Собирай и властвуй

Теперь дело за ней, за Гарпией, но сложности задача огромной: изменить один из древнейших узоров, узор Плеяды. Справится ли, достанет ли сил? Должна, обязана, не может не справиться!

[

Год

восемьдесят пятый

]

Победа

Закатный океан, острова Нисмут и Ноос

[1]

"Барракуда" лавирует меж островков и островочков Закатного океана, будто пробирается по лабиринту. Капитан на носу - вдыхает солёный ветер, наполняется силой, того и гляди с кончиков пальцев брызнут молнии. Это Лим, глава птицеловов, проклятье пиратов, а с недавнего времени ещё и архимаг Ветра, ведёт корабль к острову Нисмут, где свил себе гнездо Мо, низложенный архимаг Плазмы. Низложенный и приговорённый к смерти, но сумевший бежать. Там же нашла приют и Каванга, она-то и есть главная цель.

Регана палубой ниже, в пенале каюты, перед стальной бабочкой, перестроившейся в прямоугольник длиннообозревателя. На переднем плане сотканной из света и тени проекции облачённая в бронекостюм Алинда, за спиной её сплошной стеной мехоморфы - лица скрыты глухими шлемами с Т-образной прорезью, в руках бурдюки шестистволов.

– Спешу обрадовать, госпожа, - ноздри архимага алхимии раздуваются, речь чеканная, - ковен старца старцев найден! Согласно фортификационным планам трёхвековой давности, это крепость Сурьма, но теперь от неё лишь подземные уровни - там-то логово и устроено.

Смерть Дарлина Регана использовала, чтобы нанести удар по бесформенным, развернуть общемировую кампанию по их истреблению. И кампания развернулась, как только Внутренний круг изучил материалы по схватке в башне Баркантур, причём первой с предложением решить проблему бесформенных раз и навсегда выступила Каванга. Регана на это и рассчитывала, хотя имелся, конечно, и запасной вариант: не прояви инициативу Каванга, её бы проявила Стелла и была бы поддержана большинством голосов. А так приняли единогласно и по узору бесформенных, как по дереву, заструился огонь. Первыми сгорели ветви, затем ствол, теперь пришла очередь корней.

– Как и следовало ожидать, система тоннелей расширена и преобразована, - продолжает Алинда, - но сектор мы ограничили полностью, начата обработка магией Тверди.

Обозреватель перемешивает свет и тень, меняет изображение: теперь перед Реганой подробная карта сектора, на карту наложены фильтры чар. Вот заклинание просмотра Тверди, делает стены и своды подземных ходов прозрачными, другой фильтр отмечает живое, высвечивает оранжевыми искрами, обрамляет же карту рамка из маленьких окошек, в каждом из которых действия группы Златы. Вот она сама, похожая среди своих магов на былинку меж булыжников, вызывает направленные землетрясения, в другом оконце маги Тверди перекрывают подземные ходы сталактитами и сталагмитами, в третьем уничтожают заклинанием коррозии металлические перекрытия.

– Мы их выкурим, госпожа Регана, - Алинда ударяет кулаком о кулак, - до единого на поверхность выжмем!

Корпус "барракуды" покрывает краска-хамелеон, делает одним с водной гладью, а гладь то оттенками синего, то зелёного, то серыми клочьями пены. С изнанки же Сущего другое море, серое сплошь - Эфир. Архимаг некромантии Триптофан шагает по этому морю, шагает неспешно, на эфирном плане имеет вид скреплённых с оружием ржавых доспехов, особенно выделяются шипастая булава на месте головы и костяные зазубренные ножи на месте пальцев рук. То опуская ладонь в серую круговерть, то вынимая, проверяет саркофаги, которыми заполнено основное отделение трюма. Пробы зомби-солдаты, что называется, наивысшей, пробуждение до срока возможно лишь в рамках ничтожной погрешности, однако Триптофан не был бы Триптофаном, если бы не учитывал и её.

Перед Реганой сотканная из света и тени Злата, прижимает к кровоточащему носу кружевной платочек, тонкого голоска за воем и грохотом канонады почти не разобрать:

– Стелла и Алинда ударили... Переключаю на обозреватели, укреплённые на наплечниках мехоморфов...

Теперь Регана в гуще боя, будто сама бьёт с шестиствола по фанатику, тот оказывается не человеком, а саламандрой - извивается, изменяется. На мгновение всё становится белым - заклинание вспышки, одно из простейших заклинаний пантеона Пламени, но мгновения этого достаточно, чтобы кристальная нить срезала бойцу Маналита голову вместе с наплечником. С минуту Регана наблюдает мельтешение ног, затем длиннообозреватель раздавлен.

– Поднимайте валы!..
– ещё одной вспышкой белого перед Реганой возникает Злата, бледная как полотно.
– И дайте уже кто-нибудь мне новый накопитель, этот закончился...

Снова игра света и тени, снова переключение, снова вид с наплечника мехоморфа. С этим бойцом Регане везёт больше: проскальзывает вместе с ним между идущих навстречу друг другу огненных стен, поливает бесформенных струями жидкого пламени, однако же и его в конце концов настигает смерть, разрывает клинками-косами, в которые превратились руки одного из фанатиков.

– Вынуждена прерваться, - из-за чёрных клуб дыма Злата едва различима, зато странным образом прорезался голос, перекрывает свист и скрежет баталии, - слишком жарко...

"Барракуда" скользит между синим и синим - между морем и небом, Сарагон стискивает в пальцах синюю пирамидку, стискивает до боли. Он на корме, но следит при этом за капитаном, голоса нашёптывают: "Забери, забери его разум, ведь он твой, твой по праву..."

– Убирайтесь, - голос Сарагона глухой и усталый, - оставьте меня в покое!..

Нехотя, но голоса затихают, отступают перед его волей, вот только надолго ли её хватит? Сарагон смотрит на диск Игнифера через пирамидку ноонита, просит:

– Поддержи, Светоносный, укрепи.

Дать какой-либо знак Игнифер и не думает, увлечён игрой с водной гладью - то обратит россыпью самоцветов, то отрезом булатика...

Перед Реганой сотканная из света и тени Стелла - доспех покрыт копотью, в протянутой руке голова Хиамаса, отсечённая кристальной нитью.

– Ковен старца старцев уничтожен, - говорит хладовладица, - как и он сам. Выжгли эту треклятую мерзость, под корень выжгли!

– От этой мерзости не избавиться, пока есть Дыра, - качает головой Регана, - но время мы выиграли - покуда ещё новые ростки пробьются, покуда наберут силу...

– Победа!
– Стелла опьянена боем, слышит едва ли, - это победа!

Спустя несколько минут передача окончена, Волчица перестраивается, принимает свою обычную форму.

– Теперь дело за нами, - говорит ей хозяйка, - схватка с последним Китом. Знала бы ты, бабочка, как мне страшно, но тебе не понять, а кроме тебя сказать некому - замкнутый круг.

[2]

Из-за угольно-чёрных туч, заполнивших небо, день кажется ночью, влага из туч изливается голубая, Регана её узнаёт - лазурный ливень. Сначала сыпал кислотными жабами, теперь мечет в "барракуду" ледяные копья, но воздушные щиты держат, нависли над кораблём подобием радуги. Щиты же разрезают и волны, что обрушиваются на "барракуду" сошедшими с гор лавинами. Одна из волн так и застывает между кораблём и островом, выгибается, выпячивается медузой.

– А вот, кажется, и кракен, - Лим потирает ладони, с ладоней срываются искры.