Сновидения

— Особенная… — повторила собеседница в отупелом состоянии. — Счастлива…

Мать блаженно прикрыла глаза, довольная результатом.

— Верно, моё дитя, но взамен необходима справедливая плата. Но разве важно это, если ты будешь самой счастливой женщиной на свете? — невинно спросила она, и спутница быстро закивала. — А ещё… — Говорящая склонила голову на бок. — Можно осчастливить не только тебя, но и девочку, что ты вынашиваешь под сердцем. — Неожиданно в её глазах мелькнул необъяснимый голод, и Мать поддалась чуть ближе с важной и плавной медлительностью. — И дочь твоей дочери, и так все десять поколений, чтобы все твои потомки были счастливы, — нашёптывала она сладкую, как мёд, речь. — Прекрасно, не правда ли? Ты спасёшь не только себя, но и наследниц своего рода, — ворковала она, почти касаясь острыми коготками лица женщины. — Только скажи, что хочешь этого…скажи. Важно, чтобы ты произнесла это вслух.

Болезненная полуулыбка коснулась лица последней, и её глаза пугающе сверкнули, как у человека, который всем сердцем поверил в божественное чудо.

— Хочу! Я готова отдать всё! — порывисто воскликнула она. — Хочу, чтобы все были счастливы. Все… Так будет правильно… — забормотала она чужими, холодными словами.

— Умная, очень умная девочка, — торжественно заключила Мать и ласково погладила спутницу по голове — та чуть прильнула, сощурилась от похвалы и улыбнулась так, из-за чего внутри меня всё разом сжалось.

«Остановись! Не поддавайся её влиянию! — хотела воскликнуть я, но из горла вылетел слабый свист, похожий на дуновение ветерка. Образы начали блекнуть, постепенно растворяясь в воздухе мыльными пятнами, оставляя за собой лишь колючую тревогу, да холод равнодушной ночи. — Почему судьба этой девушки так взволновала меня? — Я мельком посмотрела на мальчишку, и неожиданная догадка острой иглой кольнула сердце. — Он не стал бы мне показывать этот эпизод за просто так. Это… наверняка как-то связано со мной… — заключила я».

Из моих уст вырвался тихий смешок на грани слышимости.

— Удивлена? — заговорил незнакомец, когда образы вокруг нас окончательно развеялись. Его блуждающий взгляд и липкая улыбка были мне нестерпимы. Что-то было во всём этом откровенно пошлое, и пошлость эта казалась пошлее прочих, что я ощущала к себе когда-либо. Это отчасти меня смущало, отчасти — пугало.

Я коротко кивнула.

— Да. — И тяжело выдохнула. — Объяснишь?

— Конечно, дорогуша, — елейно протянул нежеланный спутник, и я нахмурила брови. — Та бедняжка, что отчаянно просила о помощи, была твоей предшественницей. Видишь ли, её жадность оказалась велика, девица возжелала то, что подвластно только высшим силам. — Он развёл руки в стороны. — Глупые, глупые людишки, думают, что могут повернуть ход истории, именно на зов таких, как они, и является Мать, — говорил мальчишка с чувством превосходства. — То, что я тебе показал — обычная сделка между человеком и демоном. — От последних слов мне вмиг стало не по себе. — Мать исполняет желание женщины через грёзы, последняя — отвечает справедливой платой.

— Почему именно женщины? — задала я очевидный вопрос, и в горле у меня запершило.

Мальчик искоса посмотрел на меня и заговорил с лисьей хитростью:

— Кто знает, — загадочно протянул он. — Мать всегда приходит на зов женщин и заключает сделки только с ними, — говорил он с такой интонацией, словно запрещал задавать лишние вопросы. — Но ей не интересна договорённость с одним человеком, нужно больше женщин, чтобы утолить голод. Поэтому она делает всё, чтобы заключить сделку на несколько поколений и передать дары по праву крови.

Я вспомнила все отрывки из дневника матушки, в голове у меня сразу сложились все детали.

— Чем я должна расплатиться? — задала смелый вопрос, заглянув в глаза недоброму обитателю. — Ведь за любые дары, полученные из рук Матери, придётся заплатить.

Незнакомец, довольный моими словами, радостно просиял.

— Своей жизненной силой, — ответил он, и по моему сердцу прошёлся лёд. — Когда закончатся силы, то и жизнью. Произойдёт это сразу или в глубокой старости — загадка. Всё зависит от того, сколько времени тебе отведено, да как жадно ты растрачивала блага, — недобрый спутник сделал паузу, дав мне время, чтобы поразмыслить. — На тебе всё закончится, — сказал он пугающим голосом. — Согласно договорённости — ты станешь последней. Именно поэтому Матери необходимо, чтобы ты родила девочку и продлила договор.

Я заговорила слабым голосом, всё ещё не веря в происходящее:

— Что мне делать?

— Неужели решила довериться мне? — воскликнул мальчишка. — Это приятно, даже очень! Ты такая милая и очаровательная, так бы и съел тебя. Но я, как истинный джентльмен, не ем женщин, которые мне понравились, — закончил он, плутовато опуская и поднимая взгляд.

Я на короткий миг прикрыла глаза.

— Расскажешь?

— Обхитри её. — Он судорожно облизнул губы и продолжил чуть слышно. — Мать обязана исполнить твоё самое сокровенное желание и осчастливить. Докажи, что она не реализовала часть своей сделки. Тогда ритуал не завершится, и твоя жизнь будет при тебе. Пока что. Останется только не перезаключить контракт по новой. — Мальчик решительно сделал шаг навстречу, и я неосознанно отшатнулась назад. — Твои жизненные силы не вернуть, ты уже слабеешь, но залатать дырявое корыто ещё можно. — Он ласково качнул головой, заметив мой акт отступления. — Уничтожь проводник и спаси своё тело по ту сторону.

— Что за проводник?

— То, что связывает тебя с этим миром. — Он протянул руку, разжав сухую ладонь, и я уставилась на знакомую веточку лаванды.

От страха у меня перехватило дыхание.

— Если я его уничтожу, тогда… всего этого больше не будет? Сновидения закончатся? — Осознание остриём пронзило моё сердце, и у меня в глазах застыло отчаяние. То, чего я так сильно боялась, могло сбыться.

— Конечно! — громко ответил недобрый обитатель. — Твоя связь с мирами будет оборвана, и ты больше не сможешь открывать двери. — Существо посмотрело так, словно вело беседу с неразумным созданием. — Ты должна отказаться от ритуала как можно скорее. — На этих словах я ощутила, как таинственный мир грёз начал медленно сгущаться и выталкивать из своих владений, постепенно разрушаясь на маленькие осколки, как и моё опечаленное сердце.

Я на короткий миг зажмурилась и с трудом сдержалась от порыва нежеланных слёз, задав тихо вопрос, который не давал покоя:

— Ты сказал, что наши интересы совпадают. Какая тебе выгода от того, что я разорву сделку? — с трудом зашевелила я губами и вновь взглянула на мальчишку, чей силуэт терял привычные краски. Неужто между недобрыми обитателями была вражда?

Ответ не заставил себя долго ждать.

— Я схожу с ума, когда она в ярости, — очаровательно протянуло существо перед тем, как окончательно исчезнуть, и я не смогла понять, было ли в его словах притворство.

Часть 8 «Бегство» [конец №1 части]

Дни тянулись один за другим, липкой паутиной переплетаясь в унылую композицию, от которой и ветер крепчал, и тучи сгущались на небе, и душа холодела. Лавандовый проводник я отыскала сразу, как проснулась, и спрятала в самом дальнем, потайном уголке квартиры — не хватило воли его выбросить и навсегда похоронить всё то, что связывало меня с грёзами. Стоило подумать о том, как милый Кёджуро больше мне не улыбнётся, руки дрожали, сердце мучительно сжималось, а душа проливала горькие слёзы.

— Когда я была совсем крохой, моя маменька говорила, что глициния защищает людей от злых духов, — ласково бормотала старушка Микото, смахнув морщинистой рукой со стола невидимые пылинки. — Да и, ах, какой чудесный запах! Букет такой ароматный! — она с ностальгической любовью осмотрела аккуратно срезанные веточки глицинии.

— Вкусно пахнет. — Я отхлебнула травяного чая с липой и вгрызлась в крендель. — Но их запах мне нравится больше. — И указала пальцем на горку маковых булочек.

Таинственный мальчишка оказался прав — проводник вытягивал из меня всю энергию. Стоило убрать его, как вернулись аппетит и бодрость, да глаза заискрились жизнью и светом — о последнем говорила Микото. Правда, если и была я свежа и бодра на лицо, то глубоко внутри всё кровоточило и изнывало с тоскливым воем. Я скучала по Кёджуро, думала о Санеми — как они поживали? Что с ними происходило в сновидениях, возможно, по ту сторону — в родных мирах, если таковые существовали? Ещё пару раз, засыпая, мне удавалось наткнуться на двери — они сладко манили, переливались золотистым светом, зазывали к себе загадочной песней. Но как бы мне ни хотелось, приблизиться я не посмела, но и развернуться и уйти духу не хватило. Так и оставалась наблюдать за мечтой, до которой было рукой подать, ощущая, как внутри рушились добрые и светлые замки. После последних не осталось ни руин, ни следов человечества — только зловонное и горькое одиночество, сковавшее меня цепями. Такими же холодными, как несправедливая реальность, в которую меня невольно окунули с головой. Хотелось на короткий миг развернуться, позабыть обо всех ненастьях и кинуться в объятия сладостных грёз, которые только этого и добивались, хищно выжидая.