Смотри...
Шрифт:
– Дядь Сереж, она там?
– поинтересовался Любомир.
– Сидит тут одна дама привлекательной наружности, - медленно улыбнулся полковник.
Из динамика послышался шум, треск, мат, и все стихло.
– Как она? Слышит?
– наконец, спросил Любомир, голос его звучал немного сдавленно, но он звучал, и это уже делало меня счастливой.
– В порядке, - ответил седой полковник дядя Сережа, - Половину зоопарка Семеныча вывела из строя, пока через посты прорывалась. Сидит, сопли на кулак мотает. В целом держится. Продвижения есть?
– Есть, - ответил
– Работайте, - коротко скомандовал полковник и поднялся на ноги, подтянул меня за локти, словно тряпичную куклу, легонько встряхнул, - Поговорить с ним хочешь?
Закивала головой, словно китайский болванчик. Не знала, что именно буду говорить, но очень хотела сказать хоть что-то.
– Давай, - одобрил полковник, - только присядь вот сюда, лапушка.
Плюхнулась, куда указал полковник, и вцепилась в рацию негнущимися пальцами.
– Любашик?
– похрипела я, голос свой совершенно не узнавала, но было плевать, главное, чтобы он его узнал, - Родной мой, как ты там?
– Ленточка, ну, ты чего расстроилась, - мягко проговорил Любомир, и я словно наяву ощутила его ласковые прикосновения, прикрыла глаза, наслаждаясь мягким немного хриплым любимым голосом, - Опять рыдаешь? Ты же знаешь, такие красивые глазки не должны плакать.
– Любашик, я тебя люблю, сильно-сильно, - говорила я.
– Знаю, милая, и я тебя, - отвечал Любомир.
– Я выйду за тебя, - говорила я, - вот хоть прям сейчас, когда скажешь, тогда и выйду. Веришь?
– Конечно, верю, родная моя, - услышала ответ.
– Я тебе торт испекла, шоколадный, огромный просто, - рассказывала я, вытирая слезы ладонью.
– Люблю шоколадный, - ласково отвечал Любомир, - Но тебя больше. Я вообще тебя больше всего люблю.
– Это хорошо, - не удержалась и всхлипнула я, - Я все презервативы повыбрасываю, как ты любишь. А взамен конфеты по комнате во все шкафы рассую, твои любимые.
Откуда-то сверху донесся тихий смех. Но мне было плевать, мне сейчас вообще на всё и всех было плевать, главное слышать голос любимого.
– Малыш, нас половина управления слышит, - вкрадчиво предупредил Любомир, - А Черепанов с технорями еще и пишут эфир.
– Плевать, - улыбнулась я.
– Мне тоже, - поняла, что и он улыбается, - просто завтра половину из них увидишь, вспомнишь и застесняешься.
– Не, не буду, - проговорила я, - Пусть завидуют.
– Ну, раз уж такое дело... Ты надеюсь, не на байке сюда примчалась? Просто, как представлю, сколько мужиков на тебя в этой твоей коже смотрит, хочется каждому зубы вправить.
– Я на байке, - честно ответила я, и глянула на свою одежду, - Только в домашнем.
– Отшлепаю, - вздохнул Любомир, - Ну, хотя бы в шлеме?
– Ленка сунула в последний момент, - призналась я, - Любашик, ты долго еще?
– Нет, малыш, скоро уже, - ласково пообещал Соколов, и уже громче, - Дядь Сереж, дайте там ей чего-нибудь, чтобы не свалилась.
Рядом со мной уже маячил доктор скорой. Нахмурилась, глядя, как он шагнул ко мне со шприцом в руках.
– Только рискни!
–
Врач замешкался, взглянул беспомощно на полковника. Тот махнул рукой, отправляя беднягу-доктора, а сам из внутреннего кармана вынул металлическую фляжку.
– Глотни, - порекомендовал полковник.
Из его рук взяла фляжку и послушно сделала два глотка. Поморщилась. Потом еще два. Вернула фляжку. И несмело улыбнулась полковнику.
– Сокол, не поторопишься - в угол поставлю!
– скомандовал полковник, не спуская с меня тревожного взгляда. Не знаю, чего он там увидел, но явный случай, мало хорошего, поскольку следом добавил, - Милентия Михайловна изволит буянить и плевать на военные чины.
Любомир молчал, а вместо его слов где-то позади раздался скрежет. Подскочила с места. Увидела, как часть обрушенного здания съезжает вниз. Взметнулись клубы пыли вверх. Устоявшие во время взрыва стены здания пошатнулись и начали заваливаться, словно карточный домик.
– Нет!
– истошно завопила, протягивая руки вперед, к Любомиру, к родному и любимому человеку. И рванула к нему, к развалинам, туда, где он был.
Но меня перехватил кто-то сильный, не позволил вырваться, как бы я не старалась.
– Все хорошо!
– голос полковника слышала, но не понимала, а продолжала вырываться из его рук, - Успокойся, девочка, все хорошо!
Но я не верила. Все плохо. Все не может быть хорошо, когда он там, под руинами.
В одно мгновение хватка полковника ослабла и я вырвалась. Сделала два шага вперед и споткнулась. Упала, поднялась на ноги и вновь два шага. Не видя ничего сквозь слезы, глаза закрыла. И налетела на твердое, желанное, любимое тело Любомира. Знала, что это именно он. Слышала его голос. Чувствовала, как его руки прижимают меня к себе, гладят по волосам, лицу, затылку. А я нахожу в себе силы только чтобы вцепиться мертвой хваткой в его одежду на груди, наматывая ткань на кулаки, и беззвучно рыдать.
– Все, все, родная, - шептал Любомир, - Я здесь, рядом, с тобой.
Я рыдала в голос, сил не хватало, чтобы успокоится. А вдруг мне все это только кажется? Вдруг, стоит открыть глаза и все исчезнет? А он все еще там, под руинами здания?
– Смотри!
– требует Любомир, удерживая мое лицо в ладонях, - Посмотри на меня!
Я только его руки накрыла ладонями и к своему лицу крепче прижала, впитывая тепло его пальцев кожей.
– Смотри на меня!
– прокричал Любомир, приказывая.
И я послушалась. Открыла глаза и посмотрела в любимые серо-голубые омуты с длиннющими ресницами. Смотрела на него, и медленно понимала, что он действительно стоит сейчас передо мной, обнимает, держит бережно, но властно. В его омутах - ураган эмоций, а я была безумно рада ему, до одури, до умопомрачения рада и счастлива.
Руки положила на его перепачканные щеки и принялась поглаживать пальцами. Не могла остановиться. А он не возражал. Улыбался, и что-то шептал, придвинувшись ко мне вплотную. Различала только тембр его голоса, слов не понимала.