Собрание сочинений. Том 49

75 43 Рикардо, в сущности, утешает рабочих тем, что вслед¬

ствие повышающейся производительности труда увеличивается

весь капитал по отношению к его переменной составной части,

а также растет потребляемая как доход часть прибавочной

стоимости, и поэтому возрастает спрос на домашних прислуг

(Ricardo. On the principles [of political economy, and taxation.

3ed. London, 1821], p. 475 [Русский перевод, том I, стр. 323]).

76 «Собственность… необходима, чтобы предохранить простого необу¬

ченного рабочего от падения до состояния части машины, покупаемой по

минимальной рыночной цене, по которой она может быть произведена, т. е.

по цене, при которой рабочие могут существовать и продолжать свой род;

до такого состояния рабочий рано или поздно неизбежно будет низведен

в условиях, когда интересы капитала и труда совершенно различны;

и регулирование их интересов предоставлено исключительно действию

закона спроса и предложения» (Samuel Laing. National Distress; [its Causes

and Remedies. London], 1844, p. 45—46).

77 Ирландия. Эмиграция. Поскольку действительный при¬

рост или убыль рабочего населения в десятилетнем цикле про¬

мышленности может оказывать какое-то заметное влияние на

рынок труда, то это могло бы быть только в Англии, — и мы

берем ее в качестве образца, потому что в ней капиталистиче¬

ский способ производства развит, а не развивается, как на кон¬

тиненте Европы, большей частью еще на почве не соответствую¬

щего ему крестьянского хозяйства, — и могло бы быть только

fA. Vi. PE3jMIbTAIbI НЕПОСРЕДСТВЕЙНОГО ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА 133

благодаря влиянию, которое оказывают на усиление или ослаб-ление эмиграции потребности увеличения стоимости капитала. Прежде всего следует заметить, что эмиграция капитала, т. е. та часть годового дохода, которая как капитал вкладывается за границей, именно в колониях и Соединенных Штатах Аме¬рики, гораздо больше в сравнении с ежегодным фондом на¬копления, чем число эмигрантов в сравнении с ежегодным при¬ростом населения. Часть эмигрантов на деле следует лишь за капиталом. Далее, эмиграция из Англии, если говорить об основной части этой эмиграции, о земледельцах, состоит пре¬имущественно не из рабочих, а из сыновей арендаторов и т. д. До сих пор они с избытком возмещались иммиграцией из Ирлан¬дии. Периоды стагнации и кризиса, когда стремление к эми¬грации всего сильнее, это именно те периоды, когда за границу отправляется больше избыточного капитала, а периоды, когда эмиграция уменьшается, это те периоды, когда сокращается эмиграция избыточного капитала. Таким образом, колебания в эмиграции мало затрагивают абсолютное отношение между применяемыми в стране капиталом и рабочей силой. Если бы эмиграция в Англии приняла серьезные размеры по отношению к ежегодному приросту населения, то это сказалось бы на по¬ложении Англии на мировом рынке. Ирландская эмиграция с 1848 г. опрокинула все ожидания и предсказания мальту¬зианцев. Во-первых, они объявили невозможной эмиграцию, которая превышает размеры прироста населения. Ирландцы эту проблему разрешили, несмотря на свою бедность. Эмигри¬ровавшая часть в большинстве своем ежегодно высылает остав¬шимся дома средства для их эмиграции. А во-вторых, эти самые господа предсказывали, что голод, унесший миллион жизней, и последовавший за ним «Exodus» 44 будут иметь точно такое же влияние в Ирландии, какое имела «черная смерть» 46 сере¬дины XIV столетия в Англии. Произошло как раз обратное. Производство падало быстрее, чем убывало население, как и средства занятости сельскохозяйственных рабочих, хотя их заработная плата, принимая во внимание различие цен на жизненные средства, теперь не выше, чем была в 1847 году. Население же за 15 лет уменьшилось с 8 миллионов до примерно 4V2 миллионов. Впрочем, несколько возросло производство скота, и лорд Дафферин, который хочет превратить Ирландию в сплошное пастбище для овец, совершенно прав, говоря, что население все еще слишком многочисленно. Между тем ирландцы перевозят в Америку не только собственные кости, но и самих себя: и «exoriare aliquis ultor» 4e и ужасно станет по ту сторону Атлантического океана.

134

К. МАРКС

Урожай основных культур за последние два года, 1864 и 1865 :

1864 1865 Уменьшение

Пшеница 875 782 квартеров 826 783 квартеров 48 999 квартеров

Овес 7 826 332 » 7 659 727 » 166 605 »

Ячмень . 761 909 «

Бэра*’ 15160 >:

Картофель . 4 312 388 тонн

Турнепс . 3 467 659 »

Лен 64 506 »

732 017 » 29 892 »

13 989 » 1171 »

3 865 990 тонн 446 398 тонн

3 301683 » 165 976 »

39 561 » 24 945 »

(«Agricultural Statistics. Ireland». Dublin, 1866, p. 4).

Это не мешает обогащению отдельных субъектов при быст¬ром разорении страны. Так, например,

число лиц, имевших от 900 до 1000 ф. ст. ежегодного дохода, в 1864 г. составляло 59, а в 1865 г.—66; число лиц, имевших от 1 000 до 2 000 ф. ст., в 1864 г. равнялось 315, в 1866 г.—342; далее получили

1804 г. 1865 г.

46 человек 50 человек

19 » 28 »

30 » 44 »

23 » 25 »

доходов от 3 000 до 4 000 ф. ст.

» 4 000 » 5 000 » » » 5000 » 10 000 » » » 10 000 » 50 000 » »

и три лица, каждый из которых имел в среднем 87 706 ф. ст. в 1864 г., получил 91509 ф. ст. в 1865 г. («Income and Property Tax Return». 7. August 1866).

Лорд Дафферин, который принадлежит к числу этих «сверх-комплектных», справедливо находит, что в Ирландии все еще слишком много жителей.

[145 (79)] «Лишь при Фридрихе II подданным (крестьянам) большинства провинций королевства Пруссии было обеспечено право наследования и право собственности. И это постановление помогло покончить со страда-ниями сельского населения, грозившими обезлюдить страну. Так как именно в прошлом (18-м) столетии, с того времени, как помещики стали размышлять о повышении дохода своего хозяйства, они нашли выгодным прогонять отдельных своих подданных и присоединять крестьянские пашни к господской земле. Изгнанники, становясь бездомными людьми, впадали в нищету; вследствие этого бремя повинностей оставшихся подданных ста¬новилось совершенно невыносимым, так как теперь помещики требовали от них, чтобы они возделывали еще и бывшие крестьянские пашни, вла¬дельцы которых до этого своим трудом облегчали им возделывание господ¬ской земли. Этот «.сгон крестьян с земли» был особенно сильным в Восточной Германии. Когда Фридрих II захватил Силезию, там было много тысяч крестьянских хозяйств без хозяев; хижины были разрушены, пашни нахо¬дились в руках помещиков. Все присоединенные участки необходимо было вновь освоить, на каждый из них посадить хозяина, снабдить скотом и ору¬диями и передать крестьянам в качестве их наследуемого и собственного владения. На Рюгене подобное злоупотребление еще в юности Морица Арндта вызывало восстания сельского населения. Туда посылались сол¬даты, мятежники были заключены в тюрьмы; крестьяне мстили за это, они подстерегали отдельных дворян и убивали их. Подобное злоупотребление

ГЛ. VI. РЕЗУЛЬТАТЫ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА 135

было причиной восстания в курфюршестве Саксонииешр в 1790г.» (G. Freitag. [Neue Bilder aus dem Leben des deutschen Volkes. Leipzig, 1862, S. 38—39]).

Это ярко показывает, что означали фактически «благород¬ные чувства» феодалов!

[144 (80)] Хотя образование капитала при капиталистическом способе производства по существу покоится не только на уничтожении феодального способа производства, но и на экспроприации крестьян, ремесленников, вообще на уничтожении способа производства, покоящегося на частной собственности непосредственных производителей на их условия производства; хотя капиталистический способ производства, когда он уже введен, развивается в той же мере, в какой уничтожается эта частная собственность и основанный на ней способ производ¬ства и, следовательно, происходит экспроприация этих непосредственных производителей под названием концентрации капитала (централизации); хотя этот процесс экспроприации, систематически повторяющийся впоследствии в форме «очистки имений», является отчасти, как насильственный акт, введением в капиталистический способ производства, тем не менее не только теория капиталистического способа производства (политическая экономия, философия права и т. д.), но и сам капиталист в своем представлении любят смешивать форму собственности и присвоения, развитие которой покоится на присвоении чужого труда и в своей основе — на экспроприации непосредственного производителя, с тем способом производства, который, наоборот, предполагает частную собственность непо¬средственного производителя на его условия производства, — предположение, при котором был бы невозможен капиталисти¬ческий способ производства в земледелии и в промышленности и т. д., — и поэтому любят также изображать всякое посяга¬тельство на капиталистическую форму присвоения, как пося¬гательство на заработанную собственность, и вообще на всякую собственность. При этом, конечно, всегда возникает большое затруднение, когда приходится изображать экспроприацию соб^ ственности у трудящейся массы как условие существования покоящейся па труде собственности. (Впрочем, при частной собственности в этой форме всегда существует по крайней мере рабство членов семьи, которыми полностью пользуется и кото¬рых эксплуатирует глава семьи.) Поэтому всеобщее юридичеекое представление — от Локка до Рикардо — это представление мелкобуржуазной собственности, между тем как изображае¬мые ими производственные отношения относятся к капиталистическому способу производства. Это становится возмож-аым благодаря тому, что отношение продавца и покупателя

136

К. МАРКС

остается формально тем же в обеих формах. У всех этих пи-сателей мы находим двоякое:

1) Экономически они против покоящейся на труде частной собственности, доказывают преимущества экспроприации масс и капиталистического способа производства.

2) Идеологически и юридически идеология частной собственности, покоящейся на труде, переносится без дальнейших околичностей на собственность, покоящуюся на экспроприации непосредственных производителей.

[146 (81)] Такова, например, фраза о перенесении тягот настоящего на будущие поколения посредством государственных долгов. А может выдать Б, который действительно или для видимости поставляет ему в долг товары, долговую расписку на продукты будущего, ведь бывают же потенциальные поэты и музыканты. Но A vi Б вместе не потребляют ни единого атома продукта будущего. Каждая эпоха сама оплачивает свои воен-ные расходы. Наоборот, рабочий может в этом году выполнить работу последующих трех лет.

«Заявляя, что расходы сегодняшнего дня они отодвигают в будущее, и уверяя, что можно обременять потомство в целях удовлетворения потребностей нынешнего поколения, они [защитники системы государственных долгов] утверждают нелепость, будто можно потреблять то, что еще не существует, будто можно питаться хлебом еще до того, как произведен посев… Вся мудрость наших государственных мужей сводится к перенесе-нию в больших размерах собственности от одной группы лиц к другой, к созданию громадного фонда для вознаграждения за спекуляции и казно-крадство» (Piercy Ravenstone. Thoughts on the Funding System, and its Effects. London, 1824, p. 8—9).