Солемания

Что произошло с Николаем в эти минуты, уже не узнает никто и никогда. Он решительно подошел к Григорию Порфирьевичу и с улыбкой спросил:

– А можно мне попробовать, Григорий Порфирьевич?

– Валяй, парень! – произнес дружелюбно патрон, одобрительно хлопнув Николая по плечу.

Собрание онемело от этой неожиданной выходки. Подойти так запросто к старшему партнеру рядовому клерку казалось немыслимым. «Надо же поддерживать субординацию! За это можно вылететь из компании вмиг. Потом рассуждай, за что оказался на улице!» – кричали со всех сторон возмущенные взгляды опытных коллег-карьеристов.

Николай в этот момент уже пожалел, что подошел к патрону с сомнительной инициативой, но отступать было невозможно.

– Ну что ты, брат, задумался? Смелей… – подбодрил его Меньшов.

Балалайка привычно поддалась нежным объятиям Николая и, трепеща всем своим существом, запела знакомые мелодии русских песен… Зала для Коли уже не существовало. Он летел вместе со звуками балалайки в свой родной райцентр, милое беззаботное детство.

Николай очнулся от разорвавших зал аплодисментов. Он стал, прищуриваясь, оглядываться по сторонам и по взглядам коллег понял: это его звездный час.

– Как вас зовут? – поинтересовался, внимательно улыбаясь, шеф.

– Николай, – тихо произнес молодой человек. Затем машинально уточнил: – Николай Алексеевич.

В фирме требовали представляться по имени-отчеству, хотя молодежь считала это старомодным. Но с корпоративными заморочками не поспоришь. Не нравится – иди на улицу. Одним словом, корпоративная этика, капитализм, рыночная экономика…

– А меня – Григорий Порфирьевич, будем знакомы, – скромно представился шеф и протянул руку.

– Очень приятно, но вас все, конечно же, знают, – сбивчиво произнес Николай, пожимая сильную руку.

– Ну что, брат по пристрастию, рассказывай, где ты так научился на русской душе играть? – поинтересовался патрон.

– Простите, я не понял, – переспросил Коля, снова растерявшись. Вместо того чтобы внимать каждому движению, каждому слову шефа, он периодически терял связь с реальностью, блуждая мыслями неизвестно где.

– Балалайка – это русская душа, Коля! Так где ты научился играть так лихо? – видя его растерянность, дружелюбно повторил вопрос Григорий Порфирьевич.

– В музыкальной школе, – ответил Николай.

– А я вот не пошел учиться. Всю жизнь жалею. Считалось среди ровесников, что балалайка – старомодный инструмент, а отец и дед мои так играли, что, когда вспоминаю, слезы на глаза наворачиваются. Может, дадите, коллега, мне несколько уроков? Инструмент у меня с сегодняшнего дня есть собственный. Нет причин для неисполнения мечты!

– Я и не знаю даже. Сможем ли? – выдавил из себя вопрос, обращенный непонятно к кому, Николай.

– Начнем заниматься, а там поймем, можем или не можем. В жизни надо идти вперед, к достижению цели. Главное – пробовать и не бояться! По рукам, Николай Алексеевич? – шеф еще раз протянул ему огромную руку.

– По рукам, – вымолвил Николай, не понимая, о чем они договорились и что произошло в эти минуты в его жизни: удача или катастрофа.

– Внимание! Внимание! Конкурс на право обладать самым счастливым шариком. Приз фирмы традиционный – поездка в Париж. Правила те же: хватайте побольше шаров и ищите в них свое счастье! – вещал восторженно шоумен.

Николай сидел за столиком один и отстраненно наблюдал, как коллеги сражаются за загадочное парижское счастье. Мысли Николая улетели далеко. Он вспоминал, где лежат в родительском доме его хрестоматия и ноты. «Завтра же позвоню родителям, чтобы срочно с поездом передали инструмент и нотную папку».

Тысячи шаров летели с потолка и, не долетев до пола, взрывались в руках искателей счастья. Зал наполнился громом, как от фейерверка.

– Что сидишь, грустишь, балалайка? – весело спросила курносая девушка с букетом разноцветных шаров, оказавшись рядом с Николаем. – Вот шарик лежит под ногами одинокий. Подними, вдруг в нем счастье твое?

Коля машинально наклонился за шариком и задумчиво обхватил его. Разве в шарике может быть заключено человеческое счастье? Чудаки, а ведь взрослые люди. Как дети, бегают за шариками и пытаются вырвать друг у друга эфемерное счастье. Смотреть смешно.

– Что с одним шариком сидишь? Не ловишь свою удачу? – неожиданно услышал Николай рядом густой голос патрона.

– Мне с призами и выигрышами не везет, – обернувшись к шефу и вскочив со стула, жалобно произнес Коля. – В лотерею сколько ни играл, никогда не выигрывал. Сам привык всего добиваться. Без чудес живу.

– «Не везет мне в жизни. В чудеса я не верю», – передразнил его патрон. – Сколько той жизни у тебя прошло? Удачу надо ловить до последнего вздоха. Лень и уныние – враги удачи, брат!

Николай улыбался, но мысли об ужасах преподавания с новой силой обрушились на него. Он представил себе, как будет делать строгие замечания шефу: «Руки не так держите. Мягче извлекайте звук. Вы плохо подготовили этот этюд. Вам двойка за домашнее задание…»

«Да. Так карьеру не делают. Выгонят меня с работы. Как пить дать выгонят. Кому понравится слушать замечания от подчиненного? А как учить, не делая замечаний? Беда… Вот так беда…»

– Где же счастливый шарик? Где он? Смотрите все внимательно. Внутри шарика должна быть красная бумажка с надписью «счастливый шарик»! Предъявите мне эту драгоценность, и вы получите взамен долгожданное счастье в Париже, – не унимался ведущий бала.

– Ты что сидишь, может, он у тебя? – спросил у Коли коллега-незнакомец, раскрасневшийся то ли от алкоголя, то ли от беготни по залу. Не дожидаясь ответа, он беспардонно проткнул иголкой его шарик.

Николай вздрогнул от неожиданного хлопка и увидел медленно планирующую ему в руки… яркую красную бумажку.

– Вот он! Все сюда! – неистово заорал незнакомец.

Вездесущий ведущий очутился в считанные секунды рядом с Николаем и с гордостью поднял одной рукой вожделенный кусочек бумажного счастья, а другой, почему-то потной рукой крепко обхватил правую ладонь Коли и потянул ее высоко вверх.

– Ну, балалайка, сегодня твой звездный час! – толкая Николая в бок, захохотала курносая девушка.

Николай не верил своим глазам. Его вели на сцену. Он, глупо улыбаясь, краснея до корней волос, оглядывался по сторонам на лица товарищей по работе. Да-да! Сомнений нет! Он схватил удачу! Париж у его ног! Мечта сбылась! На следующей неделе он в Париже. Вот оно, настоящее счастье!

Яркие софиты ослепляли глаза Николая. Цветные круги крутились перед ним, мешая хоть что-нибудь разглядеть.