Союз Тигра и Дракона

Я за минувшие годы научилась делать амулеты, запечатывающие души мертвецов и отпускающие их. Однако я… Я ненавидела Лу Гуана. Видела в нём человека без чести и совести. И я… написала амулет тушью, смешанной с глиной. В душном подвале глина высохла и осыпалась. Но на двери подвала сам Лу Гуан всегда вешал ещё один охранный амулет. В день полнолуния, на праздник Фонарей, он приказал всей родне идти на площадь. Пока он навещал сына, я успела прокрасться в его спальню, открыла дверь в подвал и сорвала амулет. Я думала, что так дам сестре возможность навсегда уйти из этого проклятого дома.

* * *

[1]«Единение триады»

[2]«Мудрец, объявший простоту».

[3] «Учение о сверхъестественном»

Глава 23

«Цянь». ? Небо

Большие возможности хороши,

когда ими пользуются

Сюаньжень поинтересовался.

— Вам и в голову не приходило, что она сотворит?

Лу Юншэнь покачала головой.

— Нет, я не думала, что после смерти сестра станет такой. При жизни она была человеком страстным, увлекающимся, но добрым и душевным,и мне просто хотелось отпустить и освободить её дух. И когда Лу Гуан погиб, упав с лестницы, я даже не подумала, что это сделала сестра. Но после того как пришел нань-мо-лао, я увидела сестру: она топтала жертвенное печение, и плевала на удары гонга служек у-цзо. Она превратилась в настоящего демона. Мне стало дурно.

— Это она вселилась в тело Лу Гуана и убила Лу Аня и Лу Даня?

— Да, она разъярилась на него за то, что он не дал ей приличного погребения, и никто не сможет приносить жертвы её духу[1]. И потому она убила всех мужчин в роду Лу. Я пыталась поговорить с ней, успокоить.

— Но в доме беременная женщина…

Лу Юншэнь замахала бледными руками.

— Сестра не убьёт супругу господина Лу Аня: в утробе той дочь, и Юнмин это знает, — девушка повернулась к Ван Шэну, молитвенно сложив руки. — Вы же можете мне помочь!? Если похоронить останки сестры достойно, она уйдёт и всё прекратится! Но в доме столько людей, а я, хоть и получу некоторую долю наследства, сейчас не смогу приобрести гроб для сестры и провести нужные церемонии. До сих пор я даже рассказать об этом никому не могла. Кто бы мне поверил?

— А почему вы уверены, что мы можем помочь вам? — недоумённо поинтересовался Сюаньжень. — Мы — следователи Имперского судебного магистрата.

— Вы — Небесный Лис и Князь-призрак.

— Вы уверены? — поразился Сюаньжень.

— Уверенность? Что это? — девица пожала плечами. — Я просто вижу то, что я вижу, только и всего.

Ван Шэн и Сюаньжень переглянулись, а девушка, поймав их взгляд друг на друга, тихо заметила, что уже давно, с раннего детства поняла, что не обо всём, что видишь, следует говорить вслух.

— Это правильно, — с одобрительной улыбкой подтвердил Чень Сюаньжень, и тут же непонятно зачем поинтересовался восемью знаками рождения девицы. Оказалось, она появилась на свет в год зеленой деревянной Змеи, после чего Сюаньжень, отойдя к столу покойного Лу Гуана, начертил на бланке вызов госпожи Лу Юншэнь в судебный магистрат.

— Вам нужно будет подписать некоторые бумаги.

После Сюаньжень повернулся к Ван Шэну.

— А ты был прав. Рассказать такую историю императору не получится. Но что придумать?

Ван Шэн пожал плечами.

— Рано или поздно подвал под спальней покойника обнаружат. Мы можем только не разглашать историю сестры госпожи Лу Юншэнь, но скрыть склонности покойника нам не удастся. Да и незачем. О них известно и слугам в доме, и родственникам. Сегодня поведаем обо всем канцлеру, ночью проведем церемонию освобождения духа госпожи Лу Юнмин, после чего откланяемся. Однако, Сюаньжень… Ты говорил, что твой духовный отец — из даосской школы Шанцин. Он тоже практиковал нечто подобное?

Лисьи глаза Сюаньженя округлились.

— Ты что?! Как можно! Опомнись! Чень Цзинлун оставил мне только одну мистическую заповедь: «Никогда не плюй на север!» Уж не знаю почему… Остальные наставления касались запрета убивать, лгать, пьянствовать, воровать и блудить. И он никогда не искал бессмертия, говоря, что угробившие жизнь на поиски вечной жизни — просто недалёкие люди. Всё в этой жизни, говорил он, рассчитано именно на срок нашего бытия. Первый раз слыша мелодию «Цветы на ветру», ты в восторге, но слушать её бесконечно — наскучит. Вкус чая из Ханчжоу прекрасен, то только первую неделю, потом и он надоест. А когда ему стукнуло пятьдесят, Цзинлун сказал, что уже перепробовал всё, кроме смерти, перерождения и буддийской Нирваны. И он же говорил, что чем никчемней человек и чем бесполезней его существование для вселенной, тем сильнее он хочет продлить своё бессмысленное бытие до бесконечности.

— Ясно. Ладно, пойдем, найдём канцлера. Его ждёт много интересного и неожиданного.

— Я, кстати, заблуждался на его счёт. Он, возможно, удержится на своём посту дольше остальных.

Сказать, что Юань Цаньяо услышал много неожиданного для себя, значит, ничего не сказать. Едва он заглянул в тигель в подвале, как попятился, побледнел и свалился бы навзничь, не поддержи его Чень Сюаньжень. Увиденное так потрясло канцлера, что он легко поверил в историю, согласно которой десятки духов тех, на ком Лу Гуан испытывал свои эликсиры, скопом, разгневавшись, прибили его самого и сгубили весь его род. После этого Юань Цаньяо понял, что императорский астролог ошибся, и благоприятного дня для посещения этого дома у императора никогда не будет, и поторопился во дворец.

Император, выслушав эту удивительную историю, дал распоряжение не разглашать подробности, чтобы не позорить власть, которую Лу Гуан представлял четыре десятка лет, и приказал немедленно навести порядок в имении. А именно: честь по чести предоставить погребение несчастным жертвам, умерщвлённым Лу Гуаном, и как можно скорее захоронить его самого и его родню, чтобы не давать пищу для молвы. Кроме того, следователям Имперского судебного магистрата Ченю Сюаньженю и Ван Шэну был присвоен низший четвёртый служебный ранг, что увеличивало их жалование на шестьдесят даней.

После проведения предписанных императором обрядов и довольно поспешного захоронения всех усопших в поместье Лу, Ван Шэн зашел к Сюаньженю и снова поставил вопрос о вселении в него. Чень лениво позволил, однако, замершее в неподвижности тело Ван Шэна пребывало бездушным считанные мгновения.

— Что за кошмар! — Шэн с размаху влетел в собственное тело и свалился с кровати. — Хвостом-то зачем бить?

— Что такое? — Сюаньжень заполнял ведомость и был поглощен работой. — Тебя кто-то ударил?