Солемания

– Николай Алексеевич, у меня к вам срочные бумаги на визу, – услышал он завораживающий, необыкновенный голос. Коля вздрогнул и заморгал глазами, словно вышел на свет из темной комнаты.

Перед ним стояла невысокая женщина, лет около тридцати на вид, яркой цыганской внешности, с карими глазами, сияющими чудным блеском. На ней был красный костюм с черными элементами, подчеркивающими стройность фигуры.

Она что-то говорила Николаю, но молодой человек, неожиданно лишенный ощущения реальности, слышал нечто иное. Казалось, откуда-то доносятся странные, никому не принадлежащие слова: «Не бойся меня. Я тебя не трону». Через некоторое время Коля вздрогнул, как при пробуждении. Кабинет был пуст. Галлюцинации. Доработался. «Домой, пора домой или пора уже к врачу», – судорожно думал молодой человек. По привычке он набрал приемную шефа. Трубка молчала. Это был сигнал, что шефа в офисе нет и можно спокойно ехать домой.

Маршрут домой, на Алтуфьевское шоссе, был изучен до автоматизма. В подъезде усталая консьержка пожелала ему, как обычно, спокойной ночи с материнским вздохом сочувствия. Телевизор смотреть не хоте лось. Сразу лег спать, но заснуть не мог. Вдруг опять ожог, как от ее глаз, и едва различимый шепот: «Не бойся меня. Я тебя не трону. Я тебя не обижу. Не верь никому. Я ни в чем не виновата. Я родилась с вещим словом на устах. Люди боятся правды. Люди боятся меня. А я всего лишь говорю правду…»

Николай открыл глаза. Рассвет только забрезжил на горизонте. Шесть утра. «Стыдно идти к психиатру, но стыдно и сойти с ума в младые годы», – думал он, машинально натягивая одежду.

Утром секретарша Маша нарочито медленно подавала кофе. Она была явно возбуждена какой-то новостью, чувствовалось, что она хочет рассказать ему что-то, на ее взгляд, очень важное.

– Николай Алексеевич, вы знаете последнюю новость?

– Какую новость? – вяло откликнулся Николай.

– В нашем коллективе появилась настоящая колдунья, причем и мать, и бабушка у нее тоже были колдуньями!

– Машуля, вы человек с высшим образованием, а слушаете всякий бред!

– Вовсе и не бред. С ее прошлой работы к нам в отдел кадров звонили и предупреждали, что эта девушка – колдунья. Кто с ней поссорится – в общем, беда тому. Напускает порчу, и всякая всячина происходит. Жуть как интересно. Как она вам показалась, Николай Алексеевич?

– В каком смысле?

– Вы почувствовали в ней что-то особенное?

– Как я мог почувствовать, если я ее не видел?

– Как не видели? Вчера она заходила к вам подписывать документы.

– Так это была она?

Николай отчетливо вспомнил ощущение вспышки света. Он с трудом овладел собой и произнес:

– Женщина как женщина. Хватит, Машуль, ерунду нести.

Теплоход уверенно разрезал воды водохранилища. Праздновали очередной юбилей фирмы. Погода позволяла прогуливаться по палубе и обмениваться с коллегами дружескими шутками. Шеф Николая как-то изрядно подвыпил и все пытался удивить подчиненного фантастическими перспективами развития компании. Вдруг его взгляд остановился на ком-то за спиной Николая, и он неожиданно отвлекся: «Ты еще не знаком с нашим новым главным бухгалтером? Молодая, красивая, а умная! За месяц так нашу бухгалтерию настроила, прямо чудо какое-то. Проблем не знаем. Откуда в молодой красивой женщине столько талантов? Кому-то бог дает все, а кому-то – ничего. Поражаюсь…»

Николай обернулся и непроизвольно вздрогнул. Да-да, это было как в тот вечер! Молодой человек увидел перед собой… колдунью. Она с легкой ироничной улыбкой смотрела прямо ему в глаза. А он знал, что она понимает все, что с ним творится в эту минуту. Но ему не было страшно. По всему телу молодого человека разливалось тепло.

– Позвольте, Николай Алексеевич, представить вам Ариадну Сергеевну, но на корабле, учитывая, что вы молодежь, разрешаю пренебречь корпоративной этикой и по-товарищески, так сказать, по-западному, общаться по именам, – барственно улыбаясь, произнес шеф.

– Мы знакомы, – сказала Ариадна своим бархатным голосом.

– Да, знакомы, – неуверенно произнес Николай.

– Ну, тогда общайтесь без меня. Ты меня удивляешь: знаком с такой красавицей, а проводишь время в беседе со мной! Бу-га-га! – очень громко рассмеялся шеф и, пошатываясь, направил свое грузное тело к бару.

– Почему вы молчите, Николай? – спросила Ариадна, глядя с улыбкой на волны, дружно разбегающиеся от корабля.

– Даже не знаю, что сказать, – совершенно искренне ответил он.

– Вы меня не бойтесь. Люди часто бывают злые, любят придумывать чепуху. Я знаю, что меня называют за глаза колдуньей. Но разве человек виноват в том, что у него есть какие-то способности?

– Да это ерунда, не обращайте внимания!

– Вот видите, и вам уже нашептали. Хотя я знаю точно, что никто из них не понимает, что такое «колдунья».

– А что ж здесь непонятного? Та, которая умеет исполнять желания!

– Какой вы смешной! – она весело засмеялась. – Это многие люди умеют. Только люди ведь слабы, и каждый просит добро или зло для ближнего. А когда сильно просят… – Ариадна сделала паузу. – Мысль, Николай, испокон веков была и будет материальна. Вот и возникает на свете колдовство.

– Ну уж не так-то все просто, – запротестовал робко Николай.

– Согласна, что непросто, но отдельные люди обладают от природы такой мощной энергией, что могут влиять на ход событий. Возьмите политических вождей: они ведь делают историю, но их не называют колдунами, хотя завораживают они своими речами миллионы людей. В моей семье по маминой линии все были народными врачевателями. Великие были врачеватели, очень добрые люди, но, если кто-то их обижал, тому человеку несдобровать. В семье мы считаем, что бог нас хранит, а люди от злобы плетут небылицы.

– Интересная у нас беседа, – задумчиво произнес Николай.

– Я не люблю об этом говорить, но и у вас есть такие способности. Я называю это полем добра.

– Спасибо. Не знаю, что и ответить.

– Ничего не отвечайте, просто, если вы будете знать, что слово и мысль материальны, то многое раскроется для вас в ином свете. Колдунов не бывает, поверьте мне, а добрым волшебником вы можете стать.

– У вас хороший юмор, – нерешительно произнес молодой человек.

– Я люблю смеяться, а юмор творит чудеса…

– У вас не только слова, но и взгляд материален, – заметил с улыбкой Николай.

– Не только у меня. Таких людей тысячи. Многие из них – это деятели культуры. Искусство – тоже волшебство.

– Как же это поле создается?

– Этого я вам не скажу. У вас оно уже есть. Вы же волшебник! – она вновь рассмеялась звонко, по-детски, и Николаю стало вдруг так хорошо, так легко…

– Прекратите надо мной смеяться, – засмеялся он в ответ. – Я вам, как ребенок, верю. Я даже вспомнил мою любимую песенку Марка Бернеса: «Не жалей для друга ничего. Делай для других немножко тоже. Вот мое простое волшебство. Может быть, и ты мне в нем поможешь?»