Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора
Шрифт:
– Я?
– Вы, знаете, что это госпожа Сопельникова?
– Полицаи сказали, что я партизанка! Но вы не слушайте их. Ваше благородие. Я…
– Госпожа Сопельникова! Я спросил вас не про полицаев. Вы знаете, что вот это такое? – Вильке снова показал самогонщице на радиостанцию.
Сопельникова достала из кармана грязный платок и высморкалась.
– Вам задали вопрос, что это такое? – Генке показал на стол.
– Дак сказали, что это рация. Но мне-то оттуда знать?
– Это новая русская радиостанция и к ней прилагаются запасные элементы питания. Такими пользуются
– Чего?
Сопельникова явно играла под дурочку, и Вильке это понял. С такой женщиной нужно работать по-другому.
–Госпожа Сопельникова, вы прекрасно поняли мой вопрос. Я хотел говорить с вами мирно. Но как видно, вы такого разговора не понимаете. Сейчас я вызову конвой и вас проводят вниз. Там вас уже ждут специалисты по допросам. Они поработают с вами час, и вас снова приведут сюда. Тогда вы скажете всё и перестанете задавать дурацкие вопросы. Я даю вам последний шанс! Откуда рация в вашем доме?!
– Скажу, ваше благородие! Все скажу!
– Прошу вас ближе к делу!
– Принесли мне этот чемодан неделю назад.
– Принесли?
– Я гоню самогон, ваше благородие. Жить то надо, ваше…
– Госпожа Сопельникова, меня не интересует самогон, меня интересует радиостанция, – перебил её Вильке.
– Я и говорю про эту рацию. Хотя я не знала, что в чемодане рация. Он не сказал мне ничего. Разве стала бы я прятать рацию, коли бы знала?
– Значит, человек принес в ваш дом чемодан, в котором была радиостанция? Я все верно понял? – спросил Вильке.
– Верно, ваше благородие. Все так и было.
– А кто принес вам этот чемодан?
– Дак он мне сахар поставляет и свеклу. Уже три месяца как. Плату самогоном всегда брал. А вот ныне притащил чемодан и за то, что я его сберегать стану, дал мне пять николаевских золотых червонцев!
Сопельникова подняла подол юбки и вытащила из-за голенища кирзового мужского сапога тряпицу, в которой были те самые пять червонцев.
– Вот они все здесь!
Вильке взял одну монету. Монета с изображением последнего русского царя Николая Второго, золотая, достоинством в 10 рублей.
– А имя есть у человека, который вам эти червонцы дал?
– Огородник! – ответила Сопельникова.
– Что?
– Все зовут его Огородник. Может такая фамилия, а может прозвище. Того не знаю. Но называла его всегда так.
– И он часто оставлял у вас такие вот чемоданы?
– Нет. Это в первый раз. Он мне сахар продавал. Свеклу, овощи разные. Тушенку мог достать, но я не покупала. Просил больно дорого.
Вильке повернулся к Генке и сказал по-немецки:
– Убрать эту женщину под замок. Пусть посидит у нас сутки.
– Прикажете пустить в обработку? – спросил Генке.
– Нет. Просто заприте под замок!
– Слушаю, гауптштурмфюрер.
Генке вызвал конвой и отдал приказ.
Сопельникова запричитала и хотела броситься на колени перед Вильке, но солдаты утащили её.
– Где люди, что взяли радиостанцию и эту женщину?
– Полицай Цыба ждёт в коридоре, гауптштурмфюрер.
– Сюда его! – приказал Вильке.
В кабинет вошел рослый
полицай. Он браво щелкнул каблуками и вскинул руку в приветствии:– Хайль Гитлер!
Вильке ответил на приветствие.
– Садитесь.
Полицай сел на табурет.
– Вы господин Цыба?
– Так точно, герр офицер!
– Не нужно так орать, господин Цыба. У меня к вам есть несколько вопросов.
Вильке уловил стойкий запах перегара, который исходил от полицая. Гауптштурмфюрер поморщился. Но Цыбу попрекать не стал. Он знал, что смысла это не имело.
– Скажите мне, господин Цыба, вы взяли эту женщину тихо?
– Как обычно произвели арест, герр офицер. Нам, значит, поступил сигнал, что эта вот баба по фамилии Сопельникова, есть агент партизан. Мы значит с парнями пошли проверить сигнал.
– Вам поступил сигнал?
– Так точно.
– А от кого?
– Дак наш полицай Сёмка Шишков сказал, что Сопелиха рацию прячет. Вот мы и проверили.
– Полицай Шишков сказал вам, что Сопельникова связана с партизанами. Так?
– Точно так, герр офицер.
– А где сейчас полицай Шишков, господин Цыба?
– Дак болеет он. Остался в казарме.
– Сообщил о радиостанции в доме Сопельниковой и заболел?
– Точно так. С утра прихворнул. Сказал, что Сопелиха с партизанами спуталась и слег.
Оберштурмфюрер Генке сказал по-немецки:
– Никакой информации о партизанах и рации у них не было, герр гауптштурмфюрер. Они с похмелья решили наведаться к Сопельниковой, которая торгует самогоном. Но очевидно в цене не сошлись и решили самогонку у Сопельниковй просто отобрать. И случайно обнаружили рацию. Был вызвал начальник полиции. Еще бы! Такая находка! И Борзенко приписал это не простой случайности. А якобы Сопельникова давно была у них в разработке.
– Откуда эта информация Генке?
– А они не особенно таились предо мной, герр гауптштурмфюрер.
– Не знали, что вы понимаете по-русски? Понятно.
– Борзенко сунул кулак в лицо этого Цыбы и предупредил его, чтобы говорил, что за «партизанкой» Сопельниковой полицаи следили давно.
– Я это и сам понял, Генке. Вы чувствуете, как разит от этого парня? Только этот запах показывает, что искал он у самогонщицы совсем не радиостанцию. Уберите эту свинью из моего кабинета. Пусть катится. И не забудьте выписать ему ордер на награду. Все же он нашел радиостанцию.
– Награду? Но за что? Они испортили все дело. Навели шуму на весь пригород. Теперь тот, кто оставил рацию, туда не сунется.
– Пусть получит свои деньги, Генке. Мы держим слово. Тот, кто выйдет на след подполья получит награду. Так или иначе, а вот этот полицай на след вышел!
– Как прикажете, гауптштурмфюрер…
***
– Итак, Генке, что мы имеем?
– Ничего! Оборванные нити из-за болванов полицейских.
– Вы не правы! Они хоть и случайно, но взяли передатчик. А это значит, что русские готовят новую группу. И группа скоро будет здесь, но связи у них не будет. Доставить новый передатчик такого класса задача не такая простая.