Союз трех
Шрифт:
Пламя озарило лицо Эмбер, подчеркнув изящество ее черт.
– Ты говоришь о Земле как… о какой-то особой форме жизни.
– Да, так и есть. Даг считает, что это также и форма сознания, ускользающая от нашего понимания, которая наполняет любой предмет, проникает в сердце растений, камней и особенно человека. Стараясь защититься от людей, Земля активировала эту интеллектуальную энергию и направила ее на трансформацию. Клетки растений стали делиться намного быстрее, чем раньше, чтобы вся планета оказалась у них под контролем. А перед этим изменилось само настроение Земли: ее климат. Те вспышки, которые видели все мы, были обращены против людей, их цель была в уничтожении генотипа современного человека. Большинство людей исчезло, испарилось; возможно, их организмы не выдержали разрядов, а оставшиеся
– А почему тогда взрослые стали такими агрессивными? – поинтересовался Тобиас.
– Потому что Буря отняла у них память, они забыли, кто они такие. Они понимают только одно: что детям удалось этого избежать.
– То есть… они нам завидуют?
Эмбер пожала плечами:
– Не знаю, это лишь предположения. Но мы узнаем больше, если выясним, почему циники ополчились на пэнов.
– Ну и какая тут связь с теле… телекинезом? – все еще настаивал Мэтт.
– Ладно… – Некоторое время Эмбер молча смотрела на собеседников, потом продолжила: – Все больше и больше пэнов жалуется на странные вещи. Девочка из дома, в котором я живу, постоянно ощущает разряды статического электричества, прикасаясь к любым предметам. Вчера ей это надоело, она вышла из себя. И тогда десяток крошечных молний, каждая не больше рисового зернышка, появились вечером над землей, и мы не могли их не заметить!
– Хочешь сказать, что они появились благодаря ей? – удивился Тобиас.
– Да, я уверена. Как только она увидела эти молнии, почему-то сразу успокоилась. И разряды пропали. С тех пор ее не бьет током каждые пять минут, но, когда она спит, ее волосы шевелятся, словно по ним идет все тот же ток! Я ничего не сказала ей, чтобы не пугать, но с ней что-то происходит.
– Это просто взрыв мозга! – воскликнул Тобиас.
– И она не одна такая. В доме Пегаса живет мальчик, обладающий способностью вызывать огонь. Ему надо только потереть два куска кремня, и появляется огромный язык пламени. Все пытались это повторить, но ни у кого не получилось. И сколько бы мне ни говорили, что это простая ловкость рук, никто больше не может сделать так, как он.
– Думаешь, мы тоже… мутируем? – забеспокоился Мэтт.
Эмбер ответила нерешительно:
– Я прежде всего думаю, что мы жертвы одного и того же «импульса», как говорит Даг, вызванного Бурей. Именно этот импульс изменил мир и меняет нашу генетику.
– Что такое генетика? – вмешался Тобиас.
– Это все, что связано с генами, со всем, что делает тебя человеком. Черный, белый или любой другой цвет кожи и волос, рост, все остальное в нас – результат сочетания генов, биологическая комбинация, доставшаяся тебе в наследство от родителей и остальных предков; гены – это то, что ты есть.
– Ничего себе! – восторженно сказал Тобиас.
– Нам удалось не превратиться в жрунов, но некоторые из нас оказались как-то по-особому связаны с природой. Биение жизни, энергетические потоки и…
– Телекинез?
Эмбер внимательно посмотрела на Мэтта:
– Да.
Видя, что девушка смущенно замолчала, Мэтт попытался продолжить. И вдруг он понял:
– Ты говоришь о себе? Ты тоже… жертва этой мутации?
– Я бы сказала так: плод изменения. Я все та же, но только… во мне происходят какие-то почти незаметные перемены, я это чувствую.
Глаза Тобиаса распахнулись так широко, словно сверху полился шоколадный дождь.
– Так ты умеешь передвигать предметы, не касаясь их? – воскликнул он.
– Тсссссс! – занервничала Эмбер. – Не кричи! Мне вовсе не хочется, чтобы на меня смотрели как на непонятного монстра. Да, поэтому мне нужно найти книги по физике – я хочу понять, что со мной происходит на самом деле.
– Ты реально можешь передвигать предметы? – по-прежнему настаивал Тобиас.
– Нет, не совсем так. Вообще-то, я довольно неловкая. В жизни меня обычно окружает невероятное количество всевозможных вещей – стаканов, чашек, ручек, которые сразу же падают и теряются, едва я пытаюсь их взять.
Когда я была маленькой, я думала, что у меня хроническое невезение, – глупо, признаю. Просто я невнимательная, я размышляю одновременно о многом и потому часто рассеянная. На прошлой неделе я случайно задела локтем лампу и ринулась за ней, стараясь поймать; при этом я понимала, что это невозможно, потому что нельзя быть настолько быстрой, просто действовала на рефлексе. Было поздно, мне не хотелось разбудить других девочек, и я всей душой пожелала, чтобы лампа неподвижно застыла в воздухе, и клянусь, ее падение… замедлилось. У меня было время подхватить ее раньше, чем она упала на пол.– Не-е-е-ет, – недоверчиво отозвался Тобиас. – Ты шутишь!
Мэтт ни секунды не сомневался, что девушка говорит правду. После Бури случилось столько всего необычного, что он не нашел в ее рассказе ничего удивительного.
– Ты можешь управлять этим? – спросил он.
– Пока не могу, но все же эта сила во мне есть.
– Ты говорила об этом остальным?
Тобиас наконец-то поверил Эмбер, и в его голосе скептицизм сменился любопытством.
– Нет, вы первые, кто узнал. В Гидре девочки о чем-то подозревают, но не могут понять, что сиильно не дает им покоя.
Она посмотрела на посерьезневших мальчиков и вздохнула.
– Если б вы только знали, как здорово разделить это с кем-то, – с явным облегчением прошептала Эмбер.
Она не переставала удивлять Мэтта. Такая взрослая и рассудительная, с хорошо поставленной речью и манерами, она словно на короткий миг сняла маску уверенной в себе красавицы. И тут же снова взяла себя в руки:
– Кстати, не хотите ли вы помочь мне в моих изысканиях – не только сегодня вечером, но и после? Мне кажется, что те из пэнов, которых беспокоит что-то особенное, расскажут мне об этом, и вместе мы попытаемся понять суть и причины этих таинственных изменений.
– Нет никакой тайны, – возразил Тобиас в своей обычной манере. – Если все, что ты рассказала, правда, пэны действительно могут обладать могуществом.
Эмбер быстро кивнула:
– Не надо называть это могуществом. В этом слове скрываются магические, сверхъестественные способности. В магию-то я не особо верю, честно говоря. Речь скорее о каких-то необычных связях с природой: у Серджо была температура, он весь пылал, как уголь, а потом научился извлекать огонь из двух кусков кремня. Гвен постоянно жаловалась, что ее бьет током, прежде чем вокруг нее однажды появились молнии – я об этом вам уже рассказала. Между природой и этими случаями существует связь, которую мы неожиданно обнаружили. Эти способности усиливаются вместе со странными симптомами. И теперь нам нужно понять, что происходит с другими пэнами, чтобы проанализировать все возможные варианты изменений.
– Может, стоит поговорить об этом с Дагом? Он столько всего знает! – предложил Тобиас.
– И речи быть не может! – возразила Эмбер. – Он… кажется мне странным.
– Он знает все! Он придумает, что с этим делать! – настаивал Тобиас.
– Нет! Он знает слишком много. И это подозрительно. Я чувствую, что он не все нам рассказывает. Я разговаривала с ним насчет Бури; выводы, которые он сделал, были чересчур логичны. Как можно было догадаться обо всем в шестнадцать лет?!
– Ну тебе же как-то пришло в голову все, что ты нам сейчас рассказала!
– Я всего лишь размышляю над увиденным своими глазами.
– Значит, он просто гений, вот и все.
Эмбер колебалась:
– Я в это не верю. Хотя, быть может, это паранойя… Не знаю…
– Я согласен с тобой, – вмешался Мэтт. – Он ведет себя не так, как другие. Мне кажется, в нем есть что-то такое… Слишком властный и…
– А вот это не так уж и плохо! – возразил Тобиас. – Если б не его руководство, остров превратился бы в место, где все передрались бы. Ведь сначала самые старшие и крепкие пэны захотели управлять тут всем, используя свое право сильнейшего. Даг смог очень быстро поставить их на место, он проявил твердость и ум, сумел взять остров под свой контроль и все устроить как надо. Без его влияния здесь начался бы хаос. Думаю, это… обычное дело среди людей и даже среди подростков: самые сильные стараются захватить власть, и только тот, кто окажется смелее и хитрее их, может все организовать правильно и восстановить всеобщее равновесие.