Собрание сочинений. Том 2

II

Нанижи жемчуга из Китежа, сны нижи на печаль свою. Говорю тебе истинно, ныне же будешь со Мной в раю. И не после земного финиша после Судного интервью, — обещаю: при жизни, ныне же будешь со мной в раю. Нету рая, кроме любви. Завтра друг мой меня продаст. This day shalt thou be with me in Paradise. Мы с тобой не в телепрограмме, чтобы всем про оргазм орать. Мы уже за райской оградой. Души сбросили маскарад. В католических трубках органа, на затылке темного зала, гарнитурой простого ограна мне твой гребень блеснет опять. Будто жребий мне предсказала. Будто сплю я. И сон мой странный. Будто сплющенные перстами, будут смятые трубки органа папиросы напоминать. Мы родные с тобой отныне. Данте с эросом пародиста комментирует по-латыни: mecum eris in Paradiso. Вздрогнут раны мои занывшие. Будем с Богом наедине. Ныне же, ныне же, ныне же жены лучше не надо мне.

Молитва Марии

За тебя я боялась во сне и в толпе, где тебя оборжали. Ты — мой Дух. Я тебя обожаю. Обожаю, когда Ты во мне. В нашей Богом забытой стране Ты — единственный нравственный кодекс. Я люблю, когда Ты в меня входишь. Обожаю, когда Ты во мне. Я Тебя затаю. Никому не отдам. Я Тебя обожаю. Никому — никакому Бежару, никакому Камю. Даже ежели Ты на Луне, в суматохе, на абордаже, Ты со мной. Я Тебя обожаю. Обожаю, когда Ты во мне. Мой товарищ по жизни в огне. Ощущаю меж наших пожарищ — Боже мой! — ты меня обожаешь. Обожаешь, когда ты во мне.

III

Жено! Истинно говорю — се, сын Твой! Ученик! Се, Матерь твоя! Женоненавистники пахнут псиной, прах в семантике растворя. Ученица моя, Магдалина, мандарины дари с куста. Смерть моя нас не отдалила. Звон малиновый пьют уста. Словно грешница, ноги осине я в слезах смываю сам. Матерь Божия, утешь Сына! Mother, behold thy son. И бессмертней сфинкса рябого, тишиной слова заглуша, безутешно творит работу вечно женственная душа. * * * Что натворила ты непоправимо! В палате пахнет яблоко — апорт. Но никому не скажешь, Магдалина, что ты от Бога сделала аборт. * * * Вновь как мадонна Возрожденья, прощеным светом даришь ты. Все обошлось без зараженья. Но только вместо дня рожденья стоят прощальные цветы. * * * Если любила, что ж ты, Магдалина, убила неповинного мальца?! Он бы назвал Отцом Господня сына и Богом-дедом звал Его Отца.

IV

Господи, Боже мой, Отче! Для чего Ты меня оставил? Погляди на земные корчи очной ставкою из астрала. Отче! Дух мой меня оставил. Не достать луны кочергой. Нож на Каина поднял Авель. Отче, Господи, отчего? Отчего мы под фарисеями? Луна клеит скотч на чело. My God, why has Thou forsaken me? Для чего? Длятся годы мои вне правил. Новый век объявил «очко». Для чего Ты Россию оставил? Чтоб спасать людей? Для чего? Над отчизной хохочет дьявол. Реет пепл родных очагов. Для чего Ты меня оставил? Отче, Господи, отчего?

V

Жажду. Пить! Ненасытно. Волгу выпил бы дважды. Citio! Жажду. Нутро мое оросите! Москва горит, Нью-Йорк-сити, трещат, как кассеты-видео... Citio. Все на продажу! Жаждет клеточкой каждой, жаждет, сжатый, как дайджест, внутри пересохший торс. I thirst. Снежку бы... грязного даже... с обочины лавки Сытина... Боже, спаси Россию! Citio. Жажду любви, хоть росиночку... Мы кончили с жизнью тяжбу. Как женщина, жизнь ушла. Винною губкой страждущие освежите мои уста! Пожарища. Душно. Тяжко. Страдания остужа, рождается — жажду, жажду, жажду, жажду! — Д У Ш А.

VI

К духовным вершинам Ты душу вынешь из казематных мест. Свершилось! It’s finished! Consumatum est! Кончено, Отче. Корчатся мощи. Страдания — Божий тест. Мне тело, как силос. Мне жизнь как приснилась. Прощаясь, целую крест. It’s finished. Свершилось. Consumatum est. Малиновый звон окрест.

VII

Окончены муки. В очи светится путь домой. Я в Твои руки, Отче, передаю дух Мой. Сложишь ладони домиком — ныне же мы в раю. Вырвавшись от подонков, дух Мой передаю. Что ж я страшусь разлуки с жизнью? Пропел петух. Боже, я в Твои руки передаю Мой дух. Хватит играть комедь. Сад мой вишневый спилят. Into Thy hands, I commend my spirit. Гаснет все, что имеем. Манитаризм лукав. In manus commendo spiritum. Дух Мой в Твоих руках. Века без возлюбленной женщины мне пребывать в бессоннице. Одна без меня во Всенощной к колонне она прислонится. Над брошенными погостами останется мыслить камень. К Тебе возвращаюсь, Господи. Амен.

Землетрясение

Землетрясение. Семь летросетов. Распад России. Псы пахнут серой. Семей крушенье. Тоска в семь серий. Семь семафоров жизни смертельной. Сергей-есенинские уста... Се, Революция сейчас — в смирении. Ева, вкусившая семиренку, опять чиста. Над недоразвитыми детьми смилуйся, государыня СМИ! У Мироносицы — усы Хусейна. Будя дремоту, под новый век ерусалимский пел кукарек. Il terremoto? The Earthquake? Армения и Македония. Кресты. Серпы. И магендовины. Я чую в наших закидонах аромат Армагедона. Смятенье духа. Духотрясенье. Над маросейками, как наседка, замрет трассирующая звезда, над куполами, вместо бассейна, над планетария зрачком базедовым вздохнет внимательная слюда. Мой семидневник, мой собеседник... Прочту с листа: «Не в супербоингах спасетесь семьями. Смысл в сердоболии, в любви — спасение». А математика любви проста. Семь отрешений, семь милосердий. Се, Матерь Божия!.. Читаю сердцем.

Это последние семь слов Христа.

СЕ се Семь се се Се семь се Семь сем сме Се — се Се, се см сем см СМ се Се См се се се се сем се се семь См се се Семь семь се Се, Матерь Божия!.. се се Это последние семь слов Христа. 1999