Солнечный змей
Шрифт:
– Речник Яцек! – Кесса подхватила Койю на руки, испуганно ощупывая её бок. Кошка извернулась и повисла в её объятиях, неотрывно глядя на Старшего Речника.
– Мря-ау! Мя? Мя? Мряу!
– Койя, что ты? Больно тебе? – Кесса гладила сегона, пытаясь его успокоить. Яцек молчал, стоя у прохода в пологе. Костяные крюки уже сняты были с петель, но Речник медлил шагнуть за порог.
– Солмики правы, – тихо сказал он. – Мы все не в своём уме. И всё же я сделаю то, для чего Астанен прислал меня сюда. Следите за огнём!
Он спрыгнул с края повозки, и полог опустился за ним.
– Ах ты ж, жри меня Имлег! – Хагван ударил кулаком по ближайшей завесе – она не шелохнулась, а он охнул и прижал руку к груди. – Кесса, он нас под щит запихал! Гляди, тут же везде воздушные стены!
Кесса вытянула руку. Невидимая стена была под её ладонью – вдоль шкур полога, между Речницей и всеми путями наружу.
– Нуску Лучистый… – выдохнула она, плюхаясь на шкуры у чадящего жирника. – Вот это да…
Койя, сердито шипя, выползала из своей «накидки», дёргала лапами, но высвободиться не могла. Её уши беспокойно мерцали.
– Что она слышит, Кесса? Что тут творится? – Хагван подобрал копьё и подполз к кошке. – Койя, кого нам бить-то?
Сегон протяжно мяукнул и прижал уши. Кесса поёжилась.
– Магия Лучей, – задумчиво прошептала она, – это основа… основа всех магий. Можно усилить чужие заклятия, а можно ослабить. Я смогу, наверное, расшатать эти стены…
– Ох ты! – Хагван схватил её за руку. – Яцек нас убьёт! Не надо, лучше сиди тихо. Будем слушать, что снаружи.
– Хм… верно, Хагван. Точно убьёт, – кивнула Речница и склонилась над жирником. – Будем жечь огонь и слушать.
За меховой стеной взвыл ветер, шкуры заколыхались, костяные крюки жалобно заскрипели – натиск ветра едва не вырвал их из петель. Что-то шелестело и позвякивало, но нарастающий вой заглушал все звуки. В узкую щель хлынул ледяной синевато-белый свет, и воздушный щит побелел, подёргиваясь инеем. Жирник замигал, как будто пламя в ужасе попыталось нырнуть на дно плошки. Речница прикрыла его ладонями, чувствуя, как пальцы коченеют.
Следом, разрушив тонкое плетение инея, расплескались блики тёмного малахита, медленно светлеющие. Хагван сощурился, пытаясь разглядеть что-то за узенькой прорехой, и неуверенно усмехнулся. Многоголосый вой на миг стал оглушительным – и оборвался, сменившись рёвом и свистом. Что-то лязгнуло и зашипело, шкуры вновь колыхнулись, и костяные крюки затрещали от удара. Вся «стена» повозки побелела от инея и застыла ледяной завесой. Что-то взвыло за стеной, громко затрещал лёд, с лязгом полетели осколки, сталь зазвенела о сталь. Хагван вскочил и выставил вперёд копьё.
– Кесса, ты слышала?! С Яцеком беда!
Негромкий, заглушённый воем ветра крик послышался за стеной – и тут же оборвался. Кесса метнулась к воздушному щиту, прижала к нему окоченевшие ладони.
– Ни-куэйя!
Два луча вспыхнули и погасли, оставив ноющую боль в руках и кольца жара на запястьях. Сегон ударил мерцающей лапой по еле заметной стене – преграда на миг поддалась и тут же спружинила, отталкивая кошку к огню.
– Туу-алиа-ири… туу-алиа… ири-ичин… айя-ири-ичин! – каждое слово отзывалось жаром в груди и болью в костях.
С тихим шипением воздушная стена выгнулась и пропустила руки Речницы сквозь себя. Две прорехи, мерцающие алым – с каждым мгновением ярче – остались на преграде. Кесса зажмурилась и стиснула зубы – ей казалось, что раскалённые браслеты обвили каждое запястье и медленно ползут к плечам. Горячий зелёный свет струился по коже.– Мра-ау! – Койя взлетела в воздух и всеми лапами вцепилась в воздушный щит. Золотая вспышка расплескалась по меховым стенам. Щит, располосованный крест-накрест багряными полосами, громко хлопнул – и развеялся, холод хлынул внутрь. Протиснувшись в щель в замёрзших шкурах, кошка вылетела наружу, и тут же тишина взорвалась воплями и визгом.
– Кесса, я туда! – ударом копья Хагван сбил крюки-засовы, с хрустом закачался обледеневший полог, и олданец скрылся в ночи. Там, снаружи, была ночь, тёмная, как воды Иннигватана, и холодная, как кровь Хелигнэй.
– Подожди! – Речница прижала к груди руки, горящие болью, и шагнула в темноту.
– Ни-эйю! – шар света вспыхнул перед ней, и синеглазая тварь, царапающая когтями лёд у повозки, взвыла и рассыпалась грудой льдинок. Золотая кошка выпустила из зубов её загривок и с жалобным воплем метнулась в темноту.
Там, отражая сияние лучистого шара зеркальными боками, из серого льда всплывали Иситоки, и ажурные белые хвосты волочились за ними. Кошка взлетела, в полёте выпуская когти.
– Ни-шэу! – закричала Кесса, растопыривая пальцы. Где там цель, кого поразит заклятие?..
– Кесса! – захрипели совсем рядом, и следом послышался хруст. Свет зеленоватого шара отразился от серо-льдистого бока Ахлута. Неживой зверь, дёргая головой, качался из стороны в сторону и бил лапами по воздуху – и древку костяного копья. Хагван, уткнув древко в камень у самой повозки, держался за копьё и монотонно выл сквозь стиснутые зубы. Кровь стекала по его рассечённому лбу, замерзая на бровях. Наконечник копья глубоко, по самую перекладину на древке, впился в брюхо Ахлута и посекундно вспыхивал, багряным огоньком сверкая сквозь полупрозрачную плоть.
– А-ай! – Кесса прыгнула к зверю, чудом увернувшись от огромной лапы, и ухватилась за гребень на ободранной спине. – Ни-шэу! Ни-шэу!!!
Багровая вспышка полоснула по глазам, Речница покатилась по осколкам льда, закрывая лицо онемевшими руками. Что-то тяжёлое упало ей на ногу.
– Мать Макега! – кто-то подхватил её, стряхивая льдинки, и поволок, пытаясь поднять на ноги. – Кесса, где кошка? Койя где?!
– А-ай-хх, – выдохнула Речница, с трудом выпрямляясь. Кто-то схватил её за плечи, пригибая к земле.
– Не смотри вверх! Опять эта лепёшка с глазами… много их! Кесса, ползи к повозке, я их отгоню!
– Не выйдет, – прошептала Речница, завороженно глядя на небо. Там черноту рассекали синевато-белые сполохи – как волны, расходились они по небосводу, а навстречу ним, колыхаясь, плыли плоские многоглазые твари, и что-то сверкающее мелькало на их спинах. Кесса чувствовала, как холодные взгляды Илуитсугов сходятся на ней. Стиснув в ладони ремешок от Зеркала Призраков, она подняла пластину стекла над головой.