"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Это заняло два часа?

— Мы разговаривали… О том, что произошло в карцере… О гибели мадам Дельбек тоже…

— Интересно… У вас были хорошие отношения с заключенной?

— Да. Мне удавалось держать ее в рамках. С ней было нелегко, но мы справлялись…

— То есть можно сказать, что вы симпатизировали этой заключенной?

Даниэль стиснул челюсти:

— Да, так можно сказать.

Вернер встал со стула. Заложив руки за спину, сделал несколько шагов по крохотному кабинету.

— Сказала ли вам тогда мадемуазель де Гревиль о том, что собирается совершить побег?

Даниэль выпучил глаза.

— Что?! Да нет же! — вскричал он. — Конечно нет…

— Если бы она вам сказала, что бы вы сделали?

— Отговорил бы ее! И… И предупредил бы полицейский пост перед ее палатой…

Майор перестал ходить и встал перед Даниэлем:

— Думаю, вы не все сказали, месье Бахман.

Даниэль выдержал его взгляд. Но петля затягивалась все туже. Он подумал о жене, о детях.

— Не понимаю, о чем вы говорите, майор…

— Я говорю о ваших отношениях с Марианной де Гревиль… о ваших истинных отношениях.

— На что вы намекаете? — вскинулся Даниэль.

— Я не намекаю, а утверждаю! У вас были особые отношения с этой заключенной… Интимные отношения, если быть точным. Вы признаете, что у вас были интимные отношения с заключенной, совершившей побег, месье Бахман?

Даниэль сник. Он всегда знал, что однажды придется платить. Этот день настал.

— Нет.

— Ложь вам не поможет… У меня есть показания полицейского, который видел, как вы, цитирую, обжимались с Марианной де Гревиль.

Даниэлю хотелось плакать. Он повернулся к окну. Взгляд уперся в решетку.

— Да, — признал он. — Это правда. Я заключил ее в объятия. Но только потому, что она была… травмирована тем, что перенесла накануне… И… И я утешал ее, вот и все.

— Утешал? — усмехнулся Вернер. — И часто вам случается утешать заключенных?

— Нет… Но как вы выяснили, я симпатизировал Марианне… Она плакала, и…

— Утешают обычно жертв, месье Бахман. Редко когда преступников.

— В тот день она была жертвой…

— Жертвой чего?

Даниэлю становилось все труднее усидеть на стуле. Будто он стал электрическим.

— Ее изнасиловали в карцере…

— Охранники? Вас это огорчило, месье Бахман?

— Разумеется! Это недопустимо, ведь так?

— Конечно.

Вернер снова начал ходить.

— Значит, вы отрицаете, что состояли в интимных отношениях с Марианной де Гревиль?

— Я просто обнял ее!

— Проблема в том, месье Бахман, что у меня есть показания, свидетельствующие об обратном. И их дал не полицейский…

Даниэль застыл с разинутым ртом. Он уже догадывался, что вынет сейчас майор из своей шляпы.

— …а Соланж Париотти, которая утверждает, будто однажды ночью застала вас в камере де Гревиль. В момент, когда вы занимались любовью.

Даниэль закрыл глаза, стиснул кулаки.

— Она даже предоставила нам весьма красноречивые фотографии.

— Эти фотографии — подделка! — отчаянно защищался Даниэль. — Она ненавидит меня и ненавидела Марианну! Она на все готова, лишь бы меня потопить!

— Относительно фотографий выскажут свое мнение эксперты… Почему же мадемуазель Париотти так ненавидит вас?

— Потому что… Потому что я отказался переспать с ней.

— Неужели? Она, наоборот, заявляет, что постоянно отвергала ваши приставания. Говорит, что явилась жертвой сексуальных домогательств с вашей стороны.

Даниэль ошеломленно воззрился на полицейского:

— Это неправда!..

— Значит, месье Бахман, вы по-прежнему отрицаете, что имели интимные отношения с заключенной, совершившей побег? Несмотря на свидетельские показания и фотографии?

Даниэль уже знал, чем кончится допрос. Может быть, стоило выложить карты на стол. Но в таком случае он рискует потерять то, что еще у него оставалось. Семью, работу. Так что — нет, нужно сопротивляться. Спасать то, что еще можно спасти. В конце концов, им особо нечего ему предъявить.

— Отрицаю, — уперся он. — Это чистой воды клевета.

Вернер снова уселся напротив него:

— Месье Бахман, это вы помогли Марианне де Гревиль совершить побег из больницы?

— Я помог Марианне? Нет, конечно же нет! Я был здесь, когда она сбежала, вы можете проверить!

— Мы проверим, месье Бахманн, проверим. Знаете ли вы, как мадемуазель де Гревиль совершила побег?

Он снова взялся за сигарету, и майор не пытался ему помешать.

— Она… Она, кажется, нейтрализовала полицейских и вышла из палаты… Так, во всяком случае, я слышал.

— Как, по-вашему, она могла одолеть двух вооруженных постовых?

— Марианна умеет биться, как никто! — объяснил Даниэль с улыбкой.

— Но в данном случае никакой борьбы не было. Она пригрозила им пистолетом. Вопрос в том, каким образом этот пистолет очутился в ее палате.

У Даниэля исказилось лицо.

— Так вот, вы — единственный, кто побывал в этой палате, кроме медицинского персонала.

— Вы… Вы обвиняете меня в том, что я передал оружие Марианне?

— Таковы факты, месье Бахман.

— Но… Это смешно! Абсурдно! Откуда бы я взял это оружие, а?

— Я не знаю; это вы нам скажете — рано или поздно. Вы поедете с нами в комиссариат, месье Бахман.

— Я не помогал Марианне! — твердил Даниэль.

— Будьте добры следовать за нами!

— Но… Я не могу оставить коллегу совсем одну! И потом, мне не в чем себя упрекнуть!

Лейтенант подошел к нему с парой наручников.

— Вы скуете мне руки? — ужаснулся Даниэль.

— Такова процедура, месье Бахман, — отозвался Вернер. — Сейчас… девять часов тридцать пять минут, вы официально находитесь под стражей начиная с этого времени.