"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Яма реально глубокая. Подпрыгиваю с поднятыми руками и достаю только до края.
— Круто, Фабиан, — говорит тип в бейсболке. — А теперь тебе надо оттуда вылезти.
— Да уж как-нибудь.
Тоже мне, большое дело. Рано или поздно выберусь.
— Ну давай, Фабиан! Вперед! — орет «бейсболка».
Я делаю пару бессмысленных попыток. Встаю на цыпочки, тянусь вверх и наконец касаюсь пальцами земли. Опираюсь ногой на желтую трубу и хочу ухватиться руками за гравий. Вверху включены камеры телефонов и раздается гогот.
Я сажусь на землю.
— Крошка Фабиан в яму упал, крошка Фабиан в яме пропал, — поет кто-то.
Все смеются и дразнят меня. Я стараюсь отключиться и думать о чем-то другом.
Но потом что-то наверху происходит, и все они вроде бы убегают в сторону площади.
— Эй, слышишь, подожди! Иди сюда!
Я прислушиваюсь.
Шарканье ног по гравию, перешептывание и новый взрыв смеха.
— Мы поймали редкого зверя, — заявляет «бейсболка». — Он тут.
Остальные ржут и свистят. Потом шаги приближаются, я встаю и смотрю вверх. На краю ямы стоит Вильям.
— Привет, — говорю я.
Из всех прохожих здесь оказался именно он.
— Помоги мне, — говорю я. — Они дали мне двести шестьдесят крон, чтобы я прыгнул, но я должен выбраться сам.
Вильям молча смотрит на меня.
— Дай руку, — прошу я и протягиваю ему свою.
— Давай! — шипит идиот в бейсболке. — Ну давай же, давай!
Остальных прямо корчит от буйной радости.
Я умоляюще смотрю на Вильяма. А он вдруг спускает штаны, и, до того как я успеваю среагировать, на меня сверху льется струя мочи. Запах креветок и металлический привкус во рту. Я отплевываюсь и фыркаю, глаза щиплет, но это не важно. Мне больно не от мочи.
Когда я открываю глаза, Вильяма уже нет, а вся компания стоит вокруг ямы, высунув ядовитые языки из приоткрытых ртов. Издевательский смех и включенные камеры.
— Иди сюда, — говорит главный дебил, присаживаясь у края и протягивая мне руку. — Я тебе помогу.
Я уезжаю оттуда на велосипеде. Скорее, скорее, прямо домой. В горле ком, мне трудно дышать, в глазах слезы.
Ненавижу. Все и всех.
Умываясь, не смотрю в зеркало над раковиной. Я не хочу себя видеть. Жирного, уродливого, отвратительного выродка.
Быстро прохожу мимо мамы и закрываюсь у себя с компом и наушниками. Но когда я начинаю мочить гадов-врагов на экране, злоба по капле уходит. Через полчаса в дверь стучит мама. Я выключаю экран и сажусь рядом с ней на кровати.
— Как ты, родной?
У меня нет сил притворяться. По моим щекам текут слезы, мама в отчаянии. У нее изо рта воняет кислятиной, но я все равно позволяю ей сидеть рядом. Я хочу, чтобы все было по-другому. Чтобы мы с мамой были другими.
— Мальчик мой. — Она обнимает меня, и я не убираю ее руку.
— Мама, почему живут такие, как я?
Я все делаю неправильно. Я не вижу никакого смысла продолжать.
— Но, родной, ты не должен так думать. Никогда.
Но не думать я не могу.
— У тебя что-то случилось? — спрашивает мама. — Я могу что-нибудь сделать?
Я
знаю, что она меня любит, но этого мало.— Я не хочу, чтобы ты так много пила, — говорю я. — Мне не нравится, когда ты пьяная.
Она убирает руку и опускает голову. Мама мне не поможет. Я должен все решить сам. Как и раньше. Как всегда.
57. Жаклин
До катастрофы
Лето 2017 года
Я заблокировала номер Петера в телефоне. Это окончательный разрыв. Надо быть добрее и к самой себе, и к Фабиану, к нему в первую очередь. Мы так долго жили в этом дурдоме, наполненном ссорами и склоками, что я порой забывала — это не норма и можно по-другому. Но теперь я обязана все изменить.
Есть другая жизнь.
Погодой лето не баловало. Замечая в кухонном окне отблески выглянувшего солнца, я спешила выйти в сад погреться. Но мгновения синего неба наступали редко и ненадолго, быстро возвращались косматые, похожие на горные кряжи тучи, а кожа от холода покрывалась мурашками.
Как-то в середине июля выпал на удивление теплый день, и я дремала в шезлонге за домом, когда услышала чьи-то шаги. Я так быстро встала, что у меня потемнело в глазах. У калитки стоял Ула, на нем была рубашка с узором «турецкий огурец», шлепанцы и солнечные очки.
— Что делаешь? — спросил он.
— Загораю, — ответила я, посмотрев вниз на свое бикини.
Когда мы только познакомились, я не смогла устоять перед его совершенно мальчишеской улыбкой. Теперь же она меня только раздражала.
— Я приготовил сюрприз, — заявил он. — Для Фабиана.
— Что?
С Фабианом Ула никогда не ладил. Это была одна из многих причин, почему между ним и мной ничего не могло быть.
— Сюрприз, — повторил он и улыбнулся. — Думаю, он будет доволен, если можно так сказать.
У него наверняка была какая-то задняя мысль, видимо, он пытался снова сблизиться, но сейчас все, что касалось Фабиана, вызывало у меня отчаяние.
— Мне за него очень тревожно, — призналась я. — Не знаю, что делать.
Я боялась, что Фабиан думает о чем-то действительно страшном.
Он попросил меня бросить пить, но как только я начинала об этом думать, мне становилось так плохо, что я пила еще больше.
— Мы должны поддерживать друг друга, — сказал Ула.
Он прошел мимо меня вглубь сада и посмотрел на шезлонг.
— Фабиан одурел от этих каникул, — сказала я. — Он нуждается в четких рамках. В школе ему было намного лучше, особенно в последнее время, когда Микки сделали его наставником.
Ула откинул голову назад и пожал плечами:
— И ты считаешь это нормальным?
— Что ты имеешь в виду?
Он поднял очки на лоб:
— Давай, Джеки, давай! Я не слепой. У тебя уникальная способность преследовать соседей.
— Прекрати называть меня Джеки. Между мной и Микки, да будет тебе известно, ничего нет.