Солнечный змей
Шрифт:
Тонкая игла вошла под кожу, красная ампула опустела вмиг. Древний даже не почувствовал жжения – только дрожь пробежала по телу, и обруч на груди лопнул – и Гедимин огляделся, всерьёз ожидая увидеть стальные осколки, и опомнился лишь через несколько секунд. Всё вокруг виделось небывало резким, звон, затуманивающий рассудок, наконец умолк. Древний ещё раз мотнул головой и сорвал пластину с передатчика.
«Срочно. Всему экипажу. Лучевая атака. Ввести дозу флония. Оставаться на местах. Доложить об исполнении. Гедимин Кет.»
Тонкий захлёбывающийся вой прокатился по станции и оборвался. Изумлённый сияющий взгляд коснулся спины сармата, тот развернулся к стене – ощущение тут же пропало. Древний вытряхнул ещё одну ампулу, приоткрыл
– Лекарство, – прошептал Гедимин, приложив ладонь к стене. – Будет хорошо.
Передатчик мигал и дрожал мелкой дрожью, щёлкая усами, то выпуская их, то втягивая, – шквал встречных сигналов захлестнул его. Древний ждал, когда всё затихнет.
«Срочно. Посту на ГЩУ. Поднять ипроновый щит.»
Он не успел закончить сообщение – передатчик лязгнул, принимая ответ.
«Щит не накроет все блоки. Где поднимать? Старший смены Хиу.»
Гедимин досадливо сощурился. «Разболтались…»
«Отставить блоки. Поднять над ЩУ и жилыми отсеками. Сообщить на «Флан» и «Эджин» о лучевой буре. Немедленно. Командир Гедимин.»
Он шагнул за дверь и встал в изолирующем отсеке, слушая, как приглушённо лязгают тяжёлые затворы, смыкаются огромные пластины, перемещаясь в толще земли между станцией и поверхностью. Карта отсеков светилась на экране передатчика – и тёмный щит накрывал их, но был слишком мал, чтобы прикрыть всё. Станция слишком широко раскинулась под землёй…
«Выполнено. Старший смены Хиу,» – мигнул экран. «Командир, что происходит? Нет… что происходило? Я чувствую… мы все чувствуем что-то странное. Или…»
Передатчик втянул «усы» и погас. Гедимин озадаченно мигнул, прислушался – где-то рядом раздались торопливые шаги. Он распахнул двери медотсека, вышел в главный зал – там было тихо. Огден смотрел на него растерянно, прижав руку к горлу, в глазах сармата досада сменялась испугом, испуг – недоумением. Что-то шевельнулось в закрытом коконе, Гедимин шагнул к нему, склоняясь над замурованным там Кейденсом. Младший сармат – его грудь и плечи ещё были закрыты повязками – посмотрел на командира и едва заметно вздрогнул. Древний видел на его запястье красное пятно – след недавней инъекции.
– Нужна помощь? – встревожился Гедимин, оглядываясь на Огдена. Сармат-медик раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза, и всё так же держался за горло. Кейденс мигнул.
– Командир, – в его глазах была растерянность, – я… стрелял в тебя?!
– Ты промахнулся, – качнул головой Древний.
Кейденс снова мигнул, ощупывая перевязанную грудь.
– Боевой рейд, – пробормотал он. – Ядерная бомбардировка… Это было?
– Вы не успели, – ответил Гедимин. – Войны не будет. Сильно болит?
– Ерунда, – Кейденс попытался приподняться на локте, но схватился за плечо и лёг обратно. – Командир, что тут было? Что мы успели сотворить? Полный череп тумана…
– Ничего непоправимого, – усмехнулся Древний, положив руку на стекло кокона. – Ты напугал меня немного, Кейденс. Теперь бояться нечего. Лечись спокойно. Тебя очень не хватает. Опыты с Квайей… мне помощь не помешала бы.
– Квайя? – растерянно замигал сармат. – Ты продолжаешь эксперименты? Я говорил Ангирану, чтобы он вошёл в проект. Он очень просил…
– Он отказался, – качнул головой Гедимин. – Поправляйся, Кейденс, ты очень нужен. Нужно много Квайи… и ещё, как я подозреваю, много свинца и карбида бора… и ещё неплохо было бы взять образец…
Дверь распахнулась со звонким лязгом. В медотсек ввалились, волоча за собой вытянутые коконы защитных полей, двое сарматов, двое помогали им, и ещё трое стояли в коридоре, не решаясь зайти. Огден с приглушённым воплем вскочил с места, крышки двух коконов поднялись вертикально, Би-плазма зажурчала, заливая их днища.
Древний принял на руки пузырь защитного
поля, заглянул внутрь и стиснул зубы – там, прижимая ладонь к животу, лежал бледный Ангиран, и из-под его пальцев сочилась слизь, перемешанная с пеплом и кровью.– Кто?! – Гедимин потемневшими глазами обвёл сарматов. Один из замерших на пороге тонко вскрикнул. Он дрожал всем телом, тяжёлый бластер дёргался за спиной.
– Б-была стычка, – пробормотал один из тех, кто принёс раненых, стараясь не смотреть командиру в глаза. – В к-коридоре. Он с-сказал… а этот в-выстрелил… п-потом был твой сигнал… Командир, что это было?!
– Безумие, – выдохнул Древний, осторожно опуская раненого в кокон. Огден уже склонился над ним, разрезая скафандр и нижние покровы, его помощники уложили второго сармата под купол. Тот, кто дрожал на пороге, швырнул на пол оружие и упал на колени. Гедимин шагнул в сторону, уступая место медикам, подобрал со стойки большую кассету с ампулами – полсотни доз флония – и вышел за дверь.
Глава 35. Мвенге
Что-то тихонько потрескивало в ветвях – а может, среди корней, но определённо – по левую руку от Фрисса, и он озадаченно вглядывался в заросли, но видел только переплетения папоротников в паутине могучих корней и светлые прорехи в пологе древесных крон. Флона замерла на миг, фыркнула, втянула в пасть огромный перистый лист и смачно зачавкала.
Несколько мгновений спустя треск повторился, к нему добавился сухой дробный перестук – то ли бились друг о друга рогами невидимые мелкие зверьки, то ли ветер сталкивал сухие ветки. Оба Призывателя, переглянувшись, скользнули вниз по бортам корабля и ухватились за поводья.
– Ушш! – выразительно взглянул на Речника белый крыс по имени Тванзи. – Будьте тихими!
– Что? – удивлённо мигнул Фрисс. Рука Нециса опустилась на его плечо, Некромант жестом велел остановить Двухвостку. Флона, обиженно фыркнув, замерла на месте с недожёванным листом во рту. Перестук сменился коротким тихим скрежетом – и всё смолкло.
– Родичи Токатарри на большой охоте, – еле слышно сказал Речнику Тванзи, взбираясь на борт корабля и вглядываясь в листву. – Это наша трещотка – из нор Вафагизи.
Теперь, когда Двухвостка не ломилась с треском сквозь папоротник, слышно было, как колышутся листья над головой – и как шипят друг на друга озлобленные Квэнгины где-то между нижним и верхним ярусом ветвей. Кто-то, не выдержав, взвизгнул, чёрная тень мелькнула за пологом листвы, ветки затрещали, визг сменился горестным воем. Кто-то взвизгнул на дальнем дереве – тонко, пронзительно, оборвал верещание громким шипением и расправил крылья. Широкая тень распласталась на миг в просвете между деревьями и скрылась за пологом листвы – и следом, визжа и ломая ветки, взметнулась стая. Ширококрылые силуэты мелькали над папоротниками – отсюда, снизу, они казались не крупнее летучих мышей. Один, ещё один… пятеро… ветки раскачивались от ветра, поднятого крыльями, обрывки листьев и мелкие летучие медузки сыпались вниз дождём. Тихий переливчатый свист заставил Речника вздрогнуть и обратить взгляд на папоротники – и тут же одна из чёрных теней в небе вздрогнула и, переворачиваясь с крыла на крыло, камнем полетела к земле. Разноголосый вой пронёсся над лесом, те Квэнгины, что ещё не снялись с ветвей, метнулись в другую сторону. Папоротники и корни затрещали, приняв на себя тяжёлое тело. Квэнгин упал в самые густые заросли и скрылся там – Фрисс, как ни вглядывался, не различил и кончика крыла. Белые низкорослые тени замелькали среди кустов, коротко вскрикнул сигнальный рожок – и оба Призывателя на корабле радостно завизжали, да так, что Речник зажал уши и пригнулся. Алсаг, до того мирно лежащий на палубе, взлетел на три локтя вверх и крепко огрел ближайшую крысу лапой чуть повыше хвоста, смахнув её с борта в кусты. Визг на корабле прекратился – но начался внизу, там, поодаль, где среди зелени толпились белые тени, колыхалась листва и раздавались короткие радостные возгласы.