Смотритель

Перед тем как помыться, профессор вышел на задний двор и увидел две застывшие фигуры, смотрящие друг на друга.

Плюнув себе под ноги, профессор вернулся в дом.

Через полчаса профессор в белом халате, белых армейских кальсонах с костяными пуговичками светло-желтого цвета вышел в холл, если так можно было назвать общее помещение с земляным полом, посредине которого был каменный очаг, на котором стоял котел с каким-то варевом, прикрытый деревянной дощатой крышкой и деревянной ручкой.

Профессор был серьезен и внешне напоминал раннего Рабиндраната Тагора или позднего Джавахарлала Неру, но воспоминание о том, с каким запахом приземлился профессор, вызвал у них непроизвольный смех.

– Чего ржете, лошади?
– на чистом русском языке сказал профессор.
– У отца непорядок, а они, понимаешь ли, веселятся. Сейчас холки обои надеру, будете знать. Породниться-то успели?

– С кем породниться?
– не поняли присмиревшие девушки, удивленные таким к себе отношением и известием о том, что он говорит на русском языке.

– Между собой, с кем же еще, - сказал профессор.

– Как породниться?
– все еще не понять девушки.

– Неужели не могли почувствовать родную кровь?
– продолжал допытываться профессор.

– Профессор, - не выдержала Мария, - почему вы говорите загадками? Что мы должны почувствовать? И почему вы говорите по-русски?

– Я так и знал, что обе вы бесчувственные, хотя люди говорят, что родная кровь чувствуется всеми, - сказал профессор и присел на подушку неподалеку от очага.
– Ужинать скоро будем?

Никто профессору не ответил, потому что Савандорж, что-то делал возле домика, а мадам Лохонг побежала в лавку за бутылкой водки, потому что европейские гости без водки будут злыми и чего доброго съездят кулаком по сопатке, до чего же они охочи распускать свои руки. Да и не только руки.

Девушки тоже о чем-то переговаривались, а профессор достал из кармана халата пачку папирос "Беломорканал", достал папиросу, помял табак, покручивая его между пальцами, постучал мундштуком по уголку руки между большим и указательным пальцем, свернул его гармошкой, достал спички и с удовольствием прикурил, прищурив левый глаз от сизого дыма. Ни дать, ни взять, мужик вышел из дома покурить и присел на завалинку с папиросой.

– Так вы говорите, что мы родственники?
– спросила Катерина.

– Родственники, - подтвердил профессор.

– А кто и с кем?
– спросила Мария.

А вот догадайтесь с трех раз, - усмехнулся профессор Гутен Таг.

– Мы что, родственники с вами?
– предположила Екатерина.

– Тепло, - сказал профессор.

– Неужели вы мой отец?
– ахнула Мария.

– Теплее, - сказал профессор, выпустив струю сизого в потолок, ближе к дыре, через которую выходил из очага.

– И мы сестры?
– спросила Катерина.

– Еще теплее, - сказал профессор, - вы и сами это могли установить, если бы одновременно подошли к одному зеркалу, да и вообще чувство крови должно проснуться.

– А почему все теплее и теплее, - спросила Мария, - разве мы не все угадали?

– Не все, - сказал профессор, - а чего же вы не упомянули истуканов, которые сидят на заднем дворе?

– А при чем они здесь?
– сказала Катерина.
– Это мы, оказывается, семья, а они сами по себе.

– Эх вы, - сказал профессор, - они тоже мои сыновья.

– Этого не может быть, - хором сказали женщины, - мы и вам-то верим с долей сомнения. А почему у нас у всех разные фамилии?

История семьи

– Ээх, - вздохнул профессор, - не было бы революции в России, то жили бы мы одной семьей, были бы все русскими и, я в этом уверен, наша семья имела бы мировую знаменитость за свои научные открытия. Но большевикам ничего не нужно. Главное для них - верь в марксизм и будь предан вождю. Психология каменного века и общества, живущего в одной пещере. Когда вождь сам делит добычу по своим предпочтениям. Лучшие куски преданным, остальное тем, кто хочет смотреть в небо, ищет новые пещеры, мастерит оружие и вообще всем остальным творческим людям.

– Но Сталин же поднял Россию с колен, - сказала Мария, - и сейчас Россия под руководством Сталина побеждает Германию.

– Российская империя побеждает Германию, - поправил профессор, - а зачем Россию поднимать с колен, если она крепко стояла на ногах? Россия была бы в числе победителей и шла бы дальше в своем развитии, установив конституционную монархию, как в Англии. А на колени Россию поставила пролетарская революция и гражданская война. И вот в этой войне мне пришлось бежать из России, взяв с собой только то, что я мог унести в руках. А взял я только Йозефа и тебя, Мария. Исая и Катерину мне пришлось оставить в России.

– Как же так?
– спросила Катерина.
– А почему не взял нас?

– Было бы у меня четыре руки, взял бы и вас, - хмуро сказал профессор.

А почему у нас у всех разные фамилии?
– чуть ли не хором спросили женщины.

– Положим то, что у вас фамилии одинаковые, - сказал профессор.
– Добрый День и Гутен Таг это одно и то же. Это девичья фамилия вашей матери, эту же фамилию я взял и себе, чтобы никто не мог подумать, что я немец по фамилии фон Безен. Поэтому и Исая пришлось записать Метелкиным, что является переводом фамилии Безен.

– Хорошо, - сказала Катерина.
– А где же наша мать?

– Ваша мать умерла при родах, - сказал профессор.
– А перед этим при родах умерла мать Исая и Йозефа. Вот так вот я и оказался с четырьмя малютками на руках.

– Так, - задумчиво сказала Мария, - отец у нас один, а матери у нас разные.

– Разные, - подтвердила Екатерина, - значит, получается полуинцест.

– А вы уже парней себе разобрали?
– ухмыльнулся профессор.

– А откуда мы все это знали?
– сказала Мария.

– Ниоткуда, - согласился профессор.
– Спасибо добрым людям, которые приютили вас.

– А почему же ты мне никогда не говорил, что ты мой отец?
– спросила Мария.

– Скажи я, что, мол, профессор фон Безен под фамилией Гутен Таг прибыл из советской России, - сказал профессор, - так вы бы все были бы круглыми сиротами и без моей поддержки. Раз уж начали ставить точки над "i", то давайте ставить. Ты, Мария, вместе с Йозефом стали сотрудниками SS. Йозеф обучался тибетским методикам, и ты была в тибетских экспедициях, где по моей наводке тебя завербовали в НКВД. И ты, Катерина, в той же тибетской командировке была завербована гестапо. Исай выпал из нашей компании, но и он был распределен в министерство иностранных дел России, чтобы быть при деле. Если бы его не поставили заведовать серебряными приборами, то он так бы остался там мелким клерком.