Собрание сочинений. Том 45

«То, что дается (жене) отцом, матерью, мужем или братом во время свадьбы у брачного костра». Но составитель «Митакшары» добавляет положение, которое не встречается в других источниках: «а также имущество, которое она могла приобрести путем наследования, покупки, раздела, захвата или находки именуется Ману и другими «собственностью жен¬щины» («Митакшара», XI, 2) (стр. 322).

Здесь большие разногласия между комментаторами брахманами.

Среди прочего хитроумный Мейн следующим образом объясняет дело:

Среди арийских общин «самые ранние следы отдельной собственности женщин» встречаются «в широко распространенном древнем институте, известном как цена невесты. Часть этой цены, которая выплачивалась женихом либо во время свадьбы, либо на следующий день после нее, шла отцу невесты в качестве компенсации (!) за патриархальную или семейную власть, которая передавалась мужу, но другая часть шла самой невесте, которая пользовалась ею отдельно, не соединяя ее с собственностью мужа. Далее явствует, что в целом ряде арийских обычаев права собственности других видов, которые женщины постепенно приобретали, присоединялись к их правам на свою часть цены, на невесту, вероятно (!), поскольку она являлась единственным существовавшим типом женской собственности» (стр. 324). Напротив, правильно то, что Мейн говорит:

«Они фактически являются ясным указанием на постоянное общее стремление брахманских авторов по смешанным вопросам религии и права ограничить привилегии женщин, признание которых они, по-видимому, нахо¬дили у более древних авторитетов» (стр. 325).

(В Риме даже значение patrie potestas по отношению к женщине преувеличивалось в противовес древней противоположной традиции).

КОНСПЕКТ книга г. МЕППА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 417

Свинство брахманов достигает своей вершины в {обычае} сати или сожжении вдов. То, что эта практика — «злоупотреб¬ление» {«malus usus»}, а не «закон», говорит уже Стрейндж, так как

у Ману и других высоких авторитетов об этом ничего нельзя найти; этот {обычай} «как условие, при котором вдова может стремиться на небо», требовал просто, чтобы она после кончины супруга вела жизнь затворни-ческую, полную лишений и благопристойную (Пост, стр. 245). В Шастре сати все еще только рекомендуется (Стрейндж, указ. соч., стр. 241).

Но смотри выше, как сами брахманы объясняли дело («имуще¬ство, предназначенное для религиозных обрядов»), и интересы субъектов, которым они подваливают наследство (последние должны за это в свою очередь оплачивать расходы на выполнение обрядов). Стрейндж недвусмысленно говорит об «интригующих брахманах» и «заинтересованных родственниках» (указ. место, стр. 239).

А именно: «Женщина, пережившая своего мужа, выступает в роли его наследницы при отсутствии мужского потомства (Стрейндж, т. I, стр. 239). Кроме того, «ее претензия должна быть поддержана его (покой¬ного мужа) представителями» (указ. место, стр. 246). За исключением «стридхань, которым она обладает в силу своего собственного права, то, что она наследует от мужа (поскольку у него не было мужского потом¬ства), переходит к «наследникам мужа и не только непосредственным, но и к совокупности их всех, живых к этому времени» (стр. 247).

Здесь дело становится ясным: сати попросту религиозное убий¬ство с целью передать наследство частично в руки брахманов (духовенства) для религиозных церемоний (в память умершего), частично же с помощью брахманского законодательства — заинтересованному в получении наследства вдовы роду, точнее семье мужа.

Отсюда насилие и подлости большей частью со стороны «свойственников» для того, чтобы вынудить вдову к смерти на костре (стр. 239, 240, Стрейндж, т. I).

Г-н Мейн сам ничего не добавляет к тому, что можно найти уже у Стрейнджа. Даже, когда он обобщает, говоря, что

«индийские законы, религиозные и гражданские, на протяжении столетий претерпели видоизменение, развитие и в некоторых

[!Мейн всегда деликатен, когда говорит о духовенстве и юри¬стах! и вообще представителях высших классов!]

«пунктах искажение от рук сменявших друг друга брахманских коммен-таторов» (стр. 326).

Это также известно Стрейнджу, но последний к этому добав¬ляет, что попы-церковники и в других местах поступали не лучше! Всю первобытность английский филистер Мейн толкует

418

К. МАРКС

как «деспотизм групп по отношению к составлявшим их членам» (стр. 327)! Тогда — а именно, в первобытные времена — Вен¬там еще не сделал изобретения, замечательно выражающего, по мнению Мейна, формулу и движущую силу «современного» законодательства: «Наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Ах ты Пексниф!

Мы видели, что, когда муж умирает без потомства, вдова получает наследство пожизненно

(это сведение к пожизненному владению также происходит лить позднее, как показывает подробное рассмотрение приводимых Стрейнджем источников)

до коллатеральных родственников

(со стороны своего мужа, а не своей собственной, о чем Мейн сказать забывает; интерес ее собственных родственников при исполнении сати сводился лишь к тому, чтобы она показала себя «религиозной»).

«В настоящее вромя, поскольку браки среди индийцев, принадлежащих к высшим классам, обычно бывают бесплодными, весьма значительная часть богатейшей индийской провинции (Бенгалии) находится в руках вдов в качестве пожизненного держания. Но именно в самой Бенгалии, англичане во время своего прихода в Индию встретили обычай сати… не как случай¬ность, а как постоянную и почти всеобщую практику у состоятельных классов»

[Стрейндж, книга которого на сорок пять лет старше книги Мейна и который был главным судьей Мадраса, и в 1798 г. приступил к исполнению обязанностей судьи в Мадрасском президентстве (там же, Предисловие, VIII), как он сам рассказывает нам в предисловии к своей книге, напротив, говорит, имея в виду, конечно, превидентство Мадрас:

«Он (обычай сати) ограничивается в значительной степени низшими классами — доказательство того, что в религии он имеет не более глубокие корни, чем в праве страны», т. 1,стр. 241] «и, как правило, сжигала себя на погребальном костре своего мужа именно бездетная вдова, ни в коем случае не вдова, имевшая малых детей. Нет никакого сомнения в том, что существовала самая тесная связь между правом и религиозным обычаем, и вдову заставляли принести себя в жертву с целью избавиться от ее по¬жизненного владения. Забота ее семьи

[Наоборот, семьи ее мужа, которая наследовала; только жен¬щины-члены ее семьи были заинтересованы в ее стридхан; впрочем, ее семья могла быть заинтересована только благодаря религиозному фанатизму и влиянию брахманов],

о том, чтобы обычай был исполнен, которая казалась столь поразительной первым англичанам, наблюдавшим эту практику, на самом деле объясня¬лась самыми низменными мотивами, но брахманы

КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОГИИ ИНСТИТУТОВ» 419

[помимо брахманов — духовных лиц, родственники мужа могли и должны были состоять, особенно в высших классах, большей частью из светских брахманов!],