Совсем не герой

– Он знал, что болен?

– Я задавался этим вопросом, но понятия не имею. Я даже не знал его фамилии.
– Он наклонился вперед, закрыв глаза, костяшки его пальцев на столешнице побелели.
– Мы провели с ним четыре ночи, и с тех пор я плачу за это.
– Он покачал головой.
– Я не могу быть таким человеком, Оуэн. Я не буду тем, кто передаст эту болезнь кому-то другому. Единственный способ покончить с этим, это прекратить ее распространение. Что произошло между нами прошлой ночью… Боже, я даже не могу выразить, как я сожалею о том, что сделал.

– Потому что ты не сказал мне об этом сразу?

– Да. И потому что я вообще не должен был этого допускать.

– Я провел небольшое исследование. Я знаю, что ты не лгал мне о рисках.

– Я был осторожен. Но я все еще чувствую себя ужасно из-за этого. Я больше никогда не позволю себе так увлечься.

– И что? Ты планируешь больше никогда не заниматься сексом?

Он рассмеялся, хотя в этом не было ничего смешного.

– Когда ты так говоришь, это звучит нелепо.

– Так ли уж нелепо?

Он дернулся, как будто ему было больно, шмыгнул носом и вытер глаза. Я и не заметил, что он плакал.

– Смешно это или нет, но это единственное, что кажется правильным. Это нравственный поступок.

Я подозревал, что он просто пытается наказать себя за несколько ночей беспечности в юности, но спорить об этом не стоило.

Берт пересек комнату и толкнул меня в бок. Я почесал его за ушами и задумался над историей Ника.

– Итак, ты заразился в Канкуне. Что произошло после этого?

– В некотором смысле, мне повезло, потому что мы заметили это рано. И потому что у меня была страховка, так что я мог сразу начать лечение.

– И ты продолжал работать?

– Продолжал, но только потому, что не мог позволить себе потерять страховку. Я был как зомби. Я ходил на работу, ходил на прием к врачу, возвращался домой, и все. В том году я даже не провел Рождество со своей семьей. Все, что я мог делать, это сидеть дома и думать: «Это моя жизнь. Я скоро умру».

– Я могу себе представить, как легко было впасть в депрессию.

Он кивнул.

– Именно так.

– И что же произошло?

– «Пинк Флойд».

– Что?
– Спросил я, невольно рассмеявшись.

Он впервые повернулся ко мне лицом, прислонившись спиной к стойке. Он больше не выглядел грустным. Он был похож на самого себя. На того Ника, которого я знал, уверенного в себе и владеющего собой.

И сексуального. Несмотря ни на что, все еще сексуального.

– Я знаю, это звучит глупо, но у меня была депрессия, и я погряз в ней, а что может быть лучше для этого, чем «Пинк Флойд», верно? Я слушал «Жаль, что тебя здесь нет». И вот эта строчка. «Неужели ты променял роль рядового на войне на место в клетке?» И я подумал, что это про меня. Вот что я делаю. Я живу в клетке. И я заплакал.
– Он слегка покраснел, но не отвел взгляда. Он не переставал говорить.
– Я начал думать о том, как много в мире я еще не видел, и о том, чего я еще не сделал, и понял, что если я этого никогда не сделаю, если умру один в этой квартире, то это будет не из-за ВИЧ. Это будет из-за меня. Потому что я выбрал клетку.
– Он провел рукой по волосам, знакомый нервный жест, заставивший меня улыбнуться.
– И я решил начать все сначала. Я переехал сюда и открыл свою клинику.
– Он скрестил руки на груди и вздохнул, смущенно уставившись в пол, внезапно снова показавшись неуверенным в себе.
– Я никогда не хотел, чтобы это случилось, Оуэн. Надеюсь, ты это понимаешь. Я был очень осторожен. Я не хожу по клубам. Я не хожу на свидания. Я не флиртую. Ты можешь смеяться над этой идеей воздержания, но это всегда казалось правильным. Но с тобой...
– Он посмотрел на меня, его глаза были полны страдания.
– Я бы хотел, чтобы у меня получилось лучше. Жаль, что я не рассказал тебе об этом с самого начала, но я мало кому об этом рассказываю. Сет знает, потому что он делает мне татуировки, но в остальном я держу это при себе. Я никогда не говорил об этом Полу, хотя работаю с ним каждый день.

Я мог понять, почему он не хотел, чтобы его ВИЧ-статус стал достоянием общественности.

– Я полагаю, что никогда не бывает подходящего времени для обмена подобной информацией.

– На самом деле это не так. Проблема была в том, что я не должен был этого делать. Я не должен был позволять этому зайти так далеко. Я не должен был флиртовать с тобой или прикасаться к тебе. Я просто...
– Его слова оборвались, и он снова вытер глаза, уставившись в пол у своих ног.
– Что-то в тебе заставляет меня хотеть помогать тебе, защищать тебя и проводить с тобой время. Это заставляет меня хотеть… чтобы...

– Переспать со мной?

– Это не то, что я собирался сказать, но да.
– Кивнул он.
– Это тоже. Ты мне понравился с самого начала.

– Но ты не хотел говорить мне о том, что ты ВИЧ-положительный.

– Я все пытался убедить себя, что мне это не нужно, что я могу быть твоим другом, а не любовником, но потом я просто не мог оторваться от тебя. Все эти годы воздержания, и вдруг я снова стал похож на озабоченного подростка. Ты как какой-то наркотик, от которого я не могу избавиться. Я не знаю. Я понимаю, что это неубедительное оправдание, говорить, что я ничего не мог с собой поделать, но это правда.

– Это не так уж и глупо, - сказал я, потому что, смешно это или нет, но мое сердце забилось сильнее, когда я услышал, как он это сказал.
– Это не только твоя вина, знаешь ли. Я довольно сильно на тебя давил.

– Я не уверен, что это оправдывает меня.

– Я не знаю.
– Он открыл рот, чтобы возразить, но я опередил его.
– Ты сказал мне «нет», Ник. И не один раз, а несколько. Я должен был отнестись к этому с уважением, но я этого не сделал. Я знал, что тебе трудно держать свои руки при себе, и я намеренно использовал это против тебя. Я давил и давил, пока не добился того, чего хотел.

– Оуэн, нет. Пожалуйста...

– Нет. Послушай меня. Я знаю, что в твоем представлении я - своего рода невинная жертва, но я вижу это не так. Я вынудил тебя сделать то, чего ты не хотел. Я отказался принимать «нет» в качестве ответа. И я прошу прощения за это.

Он покачал головой.

– Пожалуйста, не извиняйся передо мной. Я этого не заслуживаю.

Я не был уверен, что это правда.

– Я тоже должен тебе кое-что сказать.
– Я думал об этом, и хотя не мог понять, почему это так важно, я знал, что это так.
– Я рассказывал тебе о своем заикании и о своей матери. Но я не рассказывал тебе о том, что случилось со мной в старших классах.

Он прислонился к стойке, наблюдая за мной. Ожидающий. Терпеливый, как всегда.

– Я познакомился с мальчиком. Он был новеньким в нашей школе. Он жил через квартал. Были летние каникулы, и он никого больше не знал, так что мы стали друзьями. Он был терпелив, знаешь ли. Так же, как и ты, терпелив. Он давал мне выговориться. Он не смеялся и не раздражался, когда я заикался.

– Почему возникает ощущение, что есть «но»?

– Примерно в то время, когда начался наш первый учебный год, мы начали дурачиться. Не так уж и много, потому что мы были напуганы до смерти. Просто прикасались друг к другу. Немного потискались.

– И твоя мама застукала тебя?

– Хуже. Нас застукали в школе. Под трибунами, как бы банально это ни звучало. Мы целовались. Это все. Мы все еще были одеты и все такое, но, в конце концов, это Вайоминг. Учительница, которая застукала нас, пыталась вести себя спокойно, но директор взбесился. Они позвонили моей маме. Она была в ярости. Не столько потому, что это было с п-п-парнем, сколько п-п-потому, что я смутил ее. Она н-назвала меня и-и-извращенцем. А тот парень, Джереми, рассказал всем, что я его поцеловал. Что я ему не понравился и что он пытался отстраниться. Я даже не мог защититься. Я не мог перестать заикаться настолько, чтобы п-п-произнести хоть с-с-слово. В любом случае, до этого момента у меня все шло лучше, но после этого все п-п-пошло прахом.