"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Ей было не смешно, — пояснила Эдна. — Она, похоже, в самом деле была очень зла.
— А что было в конверте? — спросил я.
— Хелен мне так и не сказала. Я ее тогда видела в последний раз.
— Когда это было?
— Не помню точно, время летит так быстро. Месяца два назад, наверное.
— А вы не могли бы припомнить точнее? Может, вам запомнилась какая-то деталь, связанная с этим днем…
Она задумалась и вдруг просияла:
— Тогда же тревога была, в Капитолии Нью-Гэмпшира бомбу нашли! Ох, какой был в то утро переполох! Весь город перекрыли. Я даже опоздала с разносом почты. Да, теперь точно помню.
Быстро поискав в интернете, я без труда установил дату тревоги: дело было 7 апреля. 7 апреля Хелен жаловалась на письмо, которое пришло накануне, то есть шестого. То есть в день, когда я приходил к Гэхаловудам, а главное, в день рождения Лизы. Совпадение? И что было в конверте? Может, в вечер своей смерти Хелен звонила Перри в связи с этим письмом?
Первым делом я подумал, что письмо имеет какое-то отношение к подозрениям в адюльтере. Кто-то ее шантажировал? Надо было вытащить это все на свет божий — и первым делом расспросить патрона Хелен.
Не говоря ни слова Гэхаловуду, я отправился к ней на работу, в центр Конкорда. Патроном Хелен был некто Мадс Бергсен, симпатичный датчанин, я с ним познакомился на похоронах. Он принял меня в своем кабинете.
— Что вас ко мне привело, Маркус? — любезно спросил он, усаживая меня в кожаное кресло.
— Хотел поговорить про Хелен.
— Я вас слушаю.
Мне не хотелось прямо в лоб задавать ему вопрос, был ли у них роман, и я решил немного походить вокруг да около.
— Ее муж считает, что она в последнее время от него отдалилась, — начал я. — Она вела себя странно, по вечерам, похоже, засиживалась в офисе. Ей надо было закончить важный проект, да?
Мадс Бергсен как-то смущенно вздохнул:
— Маркус, я, как вы знаете, датчанин. А мы в Дании не приветствуем подобные глупости.
Я перехитрил сам себя: он на что-то намекал, а я не понимал, на что. Пришлось переспросить:
— Какие глупости вы имеете в виду?
— Такие, что сидеть в офисе после окончания рабочего дня — это глупость. Выдумка американцев. Что надо доказывать свою ценность как работника, засиживаясь в офисе позже всех и рассылая имейлы посреди ночи и на выходных. Это полная бессмыслица. На самом деле, если вам приходится сидеть допоздна, значит, вы не успеваете сделать свою работу в положенное время, а значит, вас надо увольнять. Я все время внушал эту мысль подчиненным, и Хелен тоже. Обычно я ухожу из офиса последним, около девятнадцати часов. У меня никто не засиживается. Это не в моих правилах.
— То есть вы хотите сказать, что Хелен по вечерам в офисе не было, а мужу она лгала?
Он кивнул.
— Тогда чем же она занималась? — не отставал я.
— Не знаю.
Мне показалось, что Мадс Бергсен о чем-то умалчивает, и я решил зайти с козырей.
— По крайней мере про один вечер вы знаете, — сухо произнес я, — ведь вы водили Хелен ужинать. Ее муж видел вас вдвоем. Вы так со всеми подчиненными себя ведете? Может, в Дании такие правила…
Вместо ответа Мадс привстал, взял со своего стола фото в рамке и протянул мне. На фотографии он, в костюме жениха, целовал в губы другого мужчину.
— Мы с Бенджамином поженились два месяца назад. Мы были одной из первых мужских пар, вступивших в брак после легализации однополых браков в Нью-Гэмпшире.
— Какой же я идиот, — вздохнул я.
— Нет, Маркус, вы не идиот, вы друг, вы заботитесь о людях, которых любите. Знаете, Хелен часто говорила о вас.
— И что она говорила?
— Что вы хороший человек. Я и сам это вижу. Она была рада, что вы вошли в жизнь ее мужа. У
Хелен были проблемы, Маркус. Я действительно пригласил ее поужинать, потому что тревожился за нее.19 апреля 2010 года
В семь часов вечера Мадс Бергсен запер дверь кабинета и, как всегда перед уходом, быстро обошел офис. Поздоровался с уборщицами, приступавшими к работе, и направился к лифтам. Проходя мимо кабинета Хелен, он через застекленную дверь увидел ее: она сидела за рабочим столом и плакала. Он просунул голову в дверь:
— Хелен, что случилось?
Она утерла слезы:
— Ничего, Мадс. Прости, все хорошо.
— Не надо извиняться, я же вижу, что ты не в своей тарелке.
— Я не знала, что ты еще здесь.
— Тем лучше, — сказал Мадс, — ты можешь мне рассказать, что тебя мучает.
Она встала и взяла пальто:
— Не волнуйся. Мне надо бежать.
— Это куда?
Она остановилась перед Мадсом и вдруг разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
— Я совсем издергалась, Мадс, — прошептала она.
Он ободряюще приобнял ее:
— Я не могу тебя отпустить в таком состоянии. Пошли поужинаем, я приглашаю.
Они поели в итальянском ресторане в двух шагах от офиса. Хелен явно хотела выговориться, но была пока не готова. Мадс сперва решил, что у нее сложности с работой, и поднял этот вопрос, но Хелен заверила, что в этом плане все в полном порядке.
— Это из-за Перри, — в конце концов вырвалось у нее.
— Что с ним случилось?
— Он об этом еще не знает.
— Он об этом еще не знает? — переспросил я, когда Мадс Бергсен рассказал про эту сцену.
— Это ее слова, — подтвердил тот. — Больше она ничего не сказала. Я так и не понял, что она имела в виду. Зато в тот вечер попросила ее прикрыть, если Перри явится в офис и спросит меня, когда кончается ее рабочий день. Но он не приходил.
— Перри думал, что у нее есть любовник. И что это вы.
— Это в любом случае был не я, как вы понимаете. Но сомневаюсь, что у Хелен был роман. Она тревожилась из-за Перри. По крайней мере, так я тогда понял. После того ужина мы больше на эту тему не говорили.
— Она не упоминала некое письмо? — спросил я.
— Письмо? Нет, а что?
— Ничего. Вы мне не позволите взглянуть на ее кабинет?
В кабинете Хелен все осталось на своих местах. Мадсу хватило деликатности ничего не трогать, пока не придет Перри и не заберет личные вещи жены. Я надеялся, что Мадс на время оставит меня одного, но он стоял на пороге и, пока я открывал ящики и рылся в документах на рабочем столе, сверлил меня взглядом. Вид у него был уже не такой добродушный: он явно недоумевал, что мне тут надо, и жалел, что пустил меня в кабинет.
— Да что же такое важное вы ищете? — в конце концов разозлился он.
— Один личный документ, который Хелен могла оставить здесь, — ответил я.
Но я ничего не нашел. У меня не было ни единой зацепки.
Распрощавшись с Мадсом Бергсеном, я отправился на парковку, где скончалась Хелен, — у сетевого фастфуда “Фанниз”, неподалеку от съезда с шоссе. Поехал я туда скорее поклониться ее памяти, чем в надежде что-нибудь найти. Добрый час я стоял, разглядывая ряды безымянных машин и пытаясь угадать, в каком именно месте Хелен оказалась в безнадежном одиночестве, когда у нее сдало сердце. Перед тем как уйти, я зашел в “Фанниз” и заказал кофе.