Союз Тигра и Дракона

— И что разумного скажет мне этот голос?

— Если трижды поклонишься мне и назовёшь Учителем, обучу тебя великому искусству.

— Неужто ты решил подарить мне пилюлю бессмертия? — нагло усмехнулась расхитительница курятников.

— Такую глупость я предлагать бы не стал.

— И что же это тогда за искусство? — Чумазое существо задумчиво почесало колтун на голове.

— Оно таинственно и свято, но требует ума и таланта.

— Интригуешь? Дао познать поможешь, что ли?

— Зачем? Ты о нём всё нужное знаешь.

— Хм, ну совсем смутил! И что же это за искусство?

Сюаньжень наклонился над ухом девочки и нежно прошептал:

— Я научу тебя каждый день есть сочную курятину под чесночным соусом, которую не придётся воровать.

Похитительница кур блеснула на свету зубами и расхохоталась.

— Да ты, как я погляжу, колдун? И что же это за заклинание, от которого на столе каждый день будет появляться сочная курица?

— Так ты готова назвать меня Учителем?

— Хм, искусство твоё, конечно, интересное, — согласилась Сюли, — но… — она резко осеклась. — А откуда ты знаешь, что я что-то знаю о Дао? Кто ты вообще такой?

Сюаньжень усмехнулся, наклонился к самому уху девицы и что-то прошептал, отчего та съежилась и задумчиво почесала чумазый нос.

Сюаньжень с улыбкой спросил:

— Надеюсь, ты не откажешься отобедать со мной? Я отобрал твою добычу, откормленного петуха, и должен взамен накормить тебя досыта.

Сюли, смерив его долгим угрюмым взглядом, задумчиво кивнула.

Девицу так и не удалось заставить вымыть руки и умыться перед обедом. Она была сумрачна и задумчива, а когда на столе появилось сочная жареная курочка, голодные глаза её хищно блеснули, и девица набросилась на мясо. Ван Шэн ел как принц крови, деликатно обсасывая крылышки, Сюаньжень же, как всегда, не ел курятину, но лакомился ею с таким аппетитом и неподдельным смаком, точно пробовал на вкус небесный нектар Феникса. И любому сидящему рядом начинало казаться, что и он голоден и надо бы заказать и себе такой же сочной курятинки.

После обеда Сюаньжень предложил Ван Шэну собираться в дорогу.

— Наймём повозку. Как раз к ночи доберёмся до Чанъани.

Шэн подумал, что Сюаньжень слишком устал после бурной ночи и не хочет ехать верхом. Но когда они уселись, оказалось, что Ли Сюли грязным клубком свернулась в углу повозки.

— Она едет с нами?

— Ну а что ей тут делать?

Ван Шэн пожал плечами. То, что Чень Сюаньжень решил приютить сироту — не удивляло, однако как он собирается отучить привыкшую воровать от её дурных привычек? Впрочем, Шэн не особенно задумывался над этим, давно заметив, что всё, связанное с Ченем Сюанженем, не имеет обыкновения становиться проблемой. Чем дальше они ехали, тем больше Ван Шэн думал о предстоящей свадьбе и тем меньше вспоминал о маленькой воровке в их повозке.

Глава 26

«Гуй мэй». ?? Невеста

В новом деле, прежде чем действовать,

нужно как следует осмотреться

Из-за ночного приключения Сюаньженя и учиненного им дебоша в поместье Фей Ян они вернулись в Чанъань раньше предписанного командировочным удостоверением на два дня. Ван Шэн спросил Сюаньженя стоит ли им идти на службу сразу по приезде и сдать отчёт о случившемся Сю Баню, предоставив ему самому разбираться с Сунем Цзуном и Ду Цишанем, или стоит накляузничать на мерзавцев канцлеру Юаню Цаньяо? Или же разобраться с сукиными детьми самим?

Сюаньжень ответил, что воровство Ду Цишаня превратило жизнь жителей Суяна в череду бед. Этого нельзя прощать. А предательство Суня Цзуна могло бы превратить в череду бед их собственную жизнь, но так как ничего страшного с ними не случилось, можно ограничиться внушением.

— Хорошо, тогда я завтрашний день посвящу сватовству, а послезавтра пойдем на службу и сдадим отчёт. А ты чем планируешь заняться?

Сюаньжень уклончиво ответил, что у него есть кое-какие дела.

Когда Ван Шэн вернулся вечером от Лу Юншэнь уже счастливым женихом, он обнаружил Сюаньженя в бане, причем оттуда раздавались странные визги и лай. Ван Шэн нисколько не обеспокоился этим, начав сервировать ужин в беседке над озером, однако тут услышал повизгивания из спальни Сюаньженя. Это снова не заставило его заволноваться, тем более что скоро в беседке появился сам Сюаньжень.

— Ну и как сватовство? — задумчиво осведомился он у Шэна, наливая себе вина.

— Надо выбрать счастливый день и можно сыграть свадьбу. При этом у моей невесты нет родных, у меня здесь — тоже, можно ограничиться скромной церемонией в ямэне.

— Это можно сделать вдвое дешевле.

— В смысле?

— Если сыграть две свадьбы разом, расходы уменьшатся.

— Не понял тебя…

Сюаньжень пожал плечами.

— Не помню, я говорил тебе, что не чувствую никаких запахов от себя самого? И оттого иногда не понимаю своих чувств. Но, наверное, я тебе позавидовал? Или нет? Наверное, я тосковал. Да, я подумал, что когда ты женишься, придя со службы, ты будешь проводить время с красавицей Юншэнь, и мы не будем больше ужинать вместе, не будем смотреть на звёзды, пить вино и сочинять стихи. Тоскливо…

— Но почему? Я могу… Мы все вместе можем…

— Искусство внутренних покоев третьего не терпит, и потому… я тоже решил жениться. Почему у тебя есть красавица, а у меня нет? Так что сыграем две свадьбы разом.

— Но на ком ты собрался жениться?

— На Сюли.

Ван Шэн молча поднял глаза на Сюаньженя.

— На Ли Сюли?

Он никак не мог назвать Сюли красавицей, не говоря уже о том, что лет девчонке было едва ли десять или двенадцать.

— Почему нет? Сюли! Принеси нам чаю!

Вечерний теплый воздух покачнулся, и Ван Шэну неожиданно показалось, что он напоен не только ароматами цветов и трав, но и пение цикад тоже заполняет его, отягощает и напитывает сладостью вина из розовых лепестков. В беседку вплыла девушка удивительной красоты, закутанная в розовый шёлковый халат, яшмовые заколки в гладких волосах тихо позвякивали при каждом её движении, а поднос с дымящимся чайником окружал её лик незримым благоуханием цветов магнолии и лимонной цедры.

Девица поставила чайник на стол и исчезла. Ван Шэн оторопело покачал головой.

— Это… как? Как она стала такой?

Сюаньжень пожал плечами.

— Купил ей десяток платьев и ящик безделушек, отмыл в чане, еле расчесал колтуны в волосах, вот и всё.

— Но сколько ей лет? Не рано ли ей замуж?

— Говорит, что родилась в год красной огненной Лошади, и ей четырнадцать,[1] — в голосе Сюаньженя проступили насмешка и сарказм.

— Ты ей не веришь?

— Ну, в этой жизни ей может и впрямь четырнадцать. Но вообще… Ты же сам понимаешь, я не могу жениться на обычной девице: я просто вытяну из неё все силы за считанные дни.