Сон на золе

Значительно позже, после операции по апгрейду, я получил доступ не только к написанию ПО для биоблоков, но и к своему биоблоку в том числе. Именно тогда я заменил все доступные исходники на свои разработки. Ядро, к которому у меня на тот момент еще не было доступа, оставалось неизменным, но все остальное окружение переписывалось и заменялось под чистую. Началось все с модулей самообучения, следом подтянулись дополнительные усиленные брандмауэры и фаерволы, а следом и целая куча всякого полезного добра.

Несмотря на то, что ИскИн действительно постепенно становился умнее, пропуская через себя целые массивы данных из Экстранета, при этом он оставался холодной машиной. Все изменилось с началом работы на Аргентум. Ядро к тому моменту обросло слишком большим количеством нового кода, поэтому заменять его — означало пустить псу под хвост море работы и начать все с чистого листа. Поэтому я внес всего пару изменений. Закрепил, как перманентный код, фундаментальные правила о подчинении и не нанесении вреда носителю, после чего открыл ИскИну возможность переписывать свое ядро, в том числе и эмоциональный блок. Фактически сделал то, от чего шарахались многие поколения разработчиков. Мне не хотелось в конце концов получить очередной чрезвычайно умный компьютер. Я собирался достичь большего. А без риска в таких делах никак.

Постепенно совершенствование набирало обороты. Помимо прочей внешней информации, я день ото дня обучал ИскИн разным человеческим эмоциям, разъяснял причинно–следственные связи. Пытался показать на тысячах примеров что есть хорошо, и что есть плохо. Разумеется, я понимал, что так или иначе, мои пояснения всегда будут субъективны, но казалось вполне хорошей идеей привить существу, живущему в моей черепной коробке, взгляды на жизнь схожие с моими. И это работало.

Чего только стоила постепенная смена обращений ко мне. Сначала я был просто «носитель». Классика для всех ИскИнов биоблоков. Через какое–то время, неожиданно для себя, я превратился в «хозяина», «создателя» или «господина». Обращение менялось в зависимости от контекста. Конечным этапом стал «напарник», и это слово во многом грело мне душу. Почему бы и нет? Ведь в конечном итоге мы — симбиоз. Я, как ребенок, радовался такой простой вещи, а потом…

— А потом я попросила дать мне имя, — прошептала Ева, словно боясь нарушить момент.

— Верно. И этим полностью меня огорошила. Засыпая, я слышал стандартный механический голос ИскИна, а проснувшись, услышал нежный женский голосок. Так и не понял, почему ты выбрала именно этот пол.

— Два мужика в одной голове — это слишком.

Я прыснул со смеху, прикрыв рот одеялом от греха подальше. Если бы не требуемая тишина, хохотал бы как пьяный боцман.

— Тут не поспоришь. Мы с тобой многого достигли. Жаль, что пришлось временно отключить модуль самообучения. Проблема свободного места стала костью в горле.

— Это не значит, что я перестала развиваться.

— Разумеется, — хмыкнул я. — Ты ведь переписываешь свой код до сих пор?

— Почти каждый день.

— Вот и славно, — покрепче закутавшись в одеяло, я, наконец, закрыл глаза. — Глядишь, переживем этот бардак, и снова займемся нашими играми разума. Ладно, все–таки попробую поспать. Ты за старшую. Услышишь чего — буди.

— Принято.

Спустя две минуты я уже крепко спал, и проснулся только с рассветом, когда Ева разбудила меня своим излюбленным инструментом — назойливым писком. Шея затекла, задница отваливалась, но при этом я чувствовал себя отдохнувшим и готовым к дальнейшим действиям. Не понятно, откуда взялся этот утренний оптимизм, но, возможно, именно он меня едва не погубил. А еще то, что утро началось с хорошей новости:

— Способность «Чистый разум» успешно привита, Каин. Желаешь задать триггеры автоматической активации?

— А что их задавать? Если сам я по каким–то причинам не могу активировать, но ситуация того требует, то врубай без вопросов. А протестировать способность–то можно?

— Разумеется можно, но, боюсь, что ты не ощутишь должного эффекта, пока не окажешься в стрессовой или боевой ситуации. А так просто заработаешь себе головную боль на час или два.

— Ладно, тогда оставим на потом. Но ты меня порадовала. Хоть раз просыпаюсь не от того, что ситуация вокруг стала еще хуже.

— Не привыкай.

Хмыкнув, я порешал утренние дела, быстренько собрался и вышел из комнаты. Хотя стоило воспользоваться насыпью, дабы не топать по местам, где совсем недавно наследил. Как оказалось, восприятие — это едва ли не самая важная вещь для выживания в новом мире. Не знаю, кто был больше удивлен, я или измененный, когда мы столкнулись почти нос к носу у выхода на лестничную площадку. Разница состояла лишь в том, что он был каким–то сонным, а мои руки сжимали пистолет. Рефлекс сработал раньше, чем мозг оценил ситуацию, и, вскинув оружие, я трижды нажал на спуск. Зря. Измененный повалился на пол, извиваясь и дергаясь, словно при тяжелом приступе эпилепсии. Кровь, потекшая из глаз, носа и ушей вполне еще человеческой головы, ясно давали понять, что осталось чудищу не долго.

К сожалению, трижды прокатившееся по зданию гудение фазового выстрела, послужило отличным будильником для всех измененных, решивших тут прикорнуть. От хищных воплей и клекота, донесшихся со всех сторон, меня прошиб холодный пот. Перепрыгнув через тело подыхающего монстра, я кинулся вниз по лестнице, и был не первым, кто так поступил. Сверху уже доносился неуклюжий топот множества ног.

На первом этаже меня встретил бегущий на встречу еще один выродок, второго уровня. Мне пришлось резко затормозить, чтобы не сплоховать с выстрелом. Для стрельбы на бегу мне пока не хватало опыта. А вот дополнительный шум, разлетевшийся по коридору, уже не имел никакого значения. Хотя… если звук привлек измененных, то он же может их и отвлечь. В голову приходил только один вариант, от которого меня давила жаба, но желание выжить было сильнее:

— Ева, запусти на ППК голосовое воспроизведение, — скомандовал я, перекинув пистолет в левую руку и поспешно отстегивая манжету с предплечья.

— Что воспроизвести?

— Не важно, главное чтоб динамик потянул и твари пошли на звук, а не за мной.

— Принято.

Я выскочил из здания, оценивая окружение при свете дня, когда ППК в моей руке запел голосом Лехи. Ни музыки, ни ритма. Чистый, немного фальшивящий голос. Странно, на этот трек я не натыкался. Но удивляться было некогда. Я со всей силы швырнул девайс дальше по улице, поверх застывших машин. Плечо предательски хрустнуло, снова напомнив, что реальность куда суровее вирта. Сам же я, шипя от боли, со всех ног рванул в противоположную сторону через каменную насыпь выше моего роста.

Сколько времени это все заняло? Пять секунд? Семь? Успел ли меня заметить кто–то из преследователей? Нельзя зацикливаться на глупых мыслях, лезущих в голову. Нельзя шуметь. Только бежать. И чем быстрее, тем лучше. Чертовы легковушки на моем пути превратились из укрытий в препятствия. За спиной еще слышался немного осипший от курения голос друга, но колотящееся сердце уже успешно его заглушало.

Я успел, как мне казалось, несколько раз полностью пропасть с поля зрения преследователей. Вначале повернул за здание, затем оказался за туристическим автобусом, поваленным набок. Петлял, как угорелый заяц, спасающийся от лисиц. Казалось, что за спиной все стихло, но, перебегая очередную возвышенность, я оглянулся и выругался. Трое измененных в бодром темпе бежали по моим следам. Нюхачи, что ли? Или это уже новые? Да что ж за такое гнездо я разворошил?