Сновидения

?????

Когда я пришла в себя, то осознала три вещи.

Первое — я была не в мире грёз. Людские крики с разнородными голосами и интонациями, тяжёлое грохотание, топот чьих-то тяжёлых ног, звонкий шум ветра, заливистые и истеричные смешки — все эти звуки сливались в однородную, нечитаемую массу, из которой вырывались изредка слышимые, внятные речи.

Второе — мне было нестерпимо больно. Тело жгло пламенем, руки и ноги хлестало болью, словно от удара железной проволокой. По вискам и шее неслась горячая кровь, я вся окаменела разом и сжалась, ощутив себя беспомощной и крохотной. Сердце нещадно колотилось в груди, рвалось на волю и разрывалось мучительной болью. Я с трудом приоткрыла глаза и с громким хрипом перекатилась на бок, неверующе заморгала и на короткий миг вновь прикрыла глаза. После — вновь открыла их и с тревогой в сердце начала всматриваться в мелькающие образы, видя абсолютно ярко и отчётливо. Я задрожала и испуганно что-то забормотала невнятным голосом, кажущимся абсолютно чужим.

Что касалось третьего…

— Ещё одна гражданская! — раздался громкий мужской вскрик. Первая безумная секунда, кажущаяся вечностью — я задержала дыхание, позабыв, как дышать. Вторая — я начала задыхаться, жадно втягивая носом воздух. — Она ранена! Ей нужна помощь!

«Не может быть, не может быть, неужели я снова сплю?» — лихорадочно рассуждала я и горько расплакалась.

Родные тёплые руки ласково коснулись моих щёк, и я ощутила, как в воздухе скользнул знакомый аромат лаванды и мёда. Мои глаза расширились, когда я в изумлении взглянула на человека, к которому так отчаянно тянулось моё сердце. Слегка приподняв мою голову, Кёджуро бесшумно склонился надо мной и начал что-то судорожно говорить, успокаивающе похлопывая по плечу — но я не слушала. Только смотрела на него с восторженной любовью — на близкого и родного человека, от вида которого замирало сердце. Мой взгляд помутнел от тяжести эмоций, по щекам, пылающим жаром, катились слёзы — от облегчения, радости и чувства долгожданного воссоединения. Уши заложило ватой, и все звуки разом стали слабыми и бесконечно далёкими. Кёджуро взглянул на меня с тревогой и заговорил что-то громче странным голосом, в ответ я только улыбнулась с нескрываемой нежностью и с трудом приподняла ослабевшую, тоненькую ручку.

— Наконец-то мы встретились, Кёджуро… — нежно прошептала я и приложила ладонь к его щеке, стремительно проваливаясь в объятия одинокой тьмы. Кёджуро вздрогнул, а я вместе с ним, завидев в его глазах странное чувство, от которого у меня в страхе кольнуло сердце — неподдельное удивление, словно наша встреча для мужчины была первой.

Часть 9 «Эпоха Тайсё»

Япония. Эпоха Тайсё.

Тёплый летний ветер пронёсся по зелёной траве, унося за собой запах утренней свежести, и мимолётно качнул ветви старой глицинии. Последние, богато раскинувшись танцем в стороны, звонко зашелестели и запели нежной песней. Сквозь шубу листвы пробились первые лучи рассвета, ласково опустившись на мою голову, и я тепло улыбнулась. Запрокинув голову, позволила себе понежиться в свете солнца чуть дольше обычного, прислонившись спиной к коре могучего дерева, которое ни раз спасало меня от ненастной погоды.

Стремительно пронёсся месяц с момента, как я переродилась — иначе этот шанс, подаренный самой судьбой, никак назвать не могла. Отныне моя жизнь раздробилась на две половины из до и после. Открыв глаза, я проснулась молодой леди из богатой семьи, Мэй Кавасаки, и имя — это единственное, что осталось по-настоящему моим и неизменным. Я очнулась в совершенно новом теле и новом времени — на дворе властвовала благородная эпоха Тайсё. Время, описанное с нотами страсти и нежной романтики в старой литературе, период, с которым я знакомилась в юности через рассказы стариков и книги из домашней библиотеки Микото. Кто бы мог подумать, что мне придётся столкнуться с этой эпохой лицом к лицу, откинувшись на сто лет назад.

Моя семья, а, если быть точнее, родственники владелицы тела, Мэй Кавасаки, относились к верхушке элиты, обладая всеми привилегиями, как деньги, власть и уважение. Всё управление было сосредоточено в руках главы семейства, Изаму, биологического дедушки Мэй. Последней пророчили перенять семейное дело и возглавить род, однако, подобному было не суждено сбыться: находясь в центре Фукуоки, Мэй и Изаму, как и многие другие гражданские, подверглись атаке кровожадного демона.

Демоны…

В этом мире они обитали среди людей, хищно притаившись во мраке одиноких улиц, обнажая острые клыки после захода солнца. Отвернётся Фортуна от того, кто встретит жестокую тварь на своём пути глубокой ночью, ведь расплачиваться за случайную встречу придётся самым драгоценным — своей жизнью. Тогда Мэй и Изаму просто не повезло: они оказались не в том месте и не в тот час. Тело старика едва опознали, собрав по кускам остатки разорванной плоти.

Если бы не поспешили истребители демонов, то младшую Кавасаки ожидала бы подобная участь. Сверкая клинками под покровом ночи, сражались истребители лицом к лицу с дьявольскими сущностями, оберегая покой мирных людей, которые коротали свой век в неведении. Только крохотная часть поневоле становилась вовлечённой в круговорот жестоких событий, посвящённая в подробности мрачной стороны мира. Многие оказывали содействие, вызываясь добровольцами в отряд истребителей, кто-то помогал иначе — влиянием и звонкой монетой, к категории вторых и относилась уважаемая семья Кавасаки. По этой причине, когда я пришла в себя, обнаружила себя в больничном крыле поместья бабочек — это место, где каждый истребитель, он же охотник, мог получить врачебную помощь. В редких случаях особенные гражданские, как я, то есть, та Мэй — не я.

Было легко констатировать мне кратковременную потерю памяти и лёгкое недомогание из-за пережитого стресса — это было удобно и для местных обитателей, и для меня. Сразу легко объяснялось внезапное безумие, охватившее меня в момент пробуждения: я не понимала, где находилась. Не знала, кто такие Кавасаки, почему меня куда-то приволокли силой.

Пришлось быстро принять происходящее. Или, по крайней мере, сделать вид, чтобы не вызвать волну подозрений у всех остальных. Всех — это охотников и биологического дяди Мэй, Юудэя. Прознав о случившемся, последний не заставил себя долго ждать: перевернув всё вверх дном, беспокойный мужчина метался из стороны в сторону в порыве нежности и беспокойства. Тогда я сразу поняла, почему все заочно подумывали сделать наследником кого-угодно, но только не его — шумного, неловкого человека с бесконечно наивными глазами, как у дворового щенка. Он сразу показался мне хорошим человеком, даже слишком хорошим для того, чтобы удерживать в своих бережливых руках тяжёлую власть. Добродушный простак с сияющим и чистым сердцем — такой говорливый! Благодаря последнему качеству я быстро выяснила, кем стала. К несчастью, чрезмерная болтливость — единственное, чем мог подсобить неожиданно нарисовавшийся родственник. Забрать с собой он не мог, сославшись на срочные и важные дела рода, которые меня мало беспокоили. Было принято непростое решение — я должна была остаться под опекой бабочек. Последние хоть и не сказали вслух, но всем видом дали понять, что не были рады моему присутствию. Оно и понятно, я бы тоже взбушевалась, если бы мои излюбленные владения потревожили незваные гости!

«Словно это происходит с кем-то другим, но только не со мной! — думала тогда я. — Демоны, грёзы, проклятия, теперь новая жизнь в чужом времени и теле. — рассуждала и сгорала от нескончаемого потока диких, жгучих мыслей. Постоянно болела голова — хотелось спать и ни о чём не думать. Осознание пришло ко мне не сразу — далеко не сразу. — Отныне у меня нет ни дома, ни прошлого, ничего, что по праву принадлежало бы мне лично, — досадовала я. — Мне некуда податься, и единственное, что я могу себе позволить — пытаться жить дальше».

За неделю я выплакала все слёзы, которые у меня только были. На восьмую ночь твёрдо решила, что больше ни за что не обернусь назад — тогда я смиренно приняла происходящее и позволила себе двигаться дальше. Я стала Мэй, новой Мэй. Ребёнком, который не знал ни голода, ни боли — эта девушка всегда росла в любви и заботе. Кожа её была белой, чистой, гладкой, как шелка, а мягкие руки не знали тяжёлого труда.

«У нас одно лицо. — Всматривалась я в зеркало каждое утро. — Словно близнецы, воспитанные разными семьями. Такие похожие, но такие разные… — Гладила я себя по щекам и слабо улыбалась. — Ты такая свеженькая и милая. Личико прекрасное, ни единого шрама, видишь прекрасно — самая настоящая принцесса эпохи Тайсё. Была бы я такой же, если бы жила рядом с тобой, Мэй? Кем же ты была на самом деле? — всё размышляла и не успокаивалась я».

Меня опасались — точнее, не меня, а моей фамилии. Несмотря на формальное присутствие главы рода, моего дяди, я всё ещё могла претендовать на власть — никто не хотел лишний раз заводить со мной дружбу и втягиваться во внутренние разборки влиятельной семьи. Никогда не угадаешь, чем может обернуться дружба с Мэй Кавасаки — выгодой или погибелью. За эти мысли местных обитателей поместья я никак винить не могла. Ведь никто не знал, что я — не та, за кого себя выдавала.

За мной очень долго наблюдали — неодобрительно и колюче, и только спустя продолжительное время эти взгляды с трудом сменились на равнодушные.

Несмотря на все трудности, с которыми мне пришлось столкнуться, я быстро отыскала в холодном поместье свою отдушину — Шинобу. Она была молодой и талантливой мечницей, в меру строгой, иногда ворчливой, но с бесконечно добрым сердцем. Шинобу относилась к числу одарённых истребителей, которых называли столпами — сильнейшие из сильнейших. Когда я впервые увидела эту удивительную женщину, то ненароком подумала: «боевая ворона! Бадб!». Она же неистовая — богиня войны в ирландской мифологии. Грациозная, прекрасная и такая опасная — роза с шипами, которой можно любоваться со стороны, но случайно притронешься — пожалеешь. И этот удивительный человек находил время на моё образование — Шинобу кропотливо воспитывала во мне свою помощницу, делясь секретами врачевания и другими важными премудростями. Днём она и оставалась внимательной наставницей, но стоило солнцу скрыться на горизонте, просыпалась в ней вторая сторона — сердечная подруга с утешающими, тёплыми словами. Мне всегда было интересно, как выглядели другие столпы — были ли они такими же выдающимися и волевыми, как Шинобу? Но мне повезло за всё время столкнуться только с редкими начинающими охотниками и некоторыми обитателями поместья, которые суетливо неслись по своим делам с опущенными головами.