Смотритель

– Ладно, - согласился профессор, - ничего не сделаю, но ты останешься здесь и будешь просить у Будды искупления своих грехов. Ты меня понял?

– Понял, начальник, - хмуро сказал Савандорж и вышел из домика.

Через пятнадцать минут все собаки селения и многие жители были разбужены завыванием, доносившимся с ближней сопки.

– Дурной знак, - говорили местные жители, расходясь по домам, - волк к покойнику воет.

– Однако, место застолблено, - думали местные волки, проходя мимо селения к кошарам чабанов, спустившимся в низовья, где трава была сочнее.

Две радиограммы

Радиоцентр НКВД. Везде аппаратура, мерцают разноцветные лампочки. Девушка с погонами младшего сержанта настойчиво пиликает на телеграфном ключе. Остановилась. Через две минуты зеленым цветом замигала зеленая лампочка. Девушка взяла блокнот и выписала квитанцию о том, что радиограмма принята. Офицер с квитанцией побежал к капитану. Капитан к полковнику. Полковник к генералу. Генерал к Берии. Берия удовлетворенно кивнул головой.

Радиоцентр SS. Везде аппаратура, мерцают разноцветные лампочки. Унтер-офицер настойчиво пиликает на телеграфном ключе. Остановился. Через две минуты зеленым цветом замигала зеленая лампочка. Унтер-офицер взял блокнот и выписал квитанцию о том, что радиограмма принята. Штурмфюрер с квитанцией побежал к гауптштурмфюреру. Гауптштурмфюрер к штандартенфюреру. Штандартенфюрер к группенфюреру. Группенфюрер к Гиммлеру. Гиммлер удовлетворенно кивнул головой.

Приказ возвращаться

Мадам Лохонг подошла к профессору и подала ему две бумажки.

Профессор прочитал их и сказал:

– Однако, тьфу ты этот Савандорж со своим однако, получены две радиограммы. Из НКВД и из SS. И оба приказывают возвращаться. Что будем делать, дети мои?

Все молчали.

– Ладно, как на военном совете будем спрашивать младшего, - сказал профессор, - давай, Катерина, высказывайся.

– Надо ехать, - твердо сказала девушка.

– Да, да, нужно ехать, - хором заговорили все.

– А вы не подумали, что вас там ждет?
– спросил профессор.
– Чем отличается НКВД от гестапо? Да ничем. Только формой да знаками различия. Чем отличаются концлагеря? Почти ничем, в немецких порядка больше. И возьмут вас в оборот костоломы из НКВД и гестапо и что вы тогда запоете? Будете рассказывать сказки, что советский лейтенант и эсэсовский штурмфюрер это близнецы-братья? А два капитана от медицины это сестры близняшки. И что у всех четверых родные языки немецкий и русский. И что отец у всех один - штандартенфюрер SS. Кто же поверит хоть одному вашему слову? Никто. И второе. Война заканчивается и заканчивается она не в пользу Германии. Можно, конечно, смыкануть в Америку, она примет всех военных преступников, лишь бы ей хорошо было. Да только и там нас не ждут, начнут выкачивать все, что знаем, а потом выпнут на улицу, фокусы на улице показывать. К Советам тоже не резон. Так академиков и гениев от науки в лагерную пыль превращают.

– И что же нам тогда делать?
– обреченно сказали все собравшиеся.

– Будем делать так, - сказал профессор.
– Мадам Лохонг наш давний сотрудник, работает на НКВД и гестапо почти что с одного времени. Вместе с Савандоржем они будут готовить базу нашего пребывания здесь после войны. Строить новую Шамбалу, реальную, а не виртуальную. Вы все, будете играть потерявших память и пойдете в разные стороны. То есть, Йозеф и Мария к коммунистам, а Исай и Катерина к нацистам. Причем, Йозеф и Мария в виде Исая и Катерины будут выдавать себя еще за Йозефа и Марию, инкарнированных в них. Исай и Катерина у нацистов будут выдавать себя за Йозефа и Марию и будут выдавать себя и за Исая и Катерину, инкарнированных в них. Так что, вряд ли кто-то докажет, что вы говорите неправду, потому что вы будете говорить обо всем, что знаете. До генетики человечество еще не доросло. Мировая звезда генетики доктор Вавилов только что умер в сталинском лагере. Вечная ему память. Так что, никто не сможет доказать, что вы это не вы. Даже по отпечаткам пальцев, нужно быть сверхспециалистом, чтобы найти отличия. Так что все будет в порядке. А до генетического анализа крови еще далеко.

– А для чего такая хитроумная комбинация?
– спросил штурмфюрер фон Безен.

– Нужно спасать советскую и германскую науки, сын мой, - сказал профессор, - после войны нам предстоят великие дела. Нужно будет осваивать космос для поиска планет, пригодных для существования, потому что население будет расти быстрее, чем это нужно для земли, а больших войн на горизонте не предвидит. Так, маленькие драки подвыпивших диктаторов.

– А не получится так, что мы будем предателями по отношению к тому, к чему мы готовились всю жизнь?
– спросил лейтенант Метелкин.

– А к чему ты готовился, мой сын?
– спросил профессор.
– Чтобы сказку сделать былью? Так и делай, превращай войну империалистическую в войну освободительную, освобождающую человечество от чумы коммунизма и национал-социализма. Демократия дрянь, но лучшей формы для существования общества еще не придумано.

– Ну, с Богом, - сказал профессор и по-православному перекрестил четверку.
– Переодевайтесь, дети мои в одежду друг друга. А ты, давай, зови Савандоржа, - сказал он мадам Лохонг.

Перекарнация

– Слушаю, начальник, - сказал подошедший Савандорж.

– Давай, Савандорж, время твое пришло, - сказал профессор, - вот этих двоих, - и он показал на штурмфюрера фон Безена и гауптштурмфюрера Марию Гутен Таг, одетых в красноармейскую форму, - перемести в расположение какой-нибудь части Красной Армии, а вот этих, - он показал на лейтенанта Метелкина и капитана медицинской службы Катерину Добрый День, одетых в немецкую униформу, - перемести куда-нибудь в расположение войск SS. Понял?

– Понял, однако, - сказал Савандорж, - чего тут не понять. Все, однако, понятно, только вот проблема у меня...

– Что это за проблема, Савандорж?
– быстро спросил профессор.

– У меня на голодный желудок инкарнация плохо получается, - сказал Савандорж, - и прикажи мадаме, чтобы она мне грамм сто водки плеснула, а то продрог на горе, зато все волки селение стороной обошли.

Профессор распорядился, чтобы мадам Лохонг покормила Савандоржа, пока все будут перекуривать.

– Значит, так, - сказал профессор, - если что, встречаемся здесь. В шесть часов вечера после войны соберемся здесь и отпразднуем нашу с вами победу.

– Над кем победу?
– спросил штурмфюрер фон Безен.

– Над всеми, сын мой, - сказал профессор и засмеялся.

Смеялся он один.

Вскоре пришел раздобревший от пищи и водки Савандорж. В руках он держал медный котелок и медное било.

– Однако, начнем, что ли?
– спросил он.

– Начинай, - махнул рукой профессор и вышел из дома, прихватив одну парочку с собой.

Минут пятнадцать из дома доносился какой-то дребезжащий и неприятный металлический звук, получающийся, когда медным билом водят по верхнему краю медного котелка.