"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Но нет, они не зароют меня посреди леса. Нет, я им слишком нужна.
«Пежо» двинулся по безлюдной, тенистой лесной тропинке, потом встал.
Первые капли дождя расплющились на ветровом стекле. Плохое предзнаменование. Лоран разблокировал двери, и Фрэнк выбрался из машины. Обошел ее, открыл дверь со стороны Марианны:
— Вылезай…
Поскольку та отказывалась двинуться с места, Фрэнк схватил ее за руку и выволок силком; двое его подручных тоже вышли. Похоже, они не знали, что задумал шеф, но подчинялись ему беспрекословно. Фрэнк толкнул Марианну на дорогу, та неловко упала: колено
Фрэнк поднял ее за шиворот, заставил пройти вперед, подальше от шоссе. Стиснул рукой затылок и грубо толкал вперед. Потом остановился.
Марианна не узнавала его лица. Жесткое, как обледенелая скала.
Фрэнк залепил ей такую пощечину, что едва не вышиб мозги. Но она удержалась на ногах, каким-то чудом. Посмотрела ему в глаза.
— Ты не слишком хитра, Марианна! Было детской игрой найти тебя!
— Тебе просто повезло! — дерзко возразила она. — Я разбила колено, прыгая со стены…
— Повезло?!
Он расхохотался. Это звучало, как скрежет ножовки, разрезающей сталь.
— Скажи мне, Марианна, куда ты собиралась идти с шестьюдесятью евро и вывихнутой коленной чашечкой?
Ей не была любезно предоставлена возможность ответить. Она получила удар кулаком и на этот раз отведала влажной земли. Коленка опять вывихнулась в обратную сторону, она заорала.
Филипп на несколько мгновений закрыл глаза. Чтобы отстраниться от почти невыносимой картины. Марианна лежала на боку, согнувшись пополам. Фрэнк поднял ее за волосы, поставил на колени. Новый вопль. Она попыталась встать, он не дал. Дождь припустил сильнее, Марианна стиснула зубы. Дуло «Магнума-357» уперлось ей в лоб.
— Долго ты еще собираешься играть с нами, Марианна?
— Нет, — прошептала она, косясь на ствол.
— Нет? — возликовал шеф. — И правильно!
Филипп отвернулся, а Лоран взирал на ярость своего друга не моргнув глазом. Тот снова поставил Марианну на ноги и прижал к стволу ближайшего дерева. Так сильно, что сучок впился ей под лопатку, пропоров кожу. У нее перехватило дыхание, она открыла рот, чтобы закричать, и ощутила вкус револьверного дула. Ужасный металлический вкус. Человек, державший этот револьвер, смотрел ей в глаза своими зелеными глазами. В них полыхала безумная ярость.
— Ты этого хочешь? — вопил комиссар. — Хочешь, чтобы я нажал на курок и все кончилось?
Марианна колебалась. Наконец покачала головой, едва-едва, чтобы револьвер случайно не выстрелил.
— Если я спущу курок, твоя башка взорвется! Твои мозги разлетятся в разные стороны… И знала бы ты, как мне хочется спустить курок, мать твою!..
Она снова покачала головой. Фрэнк вынул оружие из ее рта. Марианна подумала, что это конец. Но Фрэнк натерпелся страху. Стресс копился всю ночь и теперь должен был излиться. На нее. Он схватил ее за горло, пригвоздил к коре. Сучок еще глубже вонзился под лопатку.
— Когда вернемся, я снова займусь тобой…
— Я… Я просто хотела…
Удар правой по голове ей помешал объясниться. Оторвал ее от сучка. Бросил в грязь. Филипп умоляюще глядел на Лорана, но с таким же успехом можно было разжалобить айсберг. Марианна стонала, корчась от боли, и пыталась что-то сказать. Фрэнк, не дав ей закончить, саданул ногой в живот.
Марианна чуть не лишилась чувств. Фрэнк снова поднял ее. Тогда она пролепетала несколько слов, глядя прямо в зеленые глаза:— Хотела… в жандармерию… Даниэль…
Посреди кровавой магмы, вытекавшей изо рта молодой женщины, комиссар уловил только имя.
— Ты уже заколебала меня своим вертухаем! Вот увидишь, я заставлю тебя забыть его, твоего мужика! Когда я тебя поимею, ты и не вспомнишь о нем!
— Нет! — взмолилась она. — Не надо!
Он хотел ударить снова, но чья-то рука легла ему на плечо. Довольно крепкая рука.
— Достаточно, Фрэнк, — тихо сказал капитан. — Успокойся уже…
Фрэнк грубо оттолкнул его, но вгляделся в свою жертву и осознал, до чего может довести упоение местью. До каких пределов, до какого ужаса. Он выпустил Марианну, та медленно соскользнула на землю. Тяжело дыша, испуская стоны.
— Едем, — сухо скомандовал он.
Филипп бережно поднял ее, довел до «пежо», а она проливала слезы. Фрэнк сел впереди, Филипп — сзади, с Марианной. Она, измученная, обмерла в его объятиях. Рыдала так громко, что Фрэнк опять завелся:
— Пусть она замолчит!.. Пусть замолчит, иначе…
— Тссс! — прошептал Филипп. — Тссс, Марианна…
Она стиснула челюсти, пытаясь подавить страх.
— Все кончено, — добавил лейтенант.
— О нет, не кончено! — возразил Фрэнк. — Далеко не кончено!.. Машина остановилась у крыльца. Филипп помог Марианне выйти. Она все еще дрожала, по-прежнему плакала.
Фрэнк не дал лейтенанту позаботиться о ней: вырвал ее у него из рук и быстро затащил в дом. Швырнул на пол в гостиной. Она подползла к канапе, прислонилась к сиденью. Фрэнк не сводил с нее глаз, безумных, как у наркомана. Его люди наблюдали за ним. Немного обеспокоенные.
— Ты сделала ставку и проиграла, Марианна…
— Я… не мог…ла его бро…
— Заткнись! — заорал комиссар.
Она послушалась. Знала, что вулкан в любой момент начнет извергать лаву.
— На что ты надеялась, Марианна? — орал Фрэнк. — Через пару километров тебя арестовали бы, дура несчастная!
Марианна как раз хотела объяснить ему, что именно и собиралась сдаться. Но Фрэнк, похоже, не был расположен слушать ее. Схватил за куртку, поднял, будто пушинку.
— Ты пожалеешь о своей жалкой попытке! Клянусь, пожалеешь…
Он занес правую руку, Марианна закрыла глаза. Но он в конце концов сдержался, не ударил. Встряхнул так, будто хотел вывихнуть все суставы.
— Поскольку ты раз за разом упорно делаешь нам пакости, я тебе предоставлю веские причины ненавидеть нас!
— Я больше не буду!
— Это уж точно! Ибо с сегодняшнего дня ты будешь прикована к кровати круглые сутки… Будешь у меня просить разрешения пойти пописать! А главное, я заберу твоего мужика из тюрьмы…
Марианна стала прозрачной, как пелена дождя.
— Ты, может быть, надеялась сойтись с ним? Надеялась сама вытащить его из тюрьмы? Скучаешь? Хорошо, я доставлю его тебе! Разрежу на мелкие кусочки и подам тебе на завтрак!
— Нет! Пожалуйста!
— Я сохраню ему жизнь, пока ты не закончишь работу. Будешь умницей — получишь то, что останется. Если, конечно, он выдержит…