Советская поэзия. Том первый

‹1934›

ДОРОЖНАЯ

Лучами красит солнышко стальное полотно. Без устали, без устали смотрю, смотрю в окно. Леса, равнины русские,  пригорки да кусты, платформы деревянные, железные мосты. Любимая, знакомая, зеленая, бескрайная, земля родная — родина! Привольное житье! Эх, сколько мною езжено, эх, сколько мною видено, эх, сколько мною пройдено и все вокруг мое! То фабрика кирпичная — высокая труба, то хата побеленная, то в поле молотьба. И все-то сердцу дорого, и нет версты такой, поселка или города, чтоб был тебе чужой. Любимая, знакомая, зеленая, бескрайная, земля родная — родина! Привольное житье! Эх, сколько мною езжено, эх, сколько мною видено, эх, сколько мною пройдено, и все вокруг мое! Уже роса за стеклами, уже видать луну, а я стою, прикованный к вагонному окну. Уже пора посвечивать ночному фонарю, а я гляжу на сумерки и тихо говорю: — Любимая, знакомая, зеленая, бескрайная, земля родная — родина! Привольное житье! Эх, сколько мною езжено, эх, сколько мною видено, эх, сколько мною пройдено, и все вокруг мое!

‹1947›

ТЕРПЕНИЕ

Ты говоришь, что все трудней писать, что не дается нужная строка. Вот, кажется, она уже близка, ан вырвалась, коварная, опять и дразнится, маня издалека. А ты терпи, коварству вопреки, держи на взводе хитрый карандаш, иначе потеряешь власть руки и дорогое золото строки другому, терпеливому, отдашь.

‹1958›

АЛЕКСАНДР ГАВРИЛЮК

(1911–1941)

С украинского

БЕРЕЗА

Не старый инвалид со ржавым самопалом, А точный пулемет глядит из-за стены; И проволокой мы кругом оплетены, И полицейский взор грозит нам острым жалом. Ты — дух Бастилии, виденье феодала, Возникшее из тьмы ненастною порой. Бастилии — лишь там, где пошатнулся строй, Где больше нет путей, где гибели начало. Ты, новая Бастилия, не в силе Укрыться от суда среди глухих болот. Подступит и сюда разгневанный народ, И славен будет час, когда тебя разбили. Отсюда, где сдались лишь слабые душой (Пусть маска с них спадет и лица их откроет), Мы вступим в новый день и для грядущих строек Сумеем послужить опорою стальной.

‹1937›

АШОТ ГРАШИ

(1911–1975)

С армянского

* * *

Если бы не вы, моя опора, Плечи мои, крылья мои, — горы, Я не написал бы ни строки. Горы мои, как вы высоки! Вы как бы щитом меня прикрыли, Горы мои, плечи мои, крылья. Я стою, как вы, Высок, как вы, — Не склоняя головы. А паду, умру я — надо мной Пусть гора стоите как часовой.

* * *

Гроздь винограда — радуга, Прильнувшая к лозе; Пускай увидят все: Гроздь винограда — радуга. Сияет эта ягода, Как росы на косе, Гроздь винограда — радуга, Прильнувшая к лозе.

* * *

Мне под ноги катятся воды Севана. Встречаю я, озеро, синий твой взор… Ты лоб повязало косынкой тумана. Мне под ноги катятся волны Севана… Тебя вспоминать я всю жизнь не устану. Вся синь твоя в сердце, как дар моих гор Мне под ноги катятся волны Севана. Встречаю я озера ласковый взор…

* * *

В детском краю возле дома Жаворонок, звеня, Совьет гнездо из соломы, Из усов ячменя. Будет весна В те времена, В дни, как не станет меня. Розы отцовского сада Станут толпой у плетня, Выбегут за ограду Гулять в поля, в зеленя. Будет весна В те времена, В дни, как не станет меня. Пережитые событья, Мыслям и сердцу родня, Вечно, как звезды ночами, светите До наступления дня! Будет весна В те времена, В дни, как не станет меня.

* * *

Вершины, высокие снежные горы, Седые, как будто отец мой и мать, С любовью на вас устремляю я взоры, Мне хочется детство свое вспоминать. От ветра — от вашего легкого вздоха, Внизу колыбель колыхалась моя. Покуда я жив и не стал горстью праха, Вас песней ласкать не устану и я.

* * *

Песнь любви напишу я росой и лучом. Озарю ее свежим рассветом Земли И вечерней зарею, что гаснет вдали. Песнь любви напишу я росой и лучом. Родилась она в шелесте леса ночном, Волны спеющих нив мне ее принесли. Песнь любви напишу я росой и лучом, Озарю ее свежим рассветом Земли.

* * *

Осенние леса горят Багряно-желтыми кострами, И в синей дымке тонет взгляд, — Осенние леса горят. Огнем бушует листопад Над потаенными тропами… Осенние леса горят Багряно-желтыми кострами.

* * *

Года мои явились и ушли, Им нет возврата, сердцу нет покоя. Мы слишком поздно встретились с тобою Года мои явились и ушли. Я долго ждал, но ты горишь вдали Недостижимой радугой цветною. Года мои, как реки с гор весною, Явились, отшумели и ушли.

* * *

Землю без конца топтали кони, Уходили вдаль войска, стада… И, стремясь укрыться от погони, Землю без конца топтали кони… Хоть земля под ураганом стонет, Будь, душа, как и она, тверда. Землю без конца топтали кони, Армии, и звери, и стада…

* * *

Куда б я ни шел, вы за мною Идете, армянские горы. Вершины — одна за одною, Куда б я ни шел — все за мною… Но вашею будет виною, Что с гибелью встречусь я скоро… Куда б я ни шел — вы за мною Идете, армянские горы.

* * *

Я — олень, истекающий кровью, Скрылось солнце мое за горами, И навеки простился с любовью Я — олень, истекающий кровью. Птиц не вижу, летящих к гнездовью, Лист последний засыпан снегами… Я — олень, истекающий кровью, Скрылось солнце мое за горами.

У СЕРДЦА СПРАШИВАЮ Я…

У сердца спрашиваю я: — Где, сердце, колыбель твоя? То ль карабахское село, Где я увидел свет? Жаль только — имени его На карте мира нет. Иль этот дом в лесной тиши, Где под шуршанье ветерка Лепечут звонко малыши, Как два нагорных ручейка? Иль виноградник золотой На утренних холмах, Чей сладкий сок бурлит рекой На наших торжествах? Все, что в себе вместила Русь: Леса, и степи, и моря, — Весь необъятный наш Союз — Вот родина моя! Страна, чье имя над землей, Как солнце ясною весной.

ЛИВИУ ДЕЛЯНУ

(1911–1967)

С молдавского

ИЩУ ДЛЯ СЕРДЦА СИЛЫ

Для сердца сила мне нужна, И для стиха — такое слово, Чтобы во всем, в чем жизнь слышна, Гореть и заполняться снова. Пока рука еще верна, Пока перо писать готово, Служу большой любви, она — Поэзии первооснова. За ним, за чувством этим — следом Спешу — почтительным аэдом, Слагаю гимны вновь и вновь. Оно одно — всем мерам мера. Моя единственная вера — К земле, ко всем живым Любовь.