Совсем не герой

Даже если это не было свидание.

В машине мне было неудобно. Ремни на плечах были слишком тугими. Я так давно не надевал их, что, несомненно, набрал вес и не удосужился их ослабить. Я поерзал на сиденье, пытаясь ослабить давление на верхнюю часть спины. Моя культя начала чесаться. Я заметил, что Ник искоса поглядывает на меня, когда я ерзал на месте, и заставил себя не шевелиться.

Это была ужасная идея.

Давай закажем что-нибудь на вынос. Давай вернемся домой.

Я хотел произнести эти слова, но был слишком труслив.

Ресторан находился в центре города, сразу за Кварталом фонарей. Парковка была забита до отказа.

– Я заметил одно местечко в паре кварталов отсюда. Как ты относишься к тому, чтобы прогуляться?
– Спросил Ник.

– Я не против.

Это был отличный вечер для прогулки, правда. Дул прохладный ветерок. Сухие листья, шурша и потрескивая, летели перед нами по тротуару. Мы шли молча, бок о бок, и наши шаги каким-то образом совпадали.

Ресторан произвел неприятное впечатление. Там было полно народу и просто оглушительно. Правой рукой я прижимал свой протез к телу, чтобы не задевать им людей. Нам пришлось долго стоять в ожидании столика. Было слишком шумно, чтобы разговаривать. Я почувствовал клаустрофобию. Я был уверен, что все, должно быть, смотрят на мою руку, хотя я был слишком смущен, чтобы обернуться и посмотреть. Я стоял, прижавшись к Нику и стене, и жалел, что у меня не хватает смелости сказать: «Пойдем куда-нибудь еще». Наконец, нас усадили друг напротив друга за крошечный столик. На каждом столике стояла тарелка для ужина, тарелка для хлеба, столовые приборы и два бокала, один для воды, другой для вина. Также там были бутылки оливкового масла, кетчупа, соли и перца, а также меню с закусками и десертами. И карта вин.

– Куда, черт возьми, они поставят еду?
– спросил я. Там был едва ли дюйм свободного пространства.

– Что?
– Спросил Ник, приложив ладонь к уху.

Я вздохнул и почти прокричал:

– Здесь действительно шумно!

– Так и есть. Я понятия не имел, что здесь будет так многолюдно.

Я кивнул, не зная, что сказать. Официантка задержалась у нашего столика, чтобы налить воды и поставить тарелки с хлебом между нашими стаканами. Не нарезанный хлеб, а один большой ломоть, в середину которого был воткнут зазубренный нож, как при каком-то ритуальном убийстве. Я уставился на него, ненавидя. Почему они не могли принести нарезанный хлеб? Задумывались ли они когда-нибудь о том, как трудно нарезать хлеб одной рукой?

Конечно, они не задумались. С чего бы им?

Ник уже просматривал меню, которое было размером примерно с газету. Я попытался отодвинуть свой стул, чтобы открыть свое, не рискуя при этом пролить воду на хлеб, но позади меня не было свободного места, куда можно было бы подвинуться.

Официантка остановилась у нашего столика с блокнотом и ручкой в руках, выглядя измотанной. Я подозревал, что ее волосы были туго затянуты, но теперь они растрепались и падали ей на лицо. У нее была потекшая тушь для ресниц и рваные чулки.

– Вы готовы сделать заказ?

– Мы начнем с закусок для дегустации, - сказал Ник.
– И я бы хотел минеральной воды.

Они оба повернулись ко мне, и я почувствовал, как у меня начинает сжиматься горло. Рестораны были одним из моих главных раздражителей.

«Это реальный мир, - любила повторять моя мама.

– Ты должен уметь общаться с людьми. Ты никогда ничего не добьешься в жизни, если не можешь даже заказать ужин».

Для моей мамы заказ ужина всегда был чем-то вроде экзамена. Если я заикался, то потерпел неудачу. А если бы я не заикался? Что ж, я бы, наверное, нашел какой-нибудь другой способ потерпеть неудачу. Вечер был только начинался и изобиловал возможностями.

– Э-э-э..., - глупо сказал я.

Официантка отбросила прядь волос с глаз.

– «Хаус ред» - специальное блюдо до семи. Хотите попробовать?

– Д-да. Конечно. С-спасибо.

– Ты любишь вино?
– Спросил Ник, когда она ушла.

– Не совсем.

Он в замешательстве склонил голову набок.

– Тогда зачем ты это заказал?

Потому что это был самый простой выход. Но я сказал:

– Я подумал, что попробую что-нибудь новенькое.

Он, казалось, одобрил это мнение.

– Я нечасто ем вне дома. Ресторанная еда богата натрием и пустыми калориями. Но время от времени приятно побаловать себя.
– Он заглянул в меню.
– Я думаю о бараньих отбивных или мусаке.

– А жареной рыбы нет?

Он рассмеялся.

– Определенно нет.

В конце концов, мне удалось открыть меню, хотя в процессе я опрокинул свой винный бокал. Я посчитал, что мне повезло, что он был еще пуст. Я просмотрел меню, думая не столько о том, что вкусно звучит, сколько о том, что будет легко съесть. Паста всегда была хорошим выбором, как и рыба, только мы ели ее накануне вечером. Только не стейк, потому что его было бы трудно нарезать. Ничего из раздела «Бутерброды двумя руками», хотя я посмеялся про себя над названием. По крайней мере, они меня честно предупредили.

Официантка снова остановилась, чтобы поставить наши напитки. Я предполагал, что она нальет вино в бокал, стоящий передо мной, но вместо этого она принесла новый, хотя ей пришлось аккуратно переставить все на столе, чтобы освободить для него место.

Она снова откинула волосы с глаз и достала блокнот и ручку.

– Вы готовы?
– Она даже не взглянула на нас. Ее взгляд скользил по комнате, отмечая, что нужно сделать дальше, кому нужно долить воды, а кому - оплатить счет. Она была торопливой и усталой, и ее нетерпение вызывало у меня слишком знакомую неловкость.

Ник заказал бараньи отбивные и мусаку, и тут настала моя очередь. И в этот момент я понял, что обречен. Я почувствовал, как паника скребет меня по горлу, лишая дара речи.

– Я-я-я бы хотел...
– Я замолчал и сделал глубокий вдох, чувствуя на себе их взгляды. Мои щеки горели. Я не мог смотреть на Ника. Я не отрывал глаз от своего меню и попробовал еще раз.
– Б-б-б...

– Брускетту?
– спросила официантка.
– Или запеченное пенне?

– Н-н-нет. Б-б-б...
– Я снова остановился. В тот момент я ненавидел ее. Я ненавидел этот чертов ресторан. Я ненавидел свои нервы за то, что они заставляли меня заикаться в самые неподходящие моменты.