Солемания
Шрифт:
– Что вы, не надо трогать бинт, ему же больно! – взвизгнула толстушка.
– Сейчас я всем покажу, циркач, твою болезнь и твои увечья! Ну что, циркач, больно тебе? – бабушка неожиданно ловко развернула на глазах всех пассажиров бинты. Николай с удивлением наблюдал, как сквозь белые лоскуты бинта появлялись очертания чего-то синего – обыкновенной кастрюли!
– Да! Да! Это моя кастрюля! Как я буду щи варить, циркач, ты мне ответишь? – уже с мягкостью в голосе спросила старушка своего растерянного внучка. – Надел на голову кастрюлю, паршивец, говорит, что это цирковой номер. Действительно, цирковой номер – надеть-то надел, а снять-то даже с помощью фельдшера не смогли. Мы
Комичная гримаса мальчика вызвала смех пассажиров. Злость старухи размякла, она даже немножко игриво слегка щелкнула пальцами по кастрюле и произнесла с улыбкой:
– Циркач ты мой бедовый!
– Баб, больно! – заканючил циркач.
***
Николай вышел из автобуса на своей любимой остановке «Лесная». Медленно шагая по поселку, по родной улице, он встречал знакомые лица, но никто не здоровался с ним. Было видно, что люди враждебно воспринимали его столичный лоск. Только около подъезда родительского дома какая-то девочка дежурно вежливо поздоровалась.
Потом были домашние хлопоты. Запотевшая бутылка водки на столе, деревенские соленья, бесконечные рассказы о том, кто женился, кто развелся, кто умер, кто отравился, кто уехал, кто спился, навевали на Николая грусть, безысходную грусть, от которой хотелось бежать, бежать и бежать в счастливую юность, когда все было по-другому…
Утром голова не болела. «В Москве обязательно шумела бы, – подумал Николай, разминая зарядкой застывшее ото сна тело. – Вот что значит деревня».
Райцентр но самом деле не был деревней. Свежий деревенский воздух говорил о том, что цементный и машиностроительный заводы всем коллективом вступили в партию зеленых и закрылись на замок навсегда. Чем занимались люди в Светлореченске, Николай не понимал. Поражало их терпение и расхожее присловье: «Не война, да и ладно. С голоду не помираем». Жуткий оптимизм угнетал. Лучше б жаловались, так нет, все у них хорошо. «Такая вот безысхода, доживание без цели», – мрачно думал Коля, гуляя по любимым тропинкам заросшего пруда.
– Колька! Колян! Николай! – услышал он неожиданный окрик.
Обернувшись, Николай увидел коренастого человека с выбритой под зеркало головой в ярком щегольском пиджаке и модном платке, повязанном под горло.
«Так одеваются в Голливуде звезды», – подумал Николай.
Глаза, горящие карими огоньками, были явно знакомыми, они светились из далекого детства.
– Не узнаешь, Колян, друга Юрку? – загромыхал щеголь, бросаясь в объятия.
– Как же узнать с таким прикидом и лысиной? С таким прикидом я и себя-то не узнаю, – пошутил Коля, внимательно рассматривая собеседника.
Конечно, это был Юрка, Юрка Борисович! Почему-то в школе его звали Борисом. Странный народ – дети. Все называют по-своему, не по правилам.
– Ты откуда, Колян, приехал в нашу родимую дыру? – похлопывая Колю по плечу, поинтересовался Юрка.
– Я в Москве живу, – быстро ответил Николай.
– А я где? Как ты думаешь? – Юрку явно не интересовала жизнь Николая, не интересовала и Москва.
– Даже и не знаю, но выглядишь ты суперимпозантно, – ответил Николай.
– Подумай! Посмотри на меня внимательно. Ну, кем я работаю? Включи мозги. Намекаю. Посмотри на плечи! – Николай сразу обратил внимание на атлетический вид одноклассника.
– Шахтером? – понимая, что говорит глупость, спросил наугад ошарашенный
Коля.– Да ты что, земеля? Колян, где ты видел, чтоб шахтеры в «Версаче» одевались? У меня прикид один на годовую зарплату бригады шахтеров!
– Я хотел сказать – актер, а получилось – шахтер. От волнения оговорился. Ну да ладно, не пытай меня. Не знаю, сдаюсь.
Николай уж было подумал, что его Юрка – бандит или бывший бандит из числа спортсменов, но обижать друга детства он никак не хотел.
– Я циркач, – победно произнес Юрка.
– В каком смысле? – переспросил его, недоумевая, Коля.
– Как в каком? Что ни на есть в прямом! Я акробат международного масштаба! Как присвоили заслуженного артиста России, так сразу и рванул на заработки в Америку.
– Ну, ты, Юрка, даешь! Ты заслуженный артист? – только и вымолвил Николай.
– Ну да, брат, заслуженный. Живу в Лас-Вегасе. Даю по три шоу в день. Тяжело, но за год купил там квартиру, машину, перевез семью.
– Так ты навсегда уехал? – спросил Коля.
– Навсегда, брат, думаю, точно навсегда. Америка – это моя страна! Там платят за талант не званиями, а деньгами. Хоть два часа спал, хоть полупьяный, все равно – на арену. А там только ты и зритель. Есть аплодисменты – есть успех, денежки тебя прямо за занавесом ждут.
– Никогда не подумал бы! Ты – и в Америке! Ты ведь учился, помнится, слабовато.
– Да ладно, Колька, для акробата это неважно! Цирковое училище я закончил, а дальше – труд и развитие таланта! Знаешь, как было здорово в Росцирке работать, но, гады, мало платили, – с грустью произнес Юра.
– А почему мало-то? – удивился Николай.
– Да, Колян, ты в науках академик, а в жизни главное – деньги. Век циркача короткий. Вот ты знаешь, почему Америка процветает? – неожиданно задал вопрос Юрка.
– Много факторов, – уклонился от ответа Коля, внимательно осматривая одноклассника. Да, это был другой Юрка! Это был удачливый Юрка! Перед ним стоял уверенный в себе Юрка!
– Все очень просто, Колян. Америка дает самореализоваться человеку и платит ему сполна. В России самореализоваться можно, но платить тебе не будут. Пусть ты даже золотой мальчик. Все равно будут обманывать. Себе в убыток обманывать. Не постижимые умом традиции. Смотри, Колян, сколько платят учителям, врачам, ученым, пенсионерам. Жуть одна. Училка наша с тобой классная в нищете живет. Пришел я к ней вчера, триста баксов дал, а она мне руки целовать. Лекарства купить не на что. Тьфу, позор, – сплюнул смачно Юрка.
– Да, беда! – грустно подтвердил Николай. Ему стало жутко стыдно, что он даже не подумал заглянуть к своей классной, которая любила его больше всех, а Юрка-двоечник оказался человеком с большой буквы. – Да, Юра, здесь с кем ни заговори, все к бедности приходишь!
– А ты что хотел, Колян? Так будет в России всегда! Пока людей ценить не будут, нет будущего у России!
– Ты прямо афоризмами заговорил.
– Я, Коля, в отличие от тебя, природный ум и талант имею. Не по книжкам жизнь изучил. Весь мир исколесил. Познал успех на своей коже, на своем акробатическом хребте!
– Ну ты из меня-то дурака не делай, – раздраженно возразил Николай. Циркач задел его за живое.
– Не обижайся, брат. Вот Лас-Вегас – философия успеха. Люди в пустыне создали сказочный город.
– Город пороков и разврата!
– Не думаю так. Два года прожил и понял, что это американская мечта! Сюда каждый день приезжают сотни тысяч человек, чтобы уйти от обыденности жизни. Лас-Вегас – это город мечты. У людей в Америке мечта о богатстве патологическая.
– А в России, думаешь, сейчас не мечтают о богатстве? – перебил его Николай.