Союз Тигра и Дракона

[2] «Открытие пути».

[3] Считается, что у человека три души.

Глава 21

«Цзя-жэнь». ?? Домашние

Близкие принимают нас такими, какие мы есть,

справедливо ответить им тем же.

Покойному господину Лу Гуану в Чанъане принадлежала четверть квартала. В его огромном поместье имелись бамбуковая рощица, пруд, заросший розовыми лотосами, а небольшой мост возвышался над гладью пруда и отражался в нём, точно молодой дракон.

Миновав вместе с Юанем Цаньяо парадные ворота и комнату привратника, Чень Сюаньжень и Ван Шэн оказались перед Главным северным домом, лучшем жилище для пожилых людей. Окна выходили на юг, парадный вход украшали гранитные ступени ивыкрашенные красным колонны. Две комнаты по обе стороны от дома предназначались для прислуги и использовались как кладовые.

Уже здесь, не заходя в дом, Сюаньжень начал морщиться и достал веер. Ван Шэн бросил на него быстрый взгляд и усмехнулся. Даже он почувствовал тяжёлый запах смерти, дух разложения и распада, дух тьмы и гнилой стылой земли.

— Смердит, как в старой могиле…— пробормотал он на ухо Сюаньженю.

Тот покачал головой.

— Нет! Я не понимаю этот запах, но меня морозит. Тут нечисти никакой нет? Или мы с тобой тут самая страшная нечисть?

Шэн, почти не разжимая губ, прошептал:

— Мы с тобой — розовые ненюфары[1] в сравнении с тем, что тут есть. Гуи[2] словно дышат под землёй, но они слабы, почти бессильны, а настоящий голодный дух — в вестибюле, где стоят гробы. И он пострашней всего прочего. Но откуда они вообще здесь взялись?

— Спокойно: будь безмятежен, как цветок лотоса у подножия Храма Истины. Случись что, я защищу тебя, — уверил Сюаньжень дружка.

— Ага, и это притом, что ты даже не видишь духов, — ухмыльнулся Ван Шэн. — Ладно, постарайся отделаться от канцлера. Надо осмотреть жилище покойного Лу Гуана.

Отделываться от канцлера не пришлось: он сам ушел выразить соболезнования родственникам погибших.

Шэн и Сюаньжень остались одни и вошли в дом. Внутри на двух этажах царила та скромная роскошь, которую создают не большие деньги, но тонкий вкус и понимание красоты. Окна украшали деревянные решётки с геометрическими узорами и изысканной резьбой, инкрустированные пластинками яшмы и нефрита. Стол семи небожителей розовел богатой яшмовой столешницей. Кресла, стол для подношений и даже цветочные вазы были утонченно декорированы одинаковым узором, в котором угадывались изгибы дракона и хвосты фениксов. Таблички с именами предков и курильница для благовоний золотились рисунком семейных иероглифов рода Лу. Ароматические свечи источали благовоние ладана и сандала, призванного успокоить и расслабить душу.

Однако Чень Сюаньжень на глазах становился всё мрачнее и беспокойнее.

— Здесь везде смердит.

Шэн кивнул и спросил.

— Ты можешь найти вход в подвал? Нам нужен запах земли, камня и распада. Голодные духи здесь, под землей.

— А с чего ты взял, что здесь есть подвал?

Шэн пожал плечами.

— Из того, что рассказал Юань Цаньяо, можно сделать только один вывод: сам он довольно приличный человек, а такой человек редко прозревает зло в других. Канцлер сказал, что Лу Гуан был известен в столице как человек мудрейший, добродетельный и строгий. Однако у таких людей двор смертью не воняет и род не прерывается в одночасье, поэтому надо отбросить эти суждения как недостоверные, и смотреть на происходящее глазами, исполненными сомнения. И первое, в чём я усомнился бы, это свидетельство нань-мо-лао о том, что душа покойного по её заслугам сейчас уже спешит в небесные эмпирии. Ничего подобного.

А раз слова канцлера ошибочны, а слова даоса — лживы, поищем истину там, где господину Юаню Цаньяо привиделось безумие. Нам нужно послушать приёмную дочь покойного госпожу Лу Юншэнь, и служанку из младшей ветви рода Лу — Лу Синь. Но перед этим надо найти подвал и узнать о настоящих склонностях покойника.

Сюаньжень кивнул, стремительно прошёл по комнатам, прислушиваясь к звукам своих шагов.

— Да, внизу есть пустое пространство, но входа я не чувствую. Стой, поток воздуха… Это не отсюда…

Сюаньжень метнулся в спальню, повернулся к северу и упёрся в золочёную ширму, отодвинул её и оказался у книжных полок.

— Здесь гуляет сквозняк, за этой стеной что-то есть, но должен быть рычаг… — он методично перебирал предметы на полках, пока не наткнулся на книгу в золоченом переплёте. Она привела в движение полки, которые разъехались, открыв небольшой вход. Сюаньжень сунул туда нос и резко отшатнулся.

— Да что же это, а? — он схватил траурное покрывало с кровати и обмотал вокруг шеи, спрятав туда нос. — Смердит-то как!

Ван Шэн взял лампу, отодвинул дружка и спокойно прошёл вниз по ступеням. Сюаньжень последовал за ним, по-прежнему бормоча что-то себе под нос о нестерпимой вони. Лестница уходила вниз под дом всего на этаж, и огромный чугунный тигель, украшенный цитатой из «Сю сянь бянь хо лунь»[3], стоявший внизу, вначале не пугал, погружая вошедшего в мир поисков даосской пилюли бессмертия.

* * *

[1] розовые лотосы

[2] Голодные духи

[3] «Рассуждения, рассеивающего сомнения относительно совершенствования в бессмертии»

Глава 22

«Бо». ? Разложение

Когда от ветра ломается могучий дуб,

гибкая ива — всего лишь гнется.

Однако стоило Сюаньженю заглянуть в тигель, он снова отшатнулся. Тот был на две трети заполнен человеческими костями и черепами. Заткнув нос и вглядевшись, Сюаньжень понял, что черепа ветхие и заплесневевшие, точно извлечённые из старых могил. Однако не исключалось, что сгнили останки именно в тигле.

— Чем занимался тут этот «мудрейший, добродетельный и строгий»? — гундося, пробормотал Сюаньжень, ибо нос его всё ещё тонул в покрывале. — Что это за практики?

Шэн пояснил.

— Он был даосом, практиковавшим тайную магию — путь силы. Даосы пытаются поставить себе на службу силы природы и силы духов. Чаще призывают силы вселенной и вызывают дождь или бурю. Силой, исходящей от духов, управлять труднее, потому что духи обладают собственной волей. Колдуну чрезвычайно трудно заставить прийти упрямого духа, а потом — заставить удалиться. Есть несколько способов овладеть силой духа. Можно позаимствовать его силу и увеличить за её счет свою собственную. Также колдун может просить духа оказать помощь, давая ему действовать самостоятельно, а потом изгнать при помощи заклинаний. Наконец, колдун может выступить в роли медиума, предоставив духу своё тело. Это самая мощная форма колдовства: личная сила колдуна и мощь духа образуют единую силу. Но это очень опасно: если дух выйдет из-под контроля и подавит колдуна, последний не сможет ни освободиться от вызванного духа, ни укротить его.

— Тут произошло что-то похожее?

— Не совсем. Духи этих мертвецов слабы, как пар над чайником. А вот тот, кто убил Лу Гуана и его родню, очень силён, однако сейчас он спокоен. Я чувствую его присутствие. В нём больше нет жажды убийства. И он не один. У него… не знаю, как сказать. С кем-то здесь у него есть родственная связь. Возможно, он сам из рода Лу.

— Это мужчина?

— Нет, это нюйгуй, дух убитой женщины, которая ищет справедливого возмездия. Такая убивает и вредит обычно мужчинам, женщин же просто пугает. Но за что она мстит роду Лу? Чтобы узнать это, мне надо остаться наедине с тремя гробами, но до полуночи там будут торчать родственники.