Собирай и властвуй

– Нет, не кракен, - говорит Сарагон, - гораздо хуже.

– Точно!
– понимает и капитан, - элементаль Плазмы...

Создание элементаля, то есть наделение стихийных чар жизнью, самое сложное в стихийной магии заклинание, верх мастерства. Пусть живут такие сущности недолго, бытие своё оправдывают сполна. И вот, начинается, Плазма перетекает из одной формы в другую: вода, жидкий огонь, ледяной вихрь, камень тороса.

– Хочу поговорить с Мо, - обращается Регана к Сарагону мыслью, потому что какофонию стихийной магии уже не перекричать, - сможешь до него дотянуться?

– Смогу, - отзывается тот, - но долго канал не удержать - слишком большие искажения от элементаля.

– Долго и не потребуется, - отвечает Регана, - управимся за минуту.

Следует небольшая пауза, Сарагон удивлён:

– Хм, а неплохо он от меня защитился, да ещё и на элементаля своего основные узлы завязал...

– Так что, не получится?

– Нет, почему же, получится, - ещё одна пауза, более длинная, - есть канал, говори.

Регана представляет Мо - вот он, типичный ундинионец: невысок, коренаст, лицо плоское, желтоватый оттенок кожи. Из нетипичного усы - роскошные, длинные, тянутся вниз, как у сома.

– Мо, это Регана, - обращается она со всей убедительностью, - советую принять мой голос за голос своего рассудка. Признаюсь, ты мне симпатичен, потому последний шанс: просто отойди в сторону, не мешай, и, обещаю, будешь помилован. В ином же случае уничтожу вместе с той, кому предоставил убежище.

Он не ответил. Вернее ответом было всё большее разрастание элементаля Плазмы, ответом однозначным.

– Я к нему, на остров, - Сарагон принял вызов.
– Медлить нельзя, а отсюда мне его защиту не сломать.

– Конечно, - согласилась Регана, - действуй.

Схватка между контролёром и магом Плазмы началась сразу же, как только Сарагон перенёсся, о чём сообщила фигура элементаля: то увеличивалась, принимая человеческие очертания, то уменьшалась, возвращаясь к состоянию бурлящего кома. В какой-то момент стихийное существо принялось рвать само себя - вода бросалась на жидкий огонь, лава плавила лёд тороса - выросший перед "барракудой" горб оплыл, просел, разлетелся на клочья.

– Вот и наш черёд вступить в бой, - Лим вскидывает руку, - разворачиваемся!

Корабль становится к острову бортом, много времени манёвр не занимает, но там, где был элементаль, успевает вырасти коралловый риф. В дыры между кораллами просовываются хоботы, выплёвывают шары, похожие на комки лягушачьей икры, те прилипают к воздушным щитам "барракуды", разъедают, во все стороны рвутся шквалы. А следом уже летят изменённые астральными чарами кристальные ежи, разрываются на огонь и осколки, холод и яд.

– Ух, ты, лютые, хорошо подготовились!
– Лим хохочет, - но мы ещё лучше!

"Барракуда" бьёт по рифу свитым в упругие ядра ветром, раздирает когтями молний, вонзает острия небольших смерчей.

– Эй, некромант, твоих там не пора поднимать?
– грохочет капитан.
– А то смотри, всю потеху пропустят же!

Ответить Триптофану недосуг, как раз руководит отправкой мёртвой воды за борт. Зомби-солдаты переворачивают цилиндрической формы резервуары и по водной глади расползается маслянисто-серое, устремляется к рифу. Как только дорожка проложена, зомби спрыгивают на неё, скользят, словно по льду, а вот уже и карабкаются по кораллам. Одни пушки-хоботы зомби-солдаты вырывают, к другим присасываются, повисают гроздьями, в третьи забираются, чтобы взорваться вместе с орудием, когда выстрелит. Вскоре риф кишит мертвецами, в мгновение ока выпивают, вытягивают из него жизнь.

– Вот это я понимаю!
– Лим доволен, - вот это по-нашему!

Берег тем временем заполняют аборигены, тела их покрывает узор в виде чешуи, головы похожи на рыбьи - лоб скошен назад, нижняя губа оттопырена. В зомби они мечут не колья копьероста, а ледяные стрелы, что говорит о высокой способности к магии Плазмы. Да только зомби-солдатам всё едино, что лёд, что копьерост - соскакивают с рифа один за другим, мчатся к живым приливной волной...

– К переносу готова?
– обращается к Регане Сарагон, перебрасывает над сражением мостик мысли.

– Твоя знаменитая тётка как раз к переносу готовится, намерена улизнуть. Мог бы и сам с ней потолковать, но зачем лишать тебя удовольствия? А если честно, схватка с Мо отняла слишком много сил, только на перенос их теперь и достанет, больше ничем помочь не смогу.

– Ты прав, не стоит лишать меня удовольствия, - отвечает Регана, - с Кавангой мы поговорим один на один.

– Хорошо, тогда переходим к деталям...

Сарагон показывает панораму места, куда будет осуществлён переход, показывает точку выхода, затем синяя вспышка.

– Ох!..

Оказывается Регана близ круга мандалы, что зияет проплешиной в густых зарослях. Звуки морского сражения досюда почти не доносятся, увязают в густом влажном воздухе и густых зарослях. Внутреннее пространство круга расчерчено линиями лабиринта, Каванга в центре, у алтаря из обрубка живодрева, с торчащими во все стороны кольями. Часть кольев уже занята: подобием неких ужасных плодов на них пронзённые насквозь островитяне, стонут, корчатся. Крови при этом нет - алтарь забирает всю, не даёт пролиться и капле. Те из дикарей, что ещё живы, сбились у края мандалы группкой, тянут к волшебнице руки, покачиваются, гомонят. Каванга спешит, работает как заведённая - вот схватила очередного рыбоголового, вот начертала крючком-ногтем на его груди символ, завела в узор заклинания, вот подняла лёгким мановением руки в воздух, бросила на чёрный кол алтаря. Вскрик, довольное урчание живодрева, а от мандалы цилиндром поднимается голубой свет, вьются оранжевые и жёлтые искры.

С полгода назад, когда пришло время фигуру Каванги с доски убрать, было нечто подобное: исчезла в самый последний момент, обвела всех вокруг пальца. Внутренний круг столько обличительных фактов собрал, такой грандиозный процесс низложения подготовил, но всё в пустоту, пришлось выводить астрального архимага из состава ложи заочно. Потому теперь Регана не медлит, отправляет в полёт Волчицу. Трёхгранный клинок без труда пронзает кисею голубого света, но до горла не добирается, задержан - ногти-крючья впились, скребут по металлу.

– Вот и ты, неблагодарная тварь...
– шипит Каванга, - явилась, отродье...

– Кровь от крови, - пожимает плечами Регана, - узор от узора.

Коснувшись элариевой накладки на левом предплечье, она отправляет к аборигенам воздушные нити, через мгновение дикари уже в невидимых коконах, трепыхаются выброшенной на берег рыбой. Регана подходит к краю мандалы, прикосновением к браслету на запястье начинает проталкивать Волчицу к горлу Каванги. Её магическая сила против силы тётки, цилиндр голубого света то охватывают кольца искр, бегут вверх и вниз, то оплетает спираль.

– Теперь тебе от меня не уйти, не скрыться, - говорит Регана, - пришло время завершить нашу партию...

Захваченная противостоянием, она едва успевает заметить проблеск белого слева, от места, где лежат аборигены. Коснуться собранными в жест пальцами кольца на запястье, вот и всё, что успевает, а этого, увы, недостаточно, чтобы отвести удар ледяной глыбы полностью. Регану сбивает с ног, тащит, ломает в нескольких местах руку, ломает часть рёбер. Уцелевший правой она судорожно шарит по поясу, ищет скляницу с хаомой, вместо этого касается заклёпки с заклинанием определения узора. Заклинание срабатывает, представляет в трёх плоскостях Сопряжения того, кто сбил ледяной глыбой. Вот он, полюбуйтесь! Совсем молодой ещё парень, больше похож на жабу, а не на рыбу - глаза выпучены, кожа лоснится, меж растопыренных пальцев выставленных вперёд рук большие перепонки. Цирц - такое у парня имя, магическая сила огромна, да и узор славный, правильный во всех плоскостях. "Такого бы я и во Внутренний круг не побрезговала взять, - думает Регана отстранённо, - как раз с низложением Мо место освободилось, вот только взять, похоже, уже не получится..."