"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

* * *

На следующий день, прямо на рассвете, вереница полицейских машин промчалась через Маунт-Плезант и окружила дом Джанет и Марка Донованов. Группа быстрого реагирования вышибла кувалдой дверь, дом заполонили полицейские. Эрика Донована взяли прямо в постели.

Шум разбудил обитателей квартала. Все они еще долго будут вспоминать, как на глазах у всех дико озирающегося Эрика выволокли на улицу в наручниках и без церемоний запихнули в полицейскую машину. Как Джанет Донован с трудом удерживали здоровенные копы, а она заходилась в крике, требуя отпустить сына.

Эрик Донован больше никогда не вернется под родительский кров. Не увидит снова эту улицу, не будет пить кофе под цветущим навесом крыльца. Не встретится больше с соседями, милыми людьми, которых в то утро сразило известие, что Эрик, такой чудесный Эрик — убийца. Всегда такой приветливый, изящный, а в то утро — растрепанный, одурелый, перепуганный, как загнанный зверь, в спешно натянутом спортивном костюме, который он теперь снимет только затем, чтобы облачиться в оранжевую робу заключенного.

Он был влюблен в свободу, обожал лес, рыбную ловлю на мушку и широкие просторы — а теперь попадет из полицейской машины в зал для допросов, потом в камеру предварительного заключения, а после автозак отправит его в тюремную клоаку, где ему предстоит провести всю оставшуюся жизнь за убийство Аляски Сандерс.

* * *

Сначала Эрик Донован отрицал свою причастность к смерти Аляски Сандерс. Дабы освежить его память, Гэхаловуд запустил видеозапись показаний Уолтера Кэрри. Эрик в полном недоумении смотрел на лицо друга крупным планом: друг признавался в убийстве и прямо называл его соучастником.

— Что за ерунда? — возмутился Эрик. — Я не убивал Аляску!

— Это разве не ваш пуловер? — спросил Гэхаловуд, показывая свитер в прозрачном пластиковом пакете.

— Не знаю, мой или не мой, но да, у меня такой есть — как и у тысяч студентов университета в Монархе.

— Уолтер утверждает, что это ваш пуловер.

— Раз он утверждает, значит, это тот пуловер, что я ему одолжил.

— Когда вы это сделали?

— Две недели назад. Дело было в субботу, 20 марта, я запомнил день, потому что тогда лесники составили на нас с Уолтером протокол. Мы с ним поехали удить рыбу в речке, той, что впадает в озеро недалеко от Грей Бич. Ну, вы знаете, я вам в понедельник говорил про этот уголок. Короче, рыбачили мы и попали под дождь. Думали, что ливень быстро пройдет, и укрылись под деревом. Уолтер замешкался, промок до костей и стал замерзать. Трясся, как черт знает что. Мне было не особо холодно, я вообще не такой мерзляк, как он. Ну, я и снял пуловер, дал ему. Этот самый пуловер! Дождь все не кончался, мы смотали удочки и припустили к машинам. Как сейчас вижу: Уолтер в своей тачке стягивает мой намокший свитер, кидает его на заднее сиденье и говорит: “Постираю и верну чистый”. Я сказал, что это лишнее, но он настаивал.

— Так он вам его вернул?

— Нет.

— Очень милая история, только неубедительная, — сказал Гэхаловуд.

— Блин, сержант, я не вру! Я даже пытался через несколько дней забрать этот пуловер. Сказал про него Аляске, а она разозлилась. По-моему, это та пресловутая ссора, про которую вам говорила Салли Кэрри…

— А, так вы с ней все-таки ссорились! Зачем вы нам солгали?

— Я вам не лгал, сержант. Это даже не ссора была! Я хотел забрать пуловер. Уолтер на несколько дней уехал из Маунт-Плезант, я упрашивал Аляску его отдать, а она разозлилась, что я к ней пристаю, вот и все. Сказала, чтобы я звонил Уолтеру, я и позвонил. Он сказал, что перед отъездом положил пуловер в багажник своей машины, а поскольку машину он оставил в Маунт-Плезант, я попросил у Аляски разрешения заглянуть в багажник. Но пуловера там не было.

— Мне очень жаль, Эрик, но я ни единому слову не верю во всей этой истории с загадочным исчезновением пуловера. Почему вы нам раньше об этом не говорили?

— Откуда мне знать, что пуловер как-то связан с убийством?

Гэхаловуд явно сомневался, и Эрик добавил:

— Я правду говорю, сержант! Клянусь! Спросите Уолтера, он вам обязательно подтвердит все, что я сказал.

— Уолтер умер, — резко сказал Гэхаловуд.

— То есть как это — Уолтер умер?

Допросы продолжались. Эрик упорствовал: он не убивал Аляску Сандерс, он не имеет никакого отношения к убийству. Потребовал адвоката и связался с Патрисией Уайдсмит, молодой бостонской специалисткой по уголовному праву. Она включилась в дело. Но число улик против Эрика все росло. Прежде всего, его ДНК соответствовала второй ДНК, обнаруженной на пуловере. “Это пуловер Эрика, — возражала адвокат Уайдсмит, — вполне логично, что на нем его ДНК. Мой подзащитный уже сказал, что носил его, прежде чем одолжить Уолтеру”.

Кроме того, у Эрика не было алиби на вечер убийства. Он вернулся с сестрой к родителям около половины двенадцатого ночи и, по его словам, отправился в кровать. Но позже, когда все семейство спало, он прекрасно мог уехать снова, его отсутствия никто бы не заметил.

Последний гвоздь в этом деле был забит, когда в спальне Эрика нашли отпечатанное на компьютере сообщение:

я все про тебя знаю.

Письмо было идентично тем, что получила Аляска. Принтер Эрика отправили на анализ, и он подтвердил наличие необычного изъяна: поврежденная печатающая головка оставляла точно такой же отпечаток, как и в посланиях, адресованных Аляске.

— Кто угодно мог зайти к родителям домой и использовать мой принтер, — возражал Эрик. — Мы днем даже дверь на ключ не запираем! В Маунт-Плезант так заведено, мы друг другу доверяем! Город спокойный!

Но доказательства перевешивали его доводы, и адвокату становилось все труднее его оправдывать. С горя Эрик замкнулся в молчании. Наконец, незадолго до суда, он признал свою вину в убийстве Аляски Сандерс. Его приговорили к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение.

В день, когда Доновану вынесли приговор, Гэхаловуд вошел в кабинет к Лэнсдейну и протянул ему письмо.

— Это что такое? — спросил Лэнсдейн.

— Я увольняюсь.

Лэнсдейн в изумлении воззрился на следователя.

— Я не подпишу, — наконец произнес он. — Вы, без сомнения, лучший коп, какой мне встречался за все время службы.

— Останусь только при одном условии…

— Перри, как вам известно, я не поклонник шантажа.

— Это не шантаж. Это предварительное условие моего дальнейшего пребывания в отделе.

— Ну говорите…

— Я больше не хочу иметь напарника, — заявил Гэхаловуд.

— Ну Перри, вы же не можете вести расследование в одиночку!

— Лучше быть одному. Нет риска убить напарника.

— Перри, вы тут ни при чем…

— Я хочу вести расследования один, — настаивал Гэхаловуд. — Правилами такое допускается.

Лэнсдейн нехотя согласился, решив, что это наверняка блажь и скоро пройдет.

Гэхаловуд направился к дверям кабинета, но Лэнсдейн задержал его:

— На самом деле, Перри, все равно примите поздравления: дело Аляски Сандерс официально завершено.

— Дело никогда не бывает по-настоящему завершено, — ответил Гэхаловуд.

— Что вы хотите сказать?

— Они всегда будут меня преследовать. И мертвые, и живые.

Рассказ шефа Лэнсдейна о событиях 6 апреля 1999 года меня ошеломил. После нашей короткой встречи меня одолевало единственное желание — найти пресловутое письмо, которое получила Хелен.

Глава 7 Анонимное письмо

Суббота, 29 мая 2010 года