"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Но Баккери — не ближайшая к нам муниципальная школа, — возразила тетя Анита.

— Верно, но об этом не беспокойтесь. Насчет распределения учеников по разным учреждениям всегда легко договориться. Если ваш мальчик захочет пойти в Баккери, он будет в Баккери.

Дядя Сол повернулся к Вуди:

— Что скажешь?

Тот с минуту подумал, потом спросил Бендхэма:

— Почему я? Почему вы так хотите, чтобы я пошел к вам в школу?

— Потому что я видел тебя на поле. И за всю свою жизнь не видел ничего подобного. Ты мощный, тяжелый, а бегаешь со скоростью света. Ты один стоишь двух-трех моих игроков. Я все это тебе говорю не для того, чтобы ты зазнавался. Ты далеко не в лучшей форме. Тебе придется пахать как лошадь. Выкладываться по полной. За этим я лично прослежу. Ни минуты не сомневаюсь, что благодаря футболу тебе дадут стипендию в любом университете страны. Но, думаю, тебе будет некогда учиться в университете.

— Что вы хотите сказать? — спросил дядя Сол.

— Думаю, этот парнишка скоро станет звездой НФЛ. Поверьте, я редко когда раздаю комплименты. Но то, что я в последнее время видел на поле…

Все следующие дни за ужином у Гольдманов-из-Балтимора только и говорили, что о предложении тренера Бендхэма. У каждого были свои причины полагать, что для Вуди возможность играть в футбольной команде Баккери очень важна. Дядя Сол и тетя Анита смотрели на вещи практически: у Вуди появлялся уникальный шанс поступить затем в хороший университет. Гиллель и Скотт, которые сразу узнали о пророчествах тренера, предсказывали ему славу и деньги. «Ты представляешь, сколько гребут футболисты-профессионалы? — горячился Гиллель. — Миллионы! Миллионы долларов! Вуд, это круто!»

Навели справки: Баккери считалась хорошей школой с высокими требованиями, а ее футбольная команда действительно была одной из лучших. Когда тренер Бендхэм пришел к Балтиморам за их окончательным решением, перед домом его встретили Вуди, Гиллель и Скотт.

— Я пойду в Баккери и буду играть в футбол, если вы устроите так, чтобы в школу взяли моих друзей Гиллеля и Скотта.

Дальше надо было уговорить родителей Скотта; они с большой настороженностью отнеслись к идее отдать сына учиться в муниципальную школу. Однажды вечером тетя Анита пригласила их к Балтиморам на ужин, без сына.

— Дети, мы очень ценим все, что вы делаете для Скотта, — сказала миссис Невилл Вуди и Гиллелю. — Но вы должны понять: ситуация непростая, Скотт болен.

— Мы знаем, что он болен, но ведь ему все равно придется в школу ходить, правда? — возразил Вуди.

— Дорогие мои, — ласково произнесла тетя Анита, — наверно, Скотту все-таки будет лучше в частной школе.

— Но Скотт хочет учиться с нами в Баккери, — настаивал Гиллель. — Несправедливо его этого лишать.

— За ним действительно надо очень следить, — объясняла Джиллиан. — Я знаю, что вы хотите ему добра, но все эти футбольные страсти…

— Не беспокойтесь, миссис Невилл, — сказал Гиллель, — он же не бегает. Мы его сажаем в тачку, и Вуди его возит.

— Мальчики, он не привык к таким встряскам.

— Но ему с нами хорошо, миссис Невилл.

— Ребята будут над ним смеяться. В частной школе он в большей безопасности.

— Если кто-то будет над ним смеяться, мы ему нос разобьем, — любезно пообещал Вуди.

— Никто никому не разобьет никаких носов! — возмутился дядя Сол.

— Прости, Сол, — ответил Вуди. — Я просто хотел помочь.

— Это ничему не поможет.

Патрик взял жену за руку:

— Джил, Скотт с ними так счастлив. Мы никогда его таким не видели. Он наконец живет полной жизнью.

В конце концов Патрик и Джиллиан разрешили Скотту учиться в Баккери, и осенью 1994 года он отправился туда вместе с Гиллелем и Вуди. Но их опасения были не напрасны: в Оук-Три, тесном мирке для избранных, их сын был защищен. В первый же день в новой школе его болезненный вид привлек всеобщее внимание. На него косились, над ним смеялись. Тогда же, в первый день, заплутав в бесконечных коридорах нового здания, он спросил у какой-то девочки, как пройти в его класс; девочкин дружок, здоровяк из выпускного, после уроков зажал его в коридоре, на глазах у всех вывернул ему руку и засунул головой в стеллаж. Вуди с Гиллелем извлекли его оттуда.

— Только не говорите моим родителям, — плача, умолял Скотт. — Если они узнают, меня переведут в другую школу.

Надо было что-то делать. Гиллель и Вуди после краткого совещания решили, что Вуди прямо завтра с утра вздует здоровяка, чтобы остальные раз и навсегда поняли, какие последствия их ожидают в случае покушения на друга.

Тот факт, что здоровяк по имени Рик занимался боевыми искусствами, не произвел на Вуди ни малейшего впечатления, да и для бедного парня оказался бесполезен. Вуди, как и было договорено, утром на перемене отыскал Рика и без предупреждения сбил его с ног ударом в нос. Гиллель вылил ему на голову свой апельсиновый сок, а Скотт, подняв руки, сплясал вокруг поверженного Рика победный танец. Рика отвели в медицинский кабинет, а их троих — в кабинет мистера Бардона, директора школы; туда же в спешном порядке были вызваны дядя Сол с тетей Анитой, Патрик и Джиллиан Невиллы и тренер Бендхэм.

— Браво, троица, — поздравил их мистер Бардон. — Второй день в школе, а вы уже избили своего товарища.

— Вы с ума сошли? — налетел на них тренер Бендхэм.

— Вы с ума сошли? — повторили Невиллы-родители.

— Вы с ума сошли? — отозвались дядя Сол с тетей Анитой.

— Не волнуйтесь, господин директор, — сказал Гиллель. — Мы не звери какие. Это превентивная война. Вашему ученику Рику доставляет удовольствие терроризировать слабых. Но теперь он успокоится. Слово Гольдмана.

— Силы небесные, помолчи! — рассердился Бардон. — Сколько лет работаю в школе, ни разу еще такого спорщика не видел. Всего второй учебный день, а вы уже раздаете тумаки товарищам? Рекорд! Чтобы я о вас больше не слышал, ясно? А ты, Вуди, ведешь себя не достойно члена футбольной команды. Еще одна такая выходка, и мы тебя из команды исключим.

Больше в Баккери никто к Скотту не приставал. А Вуди заработал непререкаемый авторитет. Его уважали в школьных коридорах, а вскоре его слава разнеслась и по футбольным полям, где он блистал в составе «Диких кошек» Баккери. Каждый день после уроков он шел на школьную площадку тренироваться, а с ним и Гиллель со Скоттом: с согласия тренера Бендхэма они устраивались на тренерской скамейке и наблюдали за игрой.

Скотт был страстным болельщиком. Он комментировал каждое движение игроков и подробно объяснял правила Гиллелю, который вскоре превратился в сущий кладезь познаний и попутно обнаружил в себе еще один талант, о котором и не подозревал: талант тренера. Он отлично видел игру и немедленно подмечал слабости игроков. Иногда он позволял себе со своей скамейки выкрикивать указания игрокам. Тренер Бендхэм шутил:

— Надо же, Гольдман, ты скоро и меня подсидишь!

Гиллель улыбался, не замечая, что всякий раз, когда тренер произносит фамилию «Гольдман», Вуди тоже инстинктивно оборачивается.

13

В Бока-Ратоне мы с Лео две ночи подряд прятались у меня на кухне и выслеживали мужчину за рулем черного микроавтобуса. Во все глаза вглядывались в темноту, ловя малейшее подозрительное движение. Но кроме соседки, выходившей на пробежку посреди ночи, полицейского патруля, проезжавшего через равные промежутки времени, да енотов, рывшихся в мусорных баках, на улице никого не было.

Лео делал какие-то заметки.

— Что это вы пишете? — спросил я его шепотом.