Союз нерушимый

– Так за чем же дело стало?
– спросил хозяин, как ни в чём ни бывало, но я чувствовал: что-то пошло не так. Впрочем, возможно у меня просто паранойя разыгралась - Если кто-то у вас смог включить, так пусть и отключит.

Чутьё подсказывало, что я на верном пути.

– Сейчас у нас нет, так сказать, прямого доступа к голове нашего человека. Нам нужно сделать это удалённо. И я пришёл просить вас об этом.

– А с чего вы взяли, что это вообще возможно?
– с каждым словом прищур становился всё уже и уже. Это даже начинало забавлять, и я попробовал представить, сколько ещё нужно задать вопросов для того, чтобы хозяин полностью закрыл глаз.

– Я не знаю, возможно ли это, - пожал я плечами.
– И поэтому пришёл именно к вам. Мне порекомендовали вас как хорошего специалиста. Вы сможете что-нибудь сделать?

Моисей расслабился - я понял это по исчезнувшему прищуру. Попался.

– Это пг"авильно, шо меня вам посоветовали. А кто, говог"ите, дал вам г"екомендацию?

– Я не хотел бы разглашать эту информацию, - снова уклонение от неудобного вопроса.

Хозяин кивнул, показав на миг свою розовую, как у младенца, лысину.

– Г"езонно, понимаю... Что ж. Но ви должны понимать, шо услуга такого г"ода обойдётся недёшево.

– Разумеется, - я позволил себе полуулыбку.
– Сколько вы хотите?

– О-о-о, - Моисей сделал вид, что разочарован.
– Молодой человек! Нет-нет, ви ничего не говог"или, а я не слышал вашего непг"офесионализма! Кому нужны деньги в Стг"ане Советов?

– Ах да... Простите. Перефразирую - чего вы хотите?

– Знаете...
– задумался хозяин.
– Я уже стаг". И мне давно пог"а было бы остепениться, но всё никак не собег"усь. Мне нужна кваг"тиг"ка. Двушка поближе к центг"у. И с польской мягкой мебелью!
– торопливо добавил он, видя, что я собираюсь возразить.

– Могу предложить вам только комнату в дезактивированном доме. Без мебели.

Начался торг. Даже не так - торжище.

Несколько раз я делал оскорблённый вид и собирался уходить, но Моисей неизменно меня останавливал. Несколько раз сам хозяин говорил мне немедленно покинуть его мастерскую, но позже сменял гнев на милость. Это было очень интересно, весело и познавательно, под конец мы уже бились исключительно из спортивного интереса - кто кого. И к моему стыду, последнее слово осталось всё-таки за хозяином.

Мы сошлись на однокомнатной с мебельным гарнитуром. Румынским.

– Яшенька!
– крикнул Моисей куда-то вглубь мастерской.
– Ехай сюда, золотой, тут есть дело.

Послышалось жужжание небольшого электродвигателя, и вскоре я увидел, кого звал хозяин.

В инвалидном кресле полубоком сидел скрюченный ребёнок лет шести. Он был невыносимо, концлагерно худ. Но не это заставило меня внутренне содрогнуться, а то, что мальчик был прикован к креслу во всех смыслах: из каждого его сустава торчал длинный провод, уходивший в какую-то странную конструкцию за его коляской. Из головы, посреди взлохмаченной копны чёрных волос, тоже торчал какой-то длинный хромированный штырь.

А ещё мальчик был совершенно слеп - белые-белые глаза, без малейшего признака радужки или зрачка.

– Что такое, дядя Моисей?
– тихим голосом спросил он, въезжая, и тут же остановился. Он "смотрел" прямо на меня с видом не менее ошарашенным, чем, должно быть, был у меня сейчас.
– Ой! Это ты! Я давно хотел сказать тебе спасибо!

– За что?
– в горле внезапно пересохло, а в душе заворочался какой-то иррациональный страх.

– За то, что спас всех нас.

"Что? Чертовщина какая-то".

– Но я же никого не спасал, - сказал я, косясь на Моисея, который упорно прятал взгляд.

– А... Извини, - мальчик улыбнулся. Его зубы оказались неожиданно белыми и здоровыми.
– Я постоянно путаю. Что нужно, дядя?
– к счастью, он перевёл взгляд на Моисея.

– Этот молодой человек хочет, чтобы ты дезактивиг"овал имплантат у одного человека.

– Что за имплантат?
– деловито поинтересовался ребёнок.

– "Зайцев-79-У". Серийный номер...
– я назвал длинный ряд цифр, чувствуя себя полным идиотом. Мальчик всё это время "смотрел" на меня пустыми глазами и не делал никаких попыток его записать.

– Но он ведь уже отключен, - округлил пустые белые глаза Яша, когда я закончил.

– Что?
– даже не пришлось включать актёрское мастерство и изображать удивление. Малец просто не мог сам догадаться.

– Он отключен!
– уверенно повторил мальчик.
– Могу его включить. Хотите?

– Что, так просто?
– я изобразил "улыбку номер шесть" - недоверчивую.
– Этого не могло быть никак. Ты не мог так быстро взломать его чип.

– Я и не ломал его, - мальчик едва заметно дёрнул плечами, наверное, это означало пожатие ими.
– Это как... Я просто спросил у него. Попытался найти. Но он был тёмный. Серый весь. Как будто мёртвый. Значит, давно уже, - непонятно закончил он фразу.

– Так. Ладно, - я взял себя в руки. Нельзя позволять сбить себя с толку. Да, это не цыгане, но, тем не менее, я был уверен, что попался на какой-то психологический трюк.
– А ко мне можешь подключиться?

"Да!" - раздался неожиданно громкий детский голос в моей голове. Я рефлекторно отскочил, закрывая ладонями уши.

"Вот видишь. Я знаю. Он отключен".

– Тебе не о чем волноваться, - сказал ребёнок вслух.

– Хорошо, Яшенька, - несколько натянуто улыбнулся Моисей.
– Езжай в свою комнату, побудь там, пока мы с товарищем побеседуем...

– Ладно. Только не бери с него ничего. Не будет добра с этого.

Взгляд хозяина ткнул меня, словно в голову вонзили вязальную спицу.

– Как он смог это сделать?
– я был шокирован.
– Что это... Что это вообще такое было?

– Яшенька...
– хозяин замялся.
– Уникум. Дитя Горбушки, - грустно усмехнулся Моисей, куда-то сразу же задевав акцент.
– Родился тут, на пепелище. Мутант. Овощ. Ходить не мог, говорить не мог, ничего не мог. Даже дышать. В больнице сказали, что он не жилец, поэтому мы здесь собирали для него железки всем миром, и вот... собрали. Он теперь живёт больше в Сети, чем тут. Поэтому и может очень много. Так!
– Моисей встрепенулся, к нему тут же вернулся деловой тон.
– Думаю, нам больше не о чем говог"ить. Если уж Яшенька сказал, бог с ней, с мебелью. Всего добг"ого.

– Да... До свидания, - пробормотал я и, повернувшись, покинул мастерскую.

Дело было сделано. Я всё-таки был прав, и Вьюнова могли активировать удалённо. Но кто?

Это я и собирался выяснить.

5.

– Палыч!
– я набрал шефа, чтобы порадовать. Сесть на хвост идее мало - нужно было попросить, чтоб начальник направил силы отдела на работу в этом направлении. Душу грело осознание факта, что именно мой след оказался верным, как-никак, целая куча сотрудников работала по другим зацепкам: винтовка, деятельность убитого - и ничего. И лишь я один, такой весь из себя майор Пронин, всё сразу понял.