела его лицо очень близко и замерла, пытаясь отвести взгляд, но радужки её, теперь, карих глаз предательски словно магнитом притягивались обратно к лицу второго принца.

Ли Бэй Ху тоже смущённо замер, словно остолбенел, глядя на девушку. Чувствовалось, как его сердце часто забилось в грудной клетке, словно раненая стрелой амура пичужка.

— Что они делают?! — возмущённо прошептала одна проходящая женщина другой.

— Ужас. Как неприлично! — таким же надсадным голосом ответила ей собеседница.

— Как они могут? Прямо посреди улицы,… так себя вести, — произнёс ещё кто-то из прохожих.

Наташа в облике Гу Мин Мэй сразу представила себя со стороны и испуганно оттолкнулась от второго принца, к её щекам прилила кровь.

— Прости, сестрица Мэй-эр, — вежливо кивнув, произнёс Бэй Ху. В немного дрожащем голосе молодого человека также слышалось искреннее смущение.

* * *

Недалеко от мостика, на котором они повстречались этим вечером, около ступеней, уходящих в воду, была пришвартована лодка, обычного китайского вида с полукруглым куполом-крышей в её в центральной части.

Сзади на корме у весла в соломенной шляпе сидел Яочуан, что сразу довольно низко кивнув молча поприветствовал барышню.

Ли Ху помог Чун Хуа и Мин Мэй перебраться на небольшое плоскодонное судёнышко.

* * *

Сюань Гуй Сюй прошла во двор вскормленной её молоком подопечной, но обнаружила, что свет в комнате Гу Мин Мэй не горит, а во дворе лишь Ци Шуй чистит грецкие орехи.

— Мэй-эр уже легла спать?! — изумлённо спросила кормилица.

Ци Шуй подскочила с места, и сложив кисти рук на животе, легонько кивнула:

— Да, молодая госпожа уже легла спать.

— Так рано? Раньше Мэй-эр не ложилась в это время, — недоумевающе ответила Сюань Сюй.

— Она очень устала за сегодня: новые для неё теперь люди и большие события, — легонько улыбнувшись, ответила личная служанка молодой барышни.

— Тогда зачем ты шумишь здесь во дворе? — возмутилась кормилица и нянюшка Мин Мэй. — Я зайду, тихонько проведаю её.

Ци Шуй быстро подбежала и встала перед дверями, перегородив женщине путь:

— Госпожа Сюань, барышня отдыхает. Она так тяжело засыпала сегодня, хоть и устала, лучше не тревожить её понапрасну.

— Тогда я тем более должна проведать Мэй-эр, вдруг ей стало плохо, вдруг она, храни её небеса, заболела! — решительно сказала Сюань Сюй. Её посетили сомнения, из-за которых не складывалась картина происходящего. — Почему ты меня не пускаешь? Где Чун Хуа? — гостья решительно обогнула Ци Шуй и распахнула деревянные створки дверей, что наполовину снизу были сплошь деревянными, а в верхней части были сделаны из реек и бумаги.

Личная служанка Гу Мин Мэй виновато опустила голову.

— Где Мэй-эр?! Отвечай! Почему ты скрываешь?! — возмутилась госпожа Сюань.