Сокровище

Его содержимое повергло Гектора в шок. Вместо вожделенного сокровища, его взору предстала куча ненужного хлама. Даже Джек вытаращил глаза от удивления. Поочередно капитаны вытащили из сундука пустую чернильницу, глиняную кружку, ёлочный шар, круглую расчёску, лошадиную подкову, дешёвенький веер, полупрозрачную бутылку, ступку, деревянную фигурку слона, кухонный ковш, курительную трубку и подставку под горячий котёл. На каждом из этих предметов была нарисована какая-то каляка. Пару минут Барбосса не мог собраться с мыслями.

– Что это? – наконец выдохнул он и растерянно заглянул де Керльону в лицо.

– Это наследство, оставленное вам госпожой Рушье. – осторожно ответил тот.

В воздухе снова повисла зловещая тишина. Наконец её нарушил громкий, задорный и совершенно искренний смех Джека Воробья. Барбосса же походил на пороховую бочку, в которую летел зажжённый факел.

– Но это куча мусора! – возмущённо заявил он. – Где обещанное сокровище?

– Видимо, мадам Рушье сочла уместным назвать все эти предметы сокровищем.

С надеждой Гектор заглянул в сундук, стараясь обнаружить в нём что-то действительно ценное. На дне не оказалось ничего, кроме маленького клочка бумаги. Выхватив его, пират развернул его и обнаружил одну – единственную фразу: «Место встречи изменить нельзя».

Джек перестал гомерически хохотать и вытер набежавшие от смеха слёзы. Взглянув на соперника – приятеля, он понял, что сейчас разразится буря. Барбосса находился в шаге от того, чтобы обрушить на аббата и Воробья весь переполнявший его гнев. Глаза его метали молнии, пальцы сжались в кулаки.

– Что вы мне подсунули? – прорычал он – Так вы выполнили последнюю волю Эммы, господин аббат? Вот этому всему место на свалке, а вы выдаёте этот хлам за сокровище.

– Но…

– Вы присвоили себе то, что принадлежит мне, не так ли?

– Гектор, ты же пять минут назад написал, что не имеешь претензий к исполнителю завещания. – попытался урезонить его Джек.

– Да, месье капитан, я тут совершенно ни при чём. Я лишь душеприказчик. – добавил де Керльон.

– Собственно, что тебе не нравится? – понесло Воробья – Все эти вещицы можно под что-нибудь приспособить. Посуду отнесём на камбуз – лишним не будет. Веер повесишь на стену – будет отличное украшение, а подкову можешь вместо дурацкого медальона на удачу носить. А слоник такой милый, самая нужная вещь в хозяйстве! Можно я его заберу?

Последняя реплика стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Гектора. Он сорвался с места, словно ошпаренный.

– Да что же вы меня за идиота принимаете?! – взревел он. – Не могла мне Эмма всякую бесполезную хреноту завещать! Не верю! Не за этим я тащился в Новый Орлеан!

– Месье, я ничего не могу поделать. – спокойно промолвил аббат. – Таково было желание мадам Рушье.

Добрых минут десять Гектор метался по кабинету де Керльона, чертыхаясь во весь голос и с упоением костеря аббата, Воробья, Эмму и весь белый свет. Священнослужитель, покрасневший от ужаса, закрывал уши руками, а Джек вытаращил глаза и слушал, пожалуй, самый экспрессивный монолог в своей жизни, где самыми приличными словами были «в» и «на». Наконец фантазия Барбоссы иссякла, он плюхнулся на стул и принялся обмахиваться шляпой. Выдавив из себя улыбку, Джек заботливо протянул ему веер.

– Может, лучше этой вещицей воспользуешься? – спросил он посмеиваясь. – Она же теперь твоя.

Не удостоив Воробья ответом, Гектор вырвал веер у него из рук и швырнул вещь на стол. Будь его воля, он вообще бросил бы в огонь всю эту чушь, которую обманувший его аббат выдавал за сокровище.

– Вот видите, с кем мне приходится иметь дело. – подытожил Джек.

– Понимаю. – еле слышно выдохнул аббат.

– Впрочем, я уже привык. – продолжил Воробей – Я даже иногда задаю себе вопрос, кто опаснее – голодный медведь или разозлённый ирландец?

– Мы закончили? – спросил Барбосса, наконец, успокоившись. – Теперь можно вернуться на Тортугу с драгоценной кучей мусора?

– Мы ещё не закончили, месье капитан. – ответил де Керльон, мысленно готовясь к новой порции отменной брани.

– Ещё хлама мне подкинуть хотите?

– Нет-нет, это немного другое. Дело касается только вас, месье капитан, и должно быть решено без свидетелей.

Джек четырежды изменился в лице, прежде, чем смекнул, что происходит. Он никак не ожидал, что история с наследством получит продолжение, и в нём он не сможет принять участие. Капитан опустил голову с раздосадованным видом. Что же касается Барбоссы, то слова аббата его крайне заинтересовали.

– Ладно. – Гектор повернулся к Джеку. – Собери эту дребедень и жди меня на улице.

– Почему я должен следить за твоим барахлом? – недовольно выпалил Джек.

– Потому что мы теперь в одной связке, сам так сказал. – ответил Барбосса, наслаждаясь своим положением победителя.

Не скрывая недовольства, Джек небрежно сложил все предметы обратно в сундук. Он потянулся было за скомканной запиской, но собрат по оружию шлёпнул его по руке и спрятал бумажку у себя в кармане. Воробей подхватил сундук, молча отвесил реверанс аббату, и, нацепив любимую треуголку, вышел за порог дома. Теперь Гектор решил, что пришло время получить настоящий клад, и никакая птаха для этого не понадобится.

– Ну, что ещё осталось? – пирата распирало любопытство. – Надеюсь, настоящее сокровище припасли, а не чёрти что.

– Мадам Рушье именно так её и называла. – ответил аббат, стараясь сохранить спокойствие и дружелюбие.

– И для этого нужно было отсылать Воробья, чтобы передать мне его?

– Её.

– Хотя, можно было его вообще сюда не тащить, он и так много знает, а я ему не доверяю. – капитан вальяжно раскинулся на стуле. – Сокровище действительно ценное?

– Самое дорогое, что было у мадам Рушье.

– Ну вот с этого и нужно было начинать! – Барбосса уже представил себя властелином мира. – Так что там за особое сокровище? – Он налился себе полный бокал вина, не спрашивая разрешения у хозяина дома, и принялся с наслаждением потягивать напиток.

– Мадам Рушье просила вас позаботиться о её дочери. – промолвил аббат.

От этой новости глаза пирата округлились, он едва не пролил всё вино на себя. История наследия Эммы становилась всё запутаннее, и к такому сюрпризу Барбосса явно не был готов.

– Что?

– У мадам Рушье осталась несовершеннолетняя дочь. – объяснил де Керльон. – Девушке шестнадцать лет, и она очень мила. Госпожа Эмма называла её своим «сокровищем».

– А я тут при чём? – возмущённо поинтересовался Гектор. – Почему Эмма не обратилась к родственникам девчонки, скажем, к её отцу?

– Месье Барбосса, вы и есть отец дочери мадам Рушье.

Эта новость подействовала на Гектора так, будто в него только что ударила молния. На мгновение он даже позабыл собственное имя и лишился дара речи. Мысли в его голове безнадёжно перемешались. Столько всего навалилось на него за последние дни!