Собирай и властвуй

– Со всей определённостью, башня в Вышегоре не была основной целью, - говорит Злата, - она лишь отправная точка для удара. Очень похоже на пращу, при помощи которой метнули камень.

– То есть били по Покрову?
– уточняет Утли.

Как одна волшебница, так и другая в защитной капсуле, а значит защищён и разговор. Обстановка Менталом смоделирована следующая: два просторных кресла, изящный столик между, на нём диск для игры в узор с расставленными фигурами.

– Да, именно что по Покрову, - лицо у Златы неподвижное, застыло камнем, зато трепещут пальцы, теребят кружевной платочек.
– Всему Совету нужно увидеть заклинание, которым был нанесён удар, но особенно тебе. Оно не просто комбинированное, оно комбинированное дважды: энергия стихий была использована для работы на уровнях Астрала и Ментала.

– То есть совмещено несовместимое, - кивает Утли, - чего-то подобного я и ожидала.

– А что у вас?
– спрашивает Злата, - удалось установить причину сбоя?

– Да, - следует ответ, - ты только что её назвала.

В один миг Злате всё становится ясно, недоумевает, как сама не сообразила: взрыв башни вызвал сбой механизмов Покрова, благодаря ему трём умозаключённым и удалось бежать.

– Выходит, у нас появился очень сильный враг?
– спрашивает она голоском обиженной девочки.
– До такой степени сильный, что сумел отыскать способ освобождения умозаключённых? Как же мы могли такого пропустить?

– Не могли, - Утли берёт с диска фигуру, крутит в пальцах.
– А значит ответ прост: заклинание создано не одиночкой, а группой, вроде артели предметных магов, и сила их только в одном, в новом способе комбинирования. Верь мне, мы найдём их, по этому новому способу комбинации и отыщем, и заставим пожалеть, что бросили вызов Совету!

[3]

В усыпальницу превратили грот в восточной части острова, где Регана нашла когда-то стилет и другие вещи, принадлежавшие последователям учения Трёх Граней. "Как же давно это было, - думает она, - как же давно..." Волшебный источник теперь бьёт в другом месте, от грота шагах в тридцати, по-прежнему над ним рой колибри, по-прежнему у Реганы желание их уничтожить. "Да-да, - усмехается она мысленно, - есть вещи, которые с течением времени не изменяются!"

Ментальное тело Сарагона разрушалось долго, разрушалось страшно, сложно представить, что было бы, не свяжи он себя узами ментального знака. Хотя и они, эти узы, в какой-то момент начали трещать, расползаться, из зазоров тянулось безумие - тянулось к тем, кто находился рядом. Понимая, что лучше уже не будет, а как раз наоборот, Регана, Самшит и Аристарх приняли решение, далось оно им нелегко. Способ умерщвления выбирали тщательно, чтоб без мучений и без последствий, в итоге выбрали мефрит. Используя его, некромант разорвал связи между астральными узлами Сарагона, и механизм смерти был запущен.

– Саркофаг проверил, всё в порядке, - к Регане подходит Самшит, сжимает и разжимает деревянные пальцы, - ни через Сущее, ни через Эфир эманациям не проскользнуть.

– Есть в этом что-то жуткое, - отзывается волшебница, - оставаться опасным и после смерти, ещё на долгие и долгие годы оставаться.

– То-то и оно, милая моя, то-то и оно, - кивает некромант.
– Считал и считать буду: нет мага более опасного, чем ментальный маг.

– И всё же с Сарагоном, признай, я не прогадала, - говорит Регана.

– Ай, не скажи, - морщится Самшит, - не нравится мне то, на что этот безумный нас обрёк. А самое неприятное, что и выбора он нам не оставил...

Как бы быстро не ускользало время, сколь стремительно не ускользал бы разум, план по превращению Нооса в аналог Блуждающего острова Сарагон осуществить успел. План грандиозный, своего рода памятник, воздвигнутый ментальным магом уходящей своей силе. Гибкий лабиринт Жемчужины послужил этому монументу пьедесталом, каркасом - ноонит, отлит же он был из маналита и элария, с вкраплениями самоцветов-усилителей, с вкраплениями артефактов. Созидая, Сарагон использовал весь спектр своих знаний: людская премудрость и то, что почерпнул у цвергов, взятое у саламандр и то, что удалось выведать у драконов. И соединилось всё это в строенном модуле управления, которому ментальный маг дал короткое, но ёмкое имя: Куб. Как только Куб будет запущен, остров изменится, вместе с ним изменятся Регана, Самшит и Аристарх. Потому с запуском они и не спешат - к чему, если впереди вечность?

– Прощай, брат контролёр,- Аристарх переводит рычаг, и сложный механизм запечатывает грот.
– Да осияет свет твой разум по ту сторону черты!

– Однажды и нас вот так, - Самшит всё ворчит, - поместят в саркофаги и запечатают. Да только не люди, а его разумные машины, и не мёртвыми, а живыми...

– Перестань, - укоряет Регана.
– Прекрасно же знаешь: с переходом Куба в активную фазу мы и сами станем не чем иным, как разумными машинами.

[

Год

сотый

]

Куб

Закатный океан, остров Ноос

[1]

Волны наползали на берег медленно, словно бы сонно, от багрового диска Игнифера, ушедшего в океан наполовину, тянулась дорожка. Защиты острова, если не приглядываться, было не различить, разве что промелькнёт где-то там, далеко впереди, синяя искорка. Скоро, уже очень скоро искорки эти соберутся, вспыхнут ярко, поместят Ноос в оболочку из искажённых пространства и времени.

– Ай, столько лет прожил, - тихо засмеялся Самшит, - а не знаю, почему сей океан назвали Закатным. И понял это только сейчас!

– Тоже не знаю, - пожала плечами Регана, - если из-за закатов, то ничего особенного, как по мне. Есть много мест, где они и более красивы, и более продолжительны.

– Видимо, у того, кто дал океану имя, была скудная фантазия, - Самшит посмотрел вверх, в перечёркнутое алыми полосами лиловое небо, - или же причина вовсе не в закатах.
– Но я не об этом, а о том, что верна истина: сколько не узнавай, а всё равно останется что-нибудь такое, чего не знаешь.

– Потому и неиссякаемо оно, желание остаться и пожить ещё, - заключил Аристарх.

– Вот именно, - сказала Регана, потирая левое запястье, морщась при этом от боли.
– Так что пойдёмте, хватит уже медлить.

И они пошли. Сгущались сумерки, сгущались запахи ночных растений, первые ночные птицы вскрикивали то здесь, то там. В вое и воплях ревунов, доносившихся с севера и востока, звучало отчаянье, будто знали о предстоящих переменах. Впрочем, они и знали, пусть и по-своему - высокий ментальный отклик есть высокий ментальный отклик. Чувствовала и Жемчужина, у которой Регана, Самшит и Аристарх остановились после часа неспешной ходьбы: через высокие хитиновые стены перехлёстывал кисель цитоплазмы, расползался шевелящейся массой комковатых простейших.

– Не очень-то она рада нас видеть, - покачал головой некромант.

– Клянусь непреложностью маналита, - сжал кулак Аристарх,- я бы на её месте ещё не так разволновался!

– А я бы на её месте смирилась, - теперь Регана растирала правое запястье, сила срывалась с кончиков пальцев оранжевыми искрами, - смирилась с неизбежным...

Недалеко от Жемчужины из-под земли торчали подобные огромным хоботам яйцеклады, вот один из них поднялся, вздулся, выплюнул щелкуна. Скользкий от слизи, тот устремился к шевелящейся массе, подкатившись же, распахнул широкую пасть, и простейшие наполняли его, будто мешок. На весь выплеск Жемчужины хватило одного щелкуна, пусть и наелся он, так сказать, до предела.