Смотритель

Впереди в дымке были кружевные ворота, а за воротами была такая же дымка, как и за спиной путников.

Около ворот прохаживался старичок в белом балахоне и с двумя ключами на поясе. Один ключ золотой, а другой серебряный.

– Смотри, - сказал фон Безен Метелкину, - мы у ворот на тот свет, а это апостол Петр, у него золотой ключ от врат Рая, а серебряный от Ада.

– А ты откуда все это знаешь?
– лейтенант недоверчиво покосился на штурмфюрера-всезнайку.

Эх ты, большевик, - сказал фон Безен, - я учился в нормальной школе и нам вместо коммунистической теории преподавали историю и рассказывали о религии, а в декабре месяце двадцать пятого числа мы праздновали Рождество - день рождения Иисуса Христа.

Подойдя к воротам, они поздоровались со старичком.

– Докладывайте о своих хороших делах, - предложил старик.

– Я боролся с большевизмом, - доложил фон Безен.

– А я боролся с фашизмом, - торжественно сказал Метелкин.

– А разве между ними есть какая-то разница?
– удивился апостол.

– А как же, - сказал лейтенант, - фашисты борются за счастье капиталистов, а мы боремся за счастье простого народа.

– Каких капиталистов?
– сказал штурмфюрер.
– Национал-социалистическая рабочая партия Германии не имеет никакого отношения к фашизму. Это все коммунистическая пропаганда. Фашизм есть только в Италии. А в Германии наши "наци" подняли с колен Германию, обеспечили работой рабочий класс и крестьянство и свято блюдет их гражданские права. Не то, что коммунисты в России, которые расстреливают миллионами своих людей, за то, что подобрали три колоска в поле или опоздали на пять минут на работу.

– Наша партия большевиков тоже подняла Россию с колен, - запальчиво стал говорить Метелкин.
– Мы провели индустриализацию и коллективизацию. У нас все работают на победу, не считаясь ни с какими жертвами.

– Вот-вот, не считаясь ни с какими жертвами, - ухмыльнулся фон Безен.
– Вы были в числе победителей в Великой войне и могли тоже поучаствовать в грабеже Германии. Но ваши большевики при поддержке нашего Генерального штаба совершили революцию в стране-победительнице и развернули гражданскую войну. Вы уже подсчитали, сколько людей вы загубили в гражданскую войну и в лагерях во время вашей индустриализации и коллективизации. Мы же вас расколошматили в 1941 году в пух и прах. Народ свой вы не жалеете. Ваши фюреры говорят, что русские бабы еще нарожают детей.

– Зато ваши гестаповцы носят черные повязки со свастикой, - выдвинул последний аргумент лейтенант.

Ну и пусть носят, - миролюбиво сказал штурмфюрер.
– Это знак солнца, знак чистоты и стремления к свету. А ваши гестаповцы носят змею с мечом на рукаве, а комиссары носят пентаграмму. Ты знаешь, что она обозначает? Не знаешь, вам и не говорили об этом. Она олицетворяет власть правителя, которая распространяется на все четыре стороны света. Вы сразу поставили задачу завоевания всего мира и лозунг ваш "Голодранцы усих краин - гоп до кучи!" тоже является признаком завоевательных намерений.

– Это вы завоевали всю Европу, - не сдавался Метелкин.

– Мы не завоевывали Европу, - степенно сказал фон Безен.
– Кто из европейских стран воевал с нами? Да никто. Австрия ликовала, когда мы пришли туда. В Чехословакии в нас выстрелил один пьяный майор. Венгрия нас поддержала. Словакия тоже. Бельгия, Голландия, Люксембург... Франция имитировала войну с нами, как же, самая крупная армия в Европе. С Польшей пришлось повозиться две недели. Но ваш Сталин помог нам, внезапно появившись за польской спиной. Да, с Англией мы воюем, но мы же ее не завоевали. А вот расскажи-ка уважаемому старцу, как вы завоевали весь Кавказ и Среднюю Азию с Прибалтикой.

– Мы ничего не завоевывали, - запальчиво сказал лейтенант.
– Это все наши земли. Императоры российские завоевывали их не для того, чтобы отдавать их кому-то и чтобы они мнили себя равными нам.

– Вот именно!
– торжествующе сказал штурмфюрер.
– Вы как были империей, так и остались империей. А у любой империи главной задачей является завоевание новых земель и порабощение других народов. Вы к тому же еще расисты, а в отношении евреев вы ведете себя как тысяча гитлеров.

– Неправда!
– закричал Метелкин.
– Мы любим евреев.

– Вы их любите?
– гомерически захохотал фон Безен.
– Вы уничтожаете дома главного еврея Иисуса и всеми силами стремитесь воспитать ненависть у своего народа к представителям еврейской нации, наводняя органы безопасности их представителями.

– Хватит, хватит, - замахал на них руками апостол Петр, - я совершенно не вижу разницы между вами. Когда придет время Высшего суда, вы будете сидеть рядом на одной скамейке. Поэтому, я открою вам дверь серебряным ключом.

– Вы отправляете нас в Ад?
– воскликнули хором два офицера.

– А вы что, думали, что попадете в Рай с одинаковыми заслугами?
– спросил апостол.
– Нет уж, будьте самокритичны к себе и к своим фюрерам. Они тоже будут там, может начать подготовку к их торжественной встрече.

– А что там, в Аду?
– спросили офицеры.
– Там черти и кипящие котлы?

– Боже, какие же вы дремучие, - сказал апостол Петр, - у чертей других забот по горло. Им не до вас. В Аду главный принцип: все, что ты желал другим людям - испытай на себе.

– Как это так?
– не поняли молодые люди.

– Очень просто, - сказал апостол, - коммунистам - фашистские концлагеря, фашистам - большевицкие концлагеря. И там и там работа круглосуточно за палочки.

– За какие палочки?
– чуть не плача стали выяснять кандидаты в Ад.

– За трудодни, - спокойно ответил апостол, - там у них, правда, расценки все время меняются. У них кусок хлеба стоит то пятнадцать палочек, то двадцать. Коммерсанты хреновы, большевики недоделанные.

Самосозерцание

– Не хочу!!!
– громко закричали Метелкин и фон Безен, и проснулись.

– Чего ты не хочешь, Саечка?
– Катерина держала голову Метелкина у себя на коленях и гладила по волосам.

– Ёсик, проснись, Ёсик, - говорила Мария, держа голову фон Безена на своих коленях, подозрительно глядя на Катерину:

– Слушай, подруга, а мы не перепутали наших мужиков?

– Не перепутали, - улыбнулась Катерина, - у моего за ухом родимое пятно.

– И у моего за ухом тоже родимое пятно, - неуверенно сказала Мария.

– Как разбираться будем?
– спросила Катерина.

– Имя спросим и разберемся, - успокоила ее Мария.

– А вдруг они захотят пошутить и назовутся не тем именем?
– парировала Катерина.

– Ничего не сделаешь, подруга, - вздохнула Мария, - все мужики сволочи. Потом как-нибудь разберемся.

– Долго мы спали?
– спросил первым пришедший в себя Метелкин.

– Да уже трое суток прошло, как вы спите, - сказала Мария.

– А я все думаю, чего мне так жрать хочется, - сказал фон Безен, - а где Савандорж, чем он нас опохмелять будет?