Соблазны бытия

– Ничего удивительного, – дипломатично ответила миссис Конли. – Мистер Кит – сын покойной леди Селии. Они большие друзья с мистером Бруком.

– Наверное, ты смеяться будешь, но я, когда смотрю на мистера Кита, часто думаю, до чего же он похож на мистера Брука.

– Да? – притворно удивилась миссис Конли. – Я что-то не замечала.

– Жена мистера Кита, кажется, на последнем месяце, – сказала миссис Моррисон. – Ох, тяжело ей будет рожать.

С этим миссис Конли согласилась:

– У нее совсем узкий таз. Теперь уж ей придется забыть про свои романы. Будет присматривать и за малышом, и за мистером Китом. Милый он человек, ничего не скажу. И с увечьем своим справляется замечательно. Но уж до чего избалованный!

Миссис Моррисон ответила, что тут нет ничего удивительного. Его и зрячего постоянно баловали. А потом – само собой. Высказав свое мнение, она пошла наверх застилать постели.

* * *

Иззи мечтала поскорее оказаться в Лондоне. Она ужасно устала и радовалась передышке и возможности немного пожить в своем ритме. Работать вместе с Ником было просто замечательно, но у них получались… круглосуточные отношения. Это тоже было прекрасно, особенно сейчас, когда дела в «Нилл и Паркер» шли отлично. Но такое случалось не всегда, и тогда им всем приходилось работать в бешеном темпе. Иззи соскучилась по отцу. Ей очень хотелось увидеть Кита и Клементайн (она слышала, что Клементайн на девятом месяце и может родить раньше срока), а также всех остальных. Как бы она ни любила Нью-Йорк, иногда ее охватывала чисто физическая тоска по Лондону.

Нью-Йорк стал ее домом. Вряд ли Ник смог бы прижиться в Лондоне. Он был накрепко связан с Нью-Йорком, да и Майк тоже. Переселить их в Лондон было бы такой же безнадежной затеей, как поместить горные цветы в пруд с кувшинками и ждать, что они там расцветут.

Иззи не оставляли тревожные мысли об отце. Один, совсем один в огромном доме, ставшем вдруг таким тихим. Хотя Селия не жила здесь, она постоянно навещала Себастьяна и напоминала остальным, чтобы не забывали старика. Иззи боялась, что без настойчивых напоминаний Селии Литтоны мало-помалу начнут от него отходить. Все удивлялись тому, как мужественно и стойко он перенес смерть Селии. Но так было поначалу, на первой стадии этой трагедии. И если у других боль утраты постепенно стихала, у Себастьяна она только усиливалась. Его горе было запоздалым и оттого более страшным.

– Бедный отец, – тяжело вздохнула Иззи.

Это было накануне ее отлета. Ник помогал ей собирать вещи.

– В его жизни было так мало счастья. В личной жизни.

– Сомневаюсь. Он почти целую жизнь провел с Селией.

– На расстоянии. Она же не принадлежала ему.

– А я думаю, что принадлежала. Ему принадлежало ее сердце.

Иззи улыбнулась Нику. Одной из самых замечательных черт его характера была способность видеть обыденные вещи в совершенно новой перспективе.

– Похоже, ты прав.

– И потом, у него была ты. Представляешь, целых двадцать девять лет. Больше, чем в моей жизни. Но я собираюсь постепенно это наверстать.

– Ник… – Иззи поцеловала его. – Как же я люблю тебя! Мне до сих пор стыдно за свое поведение. Раздраженная, холодная.

– Я бы не сказал, что холодная. И если ты обещаешь и впредь меня любить, я смогу совладать даже с твоей холодностью. Ты была прекрасна, принцесса. Просто немного подавлена. Ты очень уставала. Вспомни, сколько работы на нас тогда навалилось.

Иззи опять поцеловала его и предложила отправиться куда-нибудь пообедать. Потом они могли бы заняться любовью. Правда, время не слишком подходящее, но все равно это будет прекрасно…

* * *

Мемориальная служба должна была начаться в три часа дня. Несколько необычно для подобных церемоний, но, как сказал Бой, это позволит им угостить и выпроводить многочисленных именитых гостей, а потом отдохнуть за обедом в семейном кругу.

До службы оставалась всего неделя. Им привезли гранки третьей по счету программы. Но давать заказ на печать никто не торопился. В семье не утихали споры по поводу музыки, в особенности той, что должна звучать перед службой.

– Мама не была религиозным человеком. Она просто любила красивые слова и красивую музыку, – сказала Венеция. – Я считаю, нужно выбрать побольше замечательных вещей Баха и Брамса. Возможно, даже что-то из Мендельсона. Как-никак у нас потом будут гимны.

– Ты забываешь, что это все-таки служба, и не где-нибудь, а в церкви.

– Ну и что такого, Джайлз? Мы же не собираемся приглашать туда биг-бенд.

Здесь в разговор вмешался лорд Арден и предложил, чтобы в число избранных музыкальных произведений включили «Panis Angelicus» [24] . Было решено, что эту вещь следует исполнять перед речью Себастьяна.

24

«Хлеб ангелов» (лат.)– предпоследняя строчка гимна «Sacris Solemnis», написанного Фомой Аквинским и являющегося частью евхаристической литургии.

– Еще было бы совсем неплохо исполнить отрывок из «Реквиема» Форе, – виновато улыбаясь, добавил лорд Арден. – Конечно, если это уместно и не слишком поздно. Пусть это и реквием, но музыка такая вдохновенная.

– Конечно не слишком поздно, – ответила растроганная Адель и поцеловала его. Среди Литтонов она отличалась наибольшей симпатией ко второму мужу ее матери. – Джайлз, почему бы не исполнить отрывок из «Реквиема» перед службой? Мама бы точно одобрила. Отрывок не только красивый, но и достаточно длинный. Как раз на случай, если приглашенные будут опаздывать.

Лорд Арден выразил уверенность, что никто из приглашенных не опоздает. Венеция усмехнулась и сказала, что он просто плохо знает издательский мир. Старик посмотрел на нее своими по-детски наивными голубыми глазами и согласился. Да, он действительно плохо знает издательский мир. Точнее, совсем не знает.

– Меня туда не допускали. Она всегда держала меня на почтительном расстоянии.

Всем им стало очень неловко. Венеция спросила, может, у него есть еще какие-нибудь пожелания. Даже сейчас они смогут внести изменения в программу. Лорд Арден сказал, что, хотя это и может показаться банальным, он предложил бы отрывок из Первого послания к коринфянам святого апостола Павла.

– Я убежден: это самые замечательные строки, написанные на английском языке.

– Может, вы сами его и прочтете? – спросила Венеция.

Лорд Арден слегка покраснел от радости и ответил, что почтет за честь.

– Конечно, Банни. Просто раньше вы говорили, что не хотите играть слишком большую роль в этой церемонии.

– Есть роли и роли. Естественно, я бы не смог выступить экспромтом.

– В таком случае закрепляем за вами этот отрывок. Мы можем провести в церкви нечто вроде репетиции.

На этом изменения не закончились. Джей, рассыпаясь в извинениях, попросил внести еще одно дополнение в музыкальную часть программы. Он сказал, что в выходные они с Тори были на похоронах и его потрясло, как там исполняли «Куда б ты ни пошел» [25] .

– Думаю, Селии очень понравилось бы. Эта музыка так на нее похожа…

А изменения продолжались и продолжались. Наборщики уже сверстали четвертую версию программы мемориальной службы. Чтобы ее напечатать, оставались всего сутки. Джайлз заявил, что, если бы мать явилась к нему в видении и предложила бы еще что-то изменить, он был бы вынужден ей отказать.

25

Ария из оперы-оратории Генделя «Семела».