Сон на золе

Я уже не был уверен бьет ли меня озноб из–за слов своего ИскИна, или мне просто холодно.

— То есть ты сознательно убила несколько человек?

— Выбор был невелик. Приоритет твоего выживания для меня несоизмеримо выше, чем жизни побочных объектов. Никто из них не подпадал под критерий «близкий».

Какое–то время я просто сидел, прикрыв лицо ладонью, и свыкался с мыслью, что незнакомые мне люди отдали свои жизни, чтобы я выжил. И пускай сделали они это не по своей воле, но ощущение было поганым. Будто сам лично отправил их на тот свет.

— Нде… одна новость ярче другой, — покачал я, наконец, головой. — Нам надо будет с тобой более тщательно изучить тему гуманизма и морали. Но и осуждать тебя, конечно, я не могу. Вероятно, жив я сейчас только благодаря тебе.

С этими словами я напялил на голову шлем, который, к моему удивлению, совсем не вонял мертвечиной. Скорее отдавал какой–то химией. Нажал на кнопку, и бронепластины стали на свои места. Шлем включился, но я по–прежнему ни черта не видел.

— Провожу синхронизацию. Перевожу шлем в режим фильтрации окружающего пространства.

Мигнув, чернота передо мною довольно быстро обрела контуры, а потом и вовсе стало все видно, только в черно–белом спектре. Ну, быть дальтоником и видеть, это куда лучше, чем мыкаться в темноте, будто слепой. Я осмотрелся, чтобы понять, наконец, обстановку.

Внутри БМП было не так просторно, как казалось. От десантного люка на всю корму шло по три сидения по каждому борту. На одном из них восседал труп, с торчащими из груди обломками чего–то блестящего и металлического. Дальше по каждому борту располагалось по штабелю из четырех стазисных ячеек, больше смахивающих на пакеты, один из которых теперь опустел. Следом шло что–то вроде оружейно–вещевого отсека, а дальше — кабина.

— Спасибо, теперь я вижу. Но без штанов мне все–равно как–то не комфортно.

— Судя по записям, ваши вещи не выкидывались. Ищи ящики, в которые складывались все вещи пленников.

— Какое облегчение, — улыбнулся я, осторожно спускаясь. — А то уже начал переживать, что придется снимать одежду с трупа. Кстати, Ева, а почему он не воняет? Мертвецам вроде как положено смердеть и активно привлекать падальщиков.

— Из имеющихся данных можно предположить, что спецы Аргентума не являлись органическими существами.

— В смысле? — снова огорошенно замер я.

— Они — синтетики. Именно поэтому два тела в салоне не источают запахов разложения и не провоцируют измененных штурмовать БМП.

— Нихрена себе! То есть, меня спеленали искусственные люди?

— Верно.

— Вот это новость! А я еще думал, чего у них голоса таки странные и жуткие. Нда, чем дальше, тем веселее. А второй где?

— На месте водителя.

— Окей, оденусь, а потом осмотримся.

Ящики, упомянутые Евой, действительно оказались полны вещей. Только все было свалено вперемешку, и найти что–то свое в этой куче оказалось не так–то просто. Быстрее всего я обнаружил свою куртку и рюкзак, содержимое которого не успели выпотрошить. А элементарно найти свои штаны оказалось куда сложнее. Что уж говорить про исподнее.

— Крайне рекомендую в качестве верхней одежды выбрать военную форму пленных солдат, — снова вмешалась напарница. — Их тут двое. У одного была форма с повышенным уровнем химзащиты. По показаниям зафиксированных на поверхности, нас ждет достаточно загрязненная среда.

— Час от часу не легче, — проворчал я, уже чувствуя себя старым и всем недовольным дедом. — Но знаешь, надевать одежду мертвецов… Люди такое не любят. Ну, в большинстве своем.

— Выживание имеет более высокий приоритет, нежели вкусовые или нравственные рамки.

Тут я промолчал, недовольно копаясь в куче разномастных вещей. ИскИн поспешил дополнить свои слова делом, начав подсвечивать мое барахло, или то, что мне следовало на себя нацепить. По итогу я облачился в странный серый спецкостюм, накинув поверх него любимую куртку, и опоясался своим трофейным поясом. На руке занял уже привычное место Лехин ППК. А вот оружия я не обнаружил. Пришлось доставать из рюкзака то, что оставалось «на черный день». Также полезной находкой оказался датчик химического и радиоактивного излучения. А еще Ева заставила меня достать простенький шлем и новенькую маску химзащиты.

— Зачем мне этот хлам, если есть крутой новый шлем? Он ведь даже несовместим с этой маской.

— Твой, как ты выразился, крутой шлем, через полтора часа исчерпает заряд своей внутренней батареи. Подзаряжать его особо неоткуда, да и некогда. А полновесный костюм, от которого шлем мог бы черпать энергию, ты не сможешь снять с мертвых синтетиков.

— Это почему?

— Сам погляди.

Я не поленился и действительно поглядел. Напарница не ошиблась. Того силовика, который сидел в кабине, наполовину расплющило, а парня, что «одолжил» мне шлем, проткнуло в нескольких местах под разными углами. Едва ли я смог бы снять его тело с такого крючка в текущих условиях. Мародерить с трупов тоже было особо нечего: оружие павших товарищей силовики унесли с собой. Разве что сапоги у проткнутого оказались гораздо лучше моих видавших виды берцев. Толстая подошва, укрепленный носок, термостойкое покрытие — в таких, наверное, и по огню побегать можно, если прижмет. Хотя ну его нафиг. В общем, скрипя душой, но обувку я стянул.

И все же нашлась одна вещь, заставившая мою внутреннюю жабу зашевелиться. Твердотельный кристаллический накопитель. Похоже, ребятки вытягивали информацию с мест, куда заезжали. Очень хотелось верить, что конкретно этот не окажется пустышкой, ведь на нем мог храниться просто кладезь информации. Например, с нашей лаборатории спецы Аргентума могли взять разнообразнейшее ПО со всевозможными навыками, схемы и модели построения новейших процессоров биоблока, а так же последние разработки в сфере операций по интегрированию биоблока в мозг. В общем, потенциальная золотая жила. Жаль только проверить это я не мог, не имея специального периферийного устройства.

Спустя несколько минут я был готов к выходу, даже несмотря на то, что ни провианта, ни воды в БМП не нашлось. Но напарница меня притормозила:

— Постой, у нас есть еще один нерешенный вопрос, и в твоих интересах принять решение именно сейчас.

— Знаешь, Ева, когда ты начинаешь так говорить, я почему–то сразу весь внутри напрягаюсь.

— Не стоит переживать. Пока ты был без сознания, процедура глубокого анализа твоего организма завершилась. В связи с эти, в настоящее время для выбора стали доступны три навыка улучшения. К сожалению, неиспользованных биоклеток в организме осталось слишком мало, поэтому привязать к тебе я смогу только один.

— Минутку. У меня внутри еще остались неиспользованные биоклетки? — удивился я.

— Верно. Всего за свою жизнь ты получил четыре инъекции. Та, что делалась в юности, ушла в характеристику Иммунитет, и полностью израсходована на лечение генетического заболевания. Последующие три были направлены в характеристику Интеллект. Полученная при зачислении на магистратуру — полностью израсходована на формирование новых связей и развитие биоблока. Зато те две, что ты получал одновременно с операциями, все еще частично сохранились. Их вполне хватит для привязывания одного навыка.