Союз Тигра и Дракона

Удивлённый и растроганный Чень Цзинлун поблагодарил ученика, и сообщил ему те новости из Гуаньчэна, о которых не рассказал в письмах. Потерявший двух сыновей Линь Юань действительно после похорон стал разыскивать Сюаньженя, и был немало удивлен тем, что тот был сначала усыновлен учителем, потом поехал в Чанъань на имперский экзамен и не просто сдал его, а оказался лучшим из лучших.

Чень встречался с явившимся к нему Линем, и ему стоило немалых усилий втолковать неразумному человеку, что есть поступки, у которых необратимые последствия. Обязательство приемного отцовства нерушимо, закреплено жертвенным обрядом и оформлением письменного договора. Вернуть себе сына после того, как сам публично отказался от отцовства — уже невозможно, но Линь Юань, похоже, намеревается после траурных дней приехать в столицу и заставить Сюаньженя вернуться под отчий кров.

При всем прочем, тот факт, что ученик Ченя Цзинлуна победил на экзаменах в Чанъани и прогремел на всю Поднебесную, прибавил авторитета и ему самому, и школе Шанцин, и набор в этом году был прекрасный.

— Но ты, Сюаньжень, как я понял из писем, намерен жениться? Кто эта красавица, что ты назвал невестой?

— Я встретил её в Суяне, отец, и должен предупредить, что в ней, как теперь и во мне, есть немного лисьей крови.

— Ты разумен, мой мальчик, и полагаю, ты знаешь, что делаешь.

…Перед свадьбой в доме, как водится, царил сумбур, и Чень Цзинлун заметил, что именно его названного сына все считали хозяином: к нему поминутно забегали слуги, интересуясь, где сервировать праздничный обед, невеста его друга спрашивала, какие покрывала выбрать им с Сюли: с утками-мандаринками или с фениксами? Его друг Ван Шэн тоже разнервничался не на шутку. Пред церемонией он заглянул к Сюаньженю.

— Стоит ли пудриться?

Сюаньжень расхохотался и рассказал дружку анекдот.

— У нас в Гуаньчэне был человек, очень следивший за своей внешностью, по имени Вэй Инь. Однажды друг пригласил его на свою свадьбу. Вэй Инь знал, что на свадьбе будет много красивых женщин. Он принял ароматную ванну, тщательно оделся, напудрился и накрасил губы. Те из гостей, кто был с ним знаком, знали, что он просто кокетлив, ну а те, кто не знали его, решили, что он состоит в отношениях с женихом и специально сделал всё, чтобы на свадьбе любовника быть красивей невесты… Ты же, Шэн, поступишь мудро, если не будешь состязаться со своей невестой в красоте…

— Я уже с ума схожу…

— Не стоит переживать по пустякам.

…Свадебный обряд, связавший Ченя Сюаньженя с девицей Ли Сюли и Ван Шэна с девицей Лу Юншэнь был достаточно странен для Ченя Цзинлуна. Начать с того, что его попросили занять почётное место родителя. При этом он непонятно как ощутил несомненное присутствие по обе стороны от себя двух персон: ошую от него сидел невесть откуда взявшийся человек с благородными чертами, однако, стоило приглядеться и становилось понятно, что сквозь его фигуру струился дневной свет. А вот одесную от Ченя Цзинлуна на воздухе возник лотосовый трон, на котором возвышалась отчетливо проступавшая фигура Небесного Лиса с достаточно наглой мордой. Впрочем, вёл себя Лис на редкость воспитанно, вместе с Ченем Цзинлуном любезно принимая поклоны Сюаньженя и его невесты и благословляя молодых. Призрачный господин благословил вторую пару, и после поклонов молодых Небу и табличкам с именами предков, Лис и Призрак исчезли.

На свадебный пир «Радостное вино» подавали десятки блюд с акульим плавником, морским ушком, лобстером, морским огурцом, гнездами стрижей, рыбьей икрой в качестве украшения поверх блюда, символизирующего плодородие. Были там и десятки разновидностей курятины, кабанье мясо, мясо перепелок и фазанов.

Семейная жизнь Ван Шэна началась с тишины в покоях молодых, а вот супружество Ченя Сюаньженя было ознаменовано хохотом и воплями в спальне. Нет, молодые не подрались, но сразу после соития устроили веселую потасовку — после того, как Чень снова обвинил супругу в воровстве:

— Я же запретил тебе воровать, лисица! А ты, мало того, что украла моё сердце, так норовишь ещё стащить моё одеяло?

— Я просто замерзла.

— Ну, согреть тебя могу и я…

— Сама согреюсь, — отбрила наглая лиса, после чего набросилась на супруга, норовя отобрать у него одеяло.

Сюаньжень позволил Сюли овладеть одеялом, после чего снова овладел ею и сочинил в её честь стихи.

…Ночные облака сошли

С Нефритовой горы, и тает

Туман моей любви.

Она неспешно надевает

Халат, и шпильки в волосах

Уже поправила отчасти…

Но в слюдяных её зрачках

Ещё мерцают угли страсти…

— Да ты поэт! Хм, а о чём это ты думаешь? — удивилась вдруг Сюли, глядя на супруга. — Я не замечала, чтобы тебе сильно нравилась эта Юншэнь. С чего это ты о ней размышляешь?

— Как же трудно жить с лисой! Я думаю о них с Шэном. Моему другу предстояло сегодня впервые прикоснуться к возлюбленной и пройти альковное посвящение, вчера он был в смятении. Меня настораживает тишина в их свадебных чертогах.

Сюли пожала хрупкими плечиками.

— Так это только мы, лисы, шумим, покойники-то обычно тихие.

— Логично, я не подумал об этом…

Неожиданно Сюли напряглась и, выпрямившись, села на постели.

— Ты чувствуешь?

Сюаньжень тоже помрачнел, скривился и привстал, глубоко дыша и опираясь на подушку.

— Да, это где-то на юго-востоке. Но там императорский дворец. Что за запахи? Дерьмо, сырая земля и кровь! А трупами почему вдруг потянуло? Где тут кладбище? — нос Сюаньженя брезгливо дрогнул.

Сюли снова растянулась на ложе.

— Чует сердце, история скандальная выйдет. Утром вас вызовут.

— Это как пить дать, — недовольно согласился Сюаньжень, — Небо! Ну почему мне нет покоя даже на брачном ложе с красавицей весенней лунной ночью?

— Почему нет? Часа три до утра у тебя ещё есть…

Сюаньжень понял намёк и потянулся к Сюли. Полчаса спустя Сюаньжень резко поднялся, заслышав в коридоре шаги и учуяв запах Ван Шэна. Он набросил халат и вышел к другу.

— Шэн!

— Сюаньжень, что происходит? Над императорским дворцом видны призрак и голодный дух! Юншэнь говорит, там неба не видно!

— И не только. Там трупный запах и странные ароматы в воздухе витают. Сюли говорит, нас вызовут утром. Но постой! Ты-то как?

— Тревожно как-то. Что там могло случиться?

— Я не про то. Как искусство внутренних покоев?

— А! Ты был прав. И чего было так волноваться?

— Хорошо. Неизвестно, когда пришлют за нами, но плотно позавтракать не помешает. Господина Ченя будить пока не будем, но самим надо быть готовыми. Если что-то серьезное, из дворца сразу кинутся в Имперский судебный магистрат, а Сю Бань тут же пошлёт за нами. Там осталась ещё курятина?

— Конечно.

Глава 30

«Юй». ? Вольность

От свободы до своеволия — один шаг,

ведущий в пропасть

Суянская Лиса Ли Сюли и вправду, оказывается, обладала даром предвидения. Едва Сюаньжень успел оставить косточки от свадебной курятины и запить её вином, а Ван Шэн натянул на себя официальное синее платье гунфу из лёгкого шёлка, к ним прибежал посыльный из судебного магистрата. Он не смог рассказать о случившемся, лишь сообщил, что во дворец вызвали двух канцлеров и господина Сю Баня. А тот велел немедленно разыскать господина Лао Женьцы и их обоих. Господин Лао уже направился во дворец.