Солнечный корт

Лукас отступил на полшага, потом еще на один и, наконец, повернулся, чтобы уйти. Жан больше не хотел с ним разговаривать, но не удержался и спросил:

– Он дома?

Лукас мог бы проигнорировать его, но резко остановился. Жан свободной рукой толкнул Джереми в плечо, и Джереми послушно повернулся, чтобы Жан мог видеть, что происходит за его спиной. Лукас помолчал с минуту, словно раздумывая, стоит ли ему отвечать, затем, наконец, сказал:

– Его выписали вчера, и в субботу он улетает обратно в Западную Вирджинию. Он даже не позвонил мне, чтобы сказать, что уезжает. Мне пришлось выяснить это у мамы.

Он не стал дожидаться ответа и снова двинулся в путь. Джереми бросил обеспокоенный взгляд на Жана и снова потянул его руку. На этот раз Жан ослабил хватку и позволил Джереми высвободить свою руку. Джереми дотронулся до его подбородка, пытаясь заставить его повернуть голову, чтобы лучше разглядеть повреждения, но Жан отвернулся. Было больно, и он бы почувствовал это на тренировке, но это было слишком остро, чтобы быть зубами, и его это устраивало.

– Поговори со мной, - попросил Джереми так тихо, что Жан его почти не услышал.

Было не так уж много способов поссориться с Джереми, поэтому Жан выбрал тот, который, скорее всего, помог бы ему успокоиться:

– Не сегодня.

Жан не собирался ничего объяснять, но отсутствие прямого «нет» дало Джереми достаточно ложной надежды, чтобы пока оставить все как есть. Он обреченно вздохнул и отступил от Жана.

– Возможно, в другой раз.

Оставшаяся часть тренировки показалась ему бесконечной. Когда его, наконец, снова выпустили на корт, Жан полностью сосредоточился на том, что он делал и как играл. Когда его отвлекли, чтобы дать время кому-то другому, на боковой линии не было достаточно движения, чтобы не отвлекать его мысли. Он думал о Грейсоне, Фредерико Росси, Эверморе и Рико, и он стал бегать по ступенькам стадиона, чтобы попытаться выбросить эти мысли из головы.

Наконец-то, пришло время уходить. Тренеры разделили очереди в раздевалках, чтобы обсудить результаты прошедшего дня, прежде чем отпустить их в душевые. Жан был чист и снова ушел еще до того, как половина игроков закончила намыливаться, и он подождал на скамейке запасных, пока Джереми догонит его.

Окончание тренировки прошло в ленивом хаосе, когда Троянцы слонялись по залу в поисках своей одежды и ключей. Они были измучены и готовы отправиться в путь, но все еще были увлечены веселыми разговорами друг с другом. Жан закрыл глаза и позволил шуму унести его мысли далеко-далеко. Скамейка то и дело сдвигалась, когда нападающие садились завязать шнурки, но Жан подождал, пока не услышит голос Джереми, прежде чем снова открыть глаза.

Как обычно, они ушли одними из последних, поскольку Кэт и Лайла не смогли бы быстро принять душ, даже если бы от этого зависела их жизнь. Оценивающие взгляды, которыми девушки одарили Жана, когда они направлялись к ним, заставили его задуматься, что же такого сказал им Джереми, но к этому времени он уже привык к отсутствию фильтра. Он не держал на них зла; Вороны тоже не были особенно хороши в хранении секретов, поскольку постоянно вмешивались в жизни друг друга.

– Пойдем?
– Спросила Лайла.

Путь домой был тихим и не совсем комфортным. Кэт первой вошла в дверь, но, когда Жан проходил мимо, она схватила его за рукав, чтобы остановить.

– Хей, - сказала она, обращаясь не к нему, а к остальным.
– Вы двое закажете что-нибудь на ужин сегодня вечером? Хорошо?

– Конечно, - сказала Лайла.

Кэт быстро поцеловала ее в знак благодарности и жестом подозвала Жана.

– Подожди здесь.

Лайла и Джереми обменялись любопытными взглядами, когда Кэт направилась в свою комнату. Жан услышал, как открылась и закрылась дверца шкафа. Минуту спустя она вернулась в куртке, которую он увидел на ней, только когда она собиралась вывести свой байк. Ее перчатки были заправлены в шлем, болтавшийся на пальцах, и она схватила его за плечо, чтобы подтолкнуть к выходу вперед себя. Жан не был уверен, почему она хотела, чтобы он проводил ее, но он смотрел, как она подводит свой байк к началу подъездной дорожки.

– Поехали, - сказала она.

Жан перевел взгляд с нее на мотоцикл и обратно. У него было два сиденья, но эта тонкая штуковина никак не могла быть предназначена для перевозки двух тел.

– Абсолютно нет.

Она натянула шлем и перчатки, села на переднее сиденье и выжидающе посмотрела на него.

– Чушь собачья.

– В отказе нет ничего необоснованного, - сказал Жан.
– Я только что получил разрешение на тренировки.

– Я не собираюсь нас угробить.
– Кэт нетерпеливо похлопала по сиденью позади себя.
– Я не разбила ни одного байка, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

– Это не слишком обнадеживает.

Был миллион причин, по которым это была ужасная идея, но Жан, в конце концов, забрался сзади нее. Обхватив его руками свою талию, она сказала:

– Не сопротивляйся мне, ладно?
– и помчалась по дороге, прежде чем он успел передумать.

Жан испытал мгновенное и глубокое чувство сожаления. Отсутствие ремней безопасности и прочного каркаса для их защиты вызывало тревогу, а автомобили, между которыми проскальзывала Кэт, казались чудовищно большими с этой хрупкой позиции. Жан всерьез подумывал о том, чтобы слезть в следующий раз, когда она остановится на красный, но не успел этого сделать, как она заехала в автосалон и припарковалась у обочины.

– Он моего дяди, - сказала она с немалой гордостью и вошла в парадную дверь впереди него.
– У него сегодня выходной, иначе я бы вас познакомила, но я приведу тебя в другой раз для достойной встречи. Томас!

Она сорвалась с места, тараторя что-то по-испански одному из продавцов со скоростью милю в минуту. Жан ходил за ней по пятам, потому что не был уверен, что делать, и, в конце концов, они пришли в отдел одежды. Кэт взяла с полки две куртки, по очереди прижала их к нему и сорвала бирку с одной из них. Бирка была передана Томасу на хранение, а Кэт бросилась искать шлем и перчатки. Десять минут спустя они снова вышли за дверь, и Кэт сунула шлем в руки Жана.

– Вперед!

С небольшим количеством экипировки Жан чувствовал себя в относительной безопасности. У него мелькнула надежда, что Кэт отвезет их обратно домой, но, конечно, это было только начало. Жан был уверен, что она нарочно выбирает самые оживленные улицы. В третий раз, когда машина перестроилась с полосы прямо перед ними, словно их там и не было, Жан решил, что лучше просто закрыть глаза, пока, наконец, не случится авария. Он не открывал их до тех пор, пока впереди не раздался победный вопль Кэт, и Жан открыл глаза, когда они в последний раз повернули, чтобы выехать на шоссе Пасифик-Кост.

Слева от них простирался океан, такой близкий и необъятный, что Жан не понимал, как машины не съезжают с дороги прямо в него. Справа здания и витрины магазинов уступали место скалистым холмам, покрытым редкими зарослями подлеска. Возможно, дело было в тонировке его шлема, но безоблачное небо казалось таким глубоким, что в нем можно было утонуть. Чем дальше на север они ехали, тем меньше им приходилось сталкиваться с пробками, и Жан мог меньше беспокоиться о том, что может получить увечья в аварии, и больше о том, как мир разворачивается вокруг него.