"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Теперь заключенные свистят. Огорчены, что спектакль кончился. Что их чемпионка проиграла. Он тащит ее к зданию. Встречает подкрепление.
— Нужна помощь, шеф?
Он угадывает иронию во взглядах, в словах. Ведь его только что помяла милая девчушка ростом метр шестьдесят пять.
— Обойдусь! — бормочет он, отирая кровь, сочащуюся изо рта.
Те расступаются, давая ему пройти с его добычей. Марианна открывает для себя дорогу в дисциплинарный блок. Даниэль тащит ее в конец коридора. Отворяет камеру, где вместо двери только решетка, бросает внутрь, как мешок с мусором. Она падает на пол, несколько секунд
— Поднимайся!
Она подчиняется. Встает перед ним:
— Ты играл в регби, да?
— Как ты догадалась, Гревиль?!
— Хорошо сыграл…
Он удивлен. Для нее это — игра, не больше. Подходит, дает ей затрещину, чуть не снеся голову с плеч, потом впечатывает в стену:
— Хорошо позабавилась? Так вот, забаве конец!
— Уже?
Странно, что удары как будто не действуют на нее. Что она по-прежнему бросает ему вызов с этой ставящей в тупик надменностью.
— Посидишь здесь, пока не уймешься…
Он отстегивает один наручник, другой прикрепляет к кольцу, вделанному в стену. И уходит.
— Больше не хочешь драться, начальник? — вопит Марианна в пустоту. — Утомился уже?
Ей больно. Должно быть, содрала кожу с головы, когда закорешила с асфальтом. Она садится на пол, поджимает ноги. Вонь невыносимая. Даже в горле першит. Ей даже не подойти к умывальнику, чтобы прополоскать рот. Полный крови. Ей больно, но могло быть хуже. Он мог избить ее до бесчувствия здесь, в карцере. Она ложится, правая рука прикована, воздета к потолку. И мирно засыпает.
Ломка отступила на час или на два. Подавлена усталостью, болью. Марианна уже три ночи не спала.
Когда она снова открывает глаза, то встречает взгляд начальника. Прислонившись к стене рядом, он разглядывает ее. Марианна мигом приподнимается.
— Хорошо спалось, Марианна?
Он впервые назвал ее по имени.
Она не отвечает. Какая участь ей уготована? Он садится на бетонный стол, смотрит на нее с усмешкой, закуривает. Губа у него распухла, на щеке ссадина.
— Успокоилась?
— Я никогда не успокоюсь. Никогда…
— Но ты выглядела спокойной, когда спала.
Марианна отворачивается. Противно, что он застиг ее во время сна. Ее опять охватывает дрожь. Поначалу легкая. Скоро это будет похоже на болезнь Паркинсона.
— Почему ты захотела драться со мной? Хотела меня испытать, да? Если ты так начинаешь, это плохо закончится…
— Начальник, мне двадцать лет, и я приговорена к пожизненному! Объясните мне, как это может закончиться хорошо?
Она снова к нему обращается на «вы». Добрый знак.
— Ты получила по заслугам. Мне от этого ни жарко ни холодно.
— Я просто хотела получить работу!
— Об этом следовало подумать прежде, чем калечить охранницу! Осталась бы в централе. Все лучше, чем в арестном доме…
— Она изводила меня днем и ночью, ваша дорогая коллега! Она была мразь! Садистка! С тех пор как я там появилась, она пыталась меня сломать. Не давала спать, каждый день обыскивала камеру. Ей вообще нравилось мучить заключенных! Ее любимая забава!
— Не хочу больше об этом слышать! — отрезал начальник. — Работу ты не получишь! Понятно?
Она пинает стену. Дрожит сильнее. Он подходит совсем близко:
— У тебя ломка или
я ошибаюсь? Тебе поэтому крышу снесло?— Возможно…
— Наркоши нам не хватало!
Марианна опирается плечом о стену. Раскачивается взад и вперед.
— Мне нужно покурить, — шепчет она. — Дайте сигаретку, пожалуйста.
Он смотрит на нее как-то странно. Но она уже подметила этот взгляд. Недвусмысленный. Она произвела на него впечатление.
— Я могу тебя снабжать, — предлагает он.
Она что-то такое предчувствовала, но все же не верит своим ушам.
— Блок в неделю.
— И… И чего вы хотите взамен?
— Чтобы ты вела себя тихо.
Она улыбается по-детски. И все?
— И еще я хочу…
Ну конечно. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Чего?
— Тебя.
Эмманюэль издавала странные стоны, бормотала что-то невнятное. Наверное, повторяла имена погибших детей.
Марианна поднялась с трудом, настолько онемели мышцы. Встала на первую перекладину лесенки, взяла ее руку в свою. Демоны, судя по всему, сразу обратились в бегство. Марианна осторожно освободила руку, спустилась на свою койку, подложила подушку под живот.
Она ждала. Чтобы он пришел. Принес паек. И подарил наслаждение. Она никогда не думала, что кто-то сможет получить над нею такую власть. Станет настолько небезразличен. Она ждала. Чтобы ей объявили о свидании. Чтобы продали ей свободу.
Порой ее это немного пугало. Так давно она не ступала за эти стены! Так давно сидит в этой клетке, с решеткой вместо горизонта. Где ее кормят, как кормят скот. Держат на привязи. Выбравшись отсюда, она никогда в жизни не придет в зоопарк!
Вдруг послышались шаги. Она улыбнулась в полумраке. Он вошел, проскользнул в берлогу. Положил блок сигарет на стол, подкрался близко-близко, зная, что Эмманюэль не проснется. Руки судорожно сжимают подушку, ноги непроизвольно дергаются… Черные глаза взывают о помощи. Он протянул руку, она пошла за ним.
— Дурь принес? — прошептала Марианна. — А шприц?
— Да. У меня в кармане. Не беспокойся.
Они вышли из камеры, зашагали по безлюдным коридорам. Топча без стыда и совести сон узников. Он отворил дверь в библиотеку. Дрожа все сильнее и сильнее, Марианна приникла к нему:
— Мне нужно, прямо сейчас…
— Кто бы сомневался! — сказал он, гладя ее по волосам. — Я тебе принес еще маленький подарок…
Он выложил на стол пакетик, шприц, жгут. И будильник, совершенно новый. С красными цифрами, светящимися в темноте. Она поблагодарила его улыбкой. Ей не нравилось колоться при нем, но ждать целый час было невтерпеж. И она не могла предложить себя в состоянии, близком к кризису.
Когда Марианна воткнула иглу в вену, Даниэль отвернулся. Стал разглядывать книжные стеллажи. Все кончилось. Она уселась на палас. Достало силы выдернуть иглу, торчавшую из руки. Она легла на спину. Закрыла глаза.
Вторник, 14 июня, — камера 119 — 15:50
Жюстина открыла дверь:
— Добрый день, девочки! Идете на прогулку?
— Ага, — ответила Марианна, завязывая шнурки на кроссовках.
Утром она не выходила, но сидеть взаперти становилось тяжко. И теперь она набралась сил, чтобы выстоять перед другими. Взять на себя убийство Гиены.