Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке
Шрифт:
ко ради экономии электричества, а для уюта. При этом свете становилось в каюте таинственно и уютно, как в настоящем детском театре.
– Ну что, достаем краба?
– глядя в ведро, поинтересовался Моторыч. После всех ужасных рассказов очень хотелось похрустеть вкусной крабовой лапой. Но, словно поправив себя, тут же спросил: - Так, а что же с Борщиком?
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С БОРЩИКОМ
– Что с Борщиком?
– усмехнулся Мишкин...
– Тут он вытащил раскрасневшегося краба из ведра, окунул его за борт, потом, отломив лучшую лапу, отдал ее Светке, протянул
– Да, Борщик - светлый человек! Кто лучшим компотом поил весь флот? Борщик! Кто не жалел хорошей тарелки супа последнему бичу? Борщик!
А сейчас? Да без него бы полгорода окочурилось! Ведь всех своими блинами спасал не кто- нибудь, а Борщик!
– Я за Борщика с любого нахала скальп сниму!
– хрустнув крабьей лапой, проурчал Моторыч: Борщик когда-то оставлял ему лучшие хвостики от жареной рыбы!
– Скальп!
– повторил он.
– Только давайте без кровопролития, - сказала Светка, как говорила ее мама, когда, сердись на Светкины проказы, папа в шутку бросался искать ремень. — Без людоедства и кровопролития!
В это время мостки за иллюминатором скрипнули, дверь распахнулась и кто-то довольно усмехнулся:
– Кто тут за меня снимет с любого скальп? Не надо никакого скальпа! Я жив и здоров!
И в каюту, мигая припухшим глазом, вошел известный всему флоту кок Борщик. Все бросились его обнимать, а Мишкин сказал:
– А я боялся, что тебя упекли в тюрягу! Даже плакат приготовил.
– И он вытащил из-за койки хрустнувший лист бумаги, на котором большими буквами было написано:
«СВОБОДУ КОКУ БОРЩИКУ!»
– А я на свободе!
– весело сказал Борщик и стал разворачивать сверток, от которого вкусно запахло чесноком и луком.
– Котлеты?
– быстро спросил Моторыч.
– Конечно!
– Флотские? Как когда-то на «Даёшь»?
Кот потянул носом и первым запустил лапу в пакет.
– Ну и культура!
– заметила Светка и аккуратно отодвинула котлеты в сторону. Надо было еще доесть краба!
А Мишкин, оторвав еще одну клешню для Борщика, сказал:
– А он живой и здоровый! А сколько из-за его затей волнений, стычек и шишек!
– А разве плохие затеи?
– удивился Борщик.
– Прекрасные! — сказал Мишкин.
– Прекрасные! Ужас, что какой-то шакал этого не хочет знать! Из-за этого вокруг все катавасии!
– Так что за катавасии?
– поинтересовалась Светка.
– Посудите сами, - начал Мишкин.
– Ему, Борщику, пришла в голову сумасшедшая мысль. Побывал он в Диснейленде и решил построить в Океанске Борщикленд.
– Прекрасная идея!
– сказала Светка.
– Согласен!
– сказал Мишкин.
– Согласились лучшие капитаны: Моряков, Солнышкин, Пио- нерчиков. Составили проект: на сопке с видом на весь Океанск, с бассейном, аттракционами, с библиотекой, с эстрадой для поэта Корабликова! И конечно, с кухней, которая порадовала бы своими блинами всех ребятишек.
На сопке уже вырыли котлован. Вертолетчики затащили наверх старый отличный парусник - закачаешься! Капитаны обещали привезти из Японии лучшую в мире видеотеку, а космонавт Перчиков - раздобыть телескоп, через который можно будет разглядывать мультики хоть на других планетах. Кита Землячка пригласили в бассейн!
– Во дают!
– пропел Моторыч.
– А
чего мелочиться?! Строить так строить!– сказал Мишкин.
– Не хватало только кирпичей. Раздобыли! Подняли со дна чуть не целый пароход! Водолазы на дне бухты половинки из-под осьминогов вытаскивали. Пацаны по всему берегу шастали.
– А девчонки? — спросила Светка.
– Еще как!
– воскликнул Мишкин.
– Собрали, сложили все под сопкой. Целая пирамида!
И вдруг Волосатиков объявил: кирпич давным-давно его! На сопке воздвигнут дворец для деловых людей, и кирпич хранился на дне моря по его личному указанию...
– Вот хам, вот шакал!
– воскликнула Светка и прихватила покрепче веник.
– Скальп!
– проурчал яростно Моторыч и выпустил когти.
– Мало того! Этот обормот над кирпичом водрузил табличку: «Волосатиков и К°»!
– Как тут быть?
– Мишкин осмотрел притихшую компанию.
– Вот задача!
– И тут он весело кивнул на Борщика.
– Так эта мудрая голова дала в газете объявление: «Открываются экскурсии на стройку будущего Борщикленда. Посещение бесплатное. Вместо входного билета один входной кирпич».
– Во дает!
– рассмеялся Ветер.
– Гениально!
– восхитилась Светка.
– И я так думаю, - сказал Мишкин.
На следующий день вся сопка гудела от детворы! Кирпичи плыли из кучи на сопку, а с сопки, понятно, вниз. Волосатиковские шнырялы бегали на согнутых! Одни вверх, другие вниз.
– Перпетум-мобиле! Вечный двигатель!
– просвистел восхищенный Ветер.
– Так этот волосан Волосатиков завопил по телевидению на весь Океанск, что Борщик, этот человек, которому для людей не жалко не только собственной котлеты, но и собственной головы, что он - вор, мошенник и захапал чужое кирпичное имущество! И если не вернет все до единого кирпича, то завтра из этого кирпича Волосатиков выстроит для Борщика индивидуальную тюремную камеру!
И пошло! На сопку толпа охранников! На Борщика наручники! Мальчишки за кирпичи! По всей сопке фингалы! Даже чайки орали: «Свободу Борщику! » Настоящая рукопашная! А Винни- Пух дал Волосатикову коленом под то самое место, под которое пару дней назад получил сам!
– Наша взяла!
– сказал Борщик, потирая правый глаз.
– Хорошо им навешали, по справедливости! Стройка народная, дети кирпичи собирали, а этот «Мои камушки!» Вот и получил свое. Молодец Пух!
– Жаль, не было еще Морякова и Солнышки- на!
– заметил Ветер.
– Как не было?
– удивился Борщик.
– Солнышкин через весь океан руководил сражением!
– И кок достал из кармана куртки сложенную вдвое радиограмму: Читайте! «Океанск-Борщику. Так держать и не сдаваться! Надеемся прибыть открытию Борщикленда. Обнимаем всех друзей. Капитан Солнышкин».
– А никто и не собирался сдаваться!
– сказал Борщик.
Бодрый дух Солнышкина витал в каюте, и все посмотрели на переборку, где с фото улыбалась веселая компания: Мишкин, Борщик, Солнышкин и Патефоныч.
– Жаль, меня там не было!
– сказал Мишкин.
И Светка, понятно, пожалела, что там не оказалось ее: уж пара хороших приемчиков очень пригодились бы для дела!
В общем, в их воспоминаниях весь вечер вспыхивали синяки и шишки, крабьи лапы хрустели, как нос зарвавшегося противника. И ироничный Ветер с удовольствием прочитал: