Союз трех

– Ладно, пусть так, – сказал Мэтт. – Что лишний раз доказывает: Даг что-то скрывает. – Потом добавил шепотом: – И это еще не все.

Он пересказал им разговор, услышанный три дня назад.

– Мне не удалось различить, чьи это были голоса, точно не Дага и не Реджи. Но это значит, что в Кракене что-то замышляется и надо быть осмотрительнее.

Эмбер согласилась с ним.

– Предлагаю составить что-то вроде союза из нас троих. Мы будем подмечать любые странности у пэнов. И регулярно встречаться здесь, чтобы обменяться новостями. – Повернувшись к Тобиасу, она спросила: – Даг часто заглядывает в эту библиотеку?

– Нет, не думаю. Он, скорее, пользуется книгами из шкафов внизу. А тут обычно никого не бывает.

– Отлично! Учитывая, что здесь столько коридоров и дверей, мы сможем видеться, не привлекая лишнего внимания.

Она вытянула руку, и оба мальчика торжественно положили свои ладони на ладонь Эмбер.

– Будем разбираться вместе, – произнесла девушка. – Ради истины и благополучия остальных пэнов.

В теплом свете масляных ламп все трое обменялись взглядами, горевшими ожиданием новых приключений.

– Ради истины и благополучия остальных пэнов, – хором повторили друзья.

Так на свет появился Союз трех.

20 Предатели!

В последующие дни Мэтт, принимая участие в самых разных работах, продолжал восстанавливать физические силы. Он был предельно внимателен, но ни в ком из новых товарищей не заметил ничего необычного. Ни секретных сборищ, ни намека на какие-либо внутренние изменения.

Мальчик так и не смог привыкнуть к мысли, что больше никогда не увидит свою семью, но все лучше справлялся с печалью. Конечно, тоска все еще жила в нем, особенно когда он перед сном думал о родителях. Он даже иногда плакал, но старался быстрее прогнать слезы. А другие пэны? Было ли им так же тяжело, как ему? Да, возможно. Мэтт больше всего жалел самых маленьких: наверное, они страдали еще сильнее. Одиночество. Вот почему, несомненно, ребята жили сообща. Он заметил несколько стаек из пяти-шести мальчишек, ходивших, евших и спавших вместе и общавшихся в основном только между собой. Даг и остальные пэны постарше им не препятствовали, чувствуя, что младшим это необходимо: ребята создавали вокруг себя своеобразный защитный кокон, внутри которого сохранялись тепло и уверенность в том, что они не одиноки.

Как-то днем после обеда Мэтт копал землю – обитатели острова собирались посадить семена салата, – когда дважды раздался звук рожка.

– Что случилось? – забеспокоился он, видя, что все вокруг резко напряглись.

– Это часовой на мосту, – объяснил Кельвин. – Двойной сигнал означает, что пришел долгоход!

Они побросали свои инструменты и побежали по тропинке. Несмотря на то что Мэтт уже неделю был на ногах, он еще никогда не уходил так далеко от Кракена: Даг не советовал ему делать это, пока он окончательно не окрепнет. Мэтт сперва заколебался, но потом решил, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы устремиться вслед за остальными мальчиками, правда, бежал он медленнее, чем они.

Все проскользнули между стенами кустов и деревьев, свернули на другую дорожку, петлявшую между зарослей ежевики и папоротников, и взобрались на небольшой холм, откуда их взорам открылся мост. Он был полуразрушен: от прежней верхней части ничего не осталось, но торчавшие из воды большие белые блоки соединили бревнами, и теперь шестеро мальчиков как раз пытались положить на них лист железа, чтобы на время заделать пролом.

На противоположном берегу появился из леса подросток в темно-зеленом плаще, сидевший верхом на лошади. Когда лист железа улегся на нужное место, он двинулся по мосту. Как только долгоход оказался на острове, железо убрали, и через минуту посреди моста снова зияла дыра пятиметрового диаметра.

Стекаясь со всех концов острова, пэны приветствовали долгохода. Когда всадник проезжал мимо, Мэтт заметил, что ему шестнадцать или даже семнадцать лет. Черты его лица выдавали крайнюю усталость, он был в грязи, на скуле и лбу – следы запекшейся крови, на правой руке, державшей поводья, огромный синяк. Мэтт уже знал, что лошади были бесценны, осталось очень мало тех, что не одичали.

Долгохода отвели в Кракен – отдохнуть. Всем хотелось услышать вести, которые он принес, но правила требовали сначала дать ему подкрепиться и поспать. Долгоход – его звали Бен – ополоснул лицо, проглотил чашку супа и съел целую буханку хлеба, после чего спросил:

– Кто здесь старший?

Даг выступил вперед:

– Можно сказать, я. Мое имя Даг. Ты устал; тебе дадут чистую постель, а вечером, если почувствуешь себя лучше, мы выслушаем тебя в большом зале.

– Нет, собери всех пэнов сейчас же, – ответил долгоход, снимая свои дорожные сумки. – То, что я должен вам сказать, не терпит отлагательства.

Несколько подростков беспокойно переглянулись. Мэтт увидел среди сумок топор с затупившимся лезвием и рукоятью, покрытой коричневыми пятнами.

– Собери их сейчас же, Даг, – настаивал долгоход, – Мне срочно нужно рассказать вам что-то очень важное. Плохие новости.

Все собравшиеся в большом зале волновались, к волнению также примешивалась и глубокая тоска. Собираться в середине дня было непривычно, к тому же суровое лицо долгохода не предвещало ничего хорошего.

Поднявшись на каменное возвышение, Бен сбросил свой испачканный грязью плащ и жестом призвал всех к молчанию.

Мэтт отметил, что долгоход не снял пояс, на котором висел огромный охотничий нож.

– Выслушайте меня. Тише, прошу вас, имейте уважение к новостям из внешнего мира. На этот раз они действительно ужасны.

В зале возник гул, и долгоход поднял руку снова.

– Кажется, мы засекли циников, – пояснил он. – Они на юге, далеко отсюда, так что повода для беспокойства еще нет. Но их много. Очень много, об этом говорят несколько свидетелей.

– Они за Слепым лесом? – спросил один из пэнов – подросток в очках и с широким шрамом на щеке.

– Намного дальше.

Наклонившись к Тобиасу, Мэтт шепотом спросил:

– Что такое Слепой лес?

– Далеко на юге есть лес – такой огромный, что мы не знаем его границ. Деревья там – как небоскребы и растут так густо, что между ними не проникает дневной свет. Никто никогда не решался соваться туда.

Девушка с собранными в хвостик волосами спросила:

– Как вы узнали об этом? Долгоходы что, прошли через этот Слепой лес?

– Нет, – ответил Бен. – Слепой лес раскинулся на сотни километров, но на западе в нем есть проходы, которыми пользуются циники. Некоторые пэны их видели. Циники захватили все земли южнее леса: говорят, это полоса, протянувшаяся на тысячи километров. Конечно, надо еще проверить это, но свидетельства мы получили из двух разных источников. Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они там поселились. Иногда они совершают вылазки на север. Слухи о похищениях пэнов обоснованны. Точные цифры неизвестны, но, кажется, они похитили уже несколько десятков детей. И похищения продолжаются.

– А известно, что стало с похищенными? – спросил Даг.

– Нет. Их больше никто никогда не видел, вот и все. Циники уводят их с собой на юг; как раз во время одного из таких вторжений пэны обнаружили эти многочисленные поселения. Сейчас невозможно проникнуть глубоко в их земли. Но кажется, у циников есть своя иерархия, правда, больше мы не знаем ничего.

Вокруг раздался шепот.

– И это еще не все, – произнес долгоход. – Есть и другая… плохая новость. Мы имеем все основания думать, что большинство похищений происходит из-за… пэнов. Предателей.