Созидая на краю рая

– В смысле?

– Я поступил в приют под именем Энтони Каллен. Уже там меня назвали Эдвардом, и сделали его первым именем.

– Ясно…

Мы молчим недолго, думая каждый о своём.

– Ешь, – наконец говорит он и берёт вилку в руки.

– У меня ещё остались вопросы…

– У тебя ещё будет время их задать. Но только не сейчас, – это почти просьба. Да какая там просьба, мольба!

Что же, если всё так серьёзно и ему действительно очень больно вспоминать всё это – даже больнее, чем мне – я не стану спрашивать.

Салат оказывается на удивление вкусным, и я погружаюсь в приятные ощущения, на некоторое время забываю о своих проблемах и проблемах Эдварда Каллена. Но, полагаю, это ненадолго. Всего лишь на период ужина.

Потом нас ждёт второй раунд.

Я-то готова, а он?

Салат сменяет ризотто «Рыбная феерия» – так называется одно из блюд, похожих на паэлью, а затем следует десерт. «Тирамису» – довольно вкусно.

Я вожу ложкой по стеклянному блюдечку, не в силах впихнуть в себя ещё хоть кусочек.

– Так у тебя остались вопросы? – раздаётся голос Каллена, и я поднимаю на него взгляд. Откинувшись на спинку стула, он попивает белое вино и внимательно смотрит на меня.

– Ты говоришь, что вырос в приюте, – тщательно подбирая слова, пробую спросить я. – Но сейчас ты обладаешь всем, чем пожелаешь…Как у тебя это получилось?

Он смотрит на меня пронизывающим, почти убийственным взглядом. Я его обидела? Так сильно?

– В чём дело? – решаюсь спросить я.

– Ты такая же, – медленно выговаривает он. Это звучит как приговор к казни.

– Какая?

– Тоже вешаешь на людей ярлыки, Белла.

– Ярлыки? Нет, Эдвард, ты не так меня понял! – мигом догадываюсь, о чём он подумал, и пытаюсь отчаянно исправить положение. Напрасно.

– Здесь не о чем думать, – отрезает мужчина. – Ты просто не была на моём месте, чтобы так говорить. Ты не слышала и не видела того, что видел я.

– Эдвард! – я безрезультатно пытаюсь достучаться до него и остановить эту тираду. Ну вот, наши доверительные отношения переросли в очередную бойню. – Послушай меня, пожалуйста!

– Нет, это ты послушай, – грубо отвечает он, приглушая голос. – То, что у меня не было семьи, не значит, что я не мог чего-то добиться сам. Я имею всё это, потому что умею трудиться. Потому что знаю, что хочу и что для этого необходимо. Я никогда не получал ничего просто так…

Он на секунду замолкает, собираясь с мыслями и глубоко вздыхая:

– Мне отказывали в получении стипендии, потому что видели в документах адрес детского дома! Люди считают, что дети, выросшие в них, не могут и не имеют право получать достойное образование и стать настоящими людьми. Это предвзятое мнение окутало весь мир. И ты такая же…

– Нет! – больно ужаленная его словами, вскрикиваю я. – Нет! Нет! Нет!

– Что «нет»? – передразнивая мой тон и сжимая пальцами скатерть на столе, гневно спрашивает он.

– Я никогда никого не делила на сословные группы. Мне плевать, какое у тебя происхождение, важнее всего, какой ты сам! Ты ведь бываешь настоящим, бываешь добрым, бываешь щедрым, заботливым…отчасти, я понимаю, что заставляет тебя временами вести себя неподобающе, доминируя над окружающими и явно выражая своё превосходство, но, Эдвард, это ведь не правильно!

– Не тебе меня судить. Ты ничего обо мне не знаешь. – Рявкает он, и я беспокойно оглядываюсь, надеясь, что в общем зале ресторана нас никто не слышит.

– Я не сужу тебя, а говорю, каким ты мне нравишься. Каким я тебя вижу. Я не могу понять, почему ты всегда не можешь быть таким со мной…Что я тебе сделала?

– Ты ничего не сделала, – выдыхает он. – Пока что…

– И не собираюсь.

Он закатывает глаза, в знак недоверия. Качаю головой и делаю глубокий вдох для успокоения.

– У тебя нет оснований не верить мне, но и доверять – тоже нет, поэтому я не стану оспаривать твои слова, – медленно и чётко произношу я. – Но всё можно исправить. Я думаю, когда-нибудь ты поймёшь, что я, даже если бы захотела, ничего тебе не смогу сделать. Я даже…не представляю, как это возможно…

Натыкаюсь на недоверчивый взгляд, в котором искрится боль. Одинокая и холодная. Чёрт, он действительно имеет серьёзную психологическую травму. Ему нужно обратиться к специалисту с этой проблемой. Только, боюсь, он не захочет.

– Давай закончим этот разговор, Белла. Когда я злюсь, могу много чего натворить, а сейчас мне бы этого не хотелось, – говорит он и щёлкает пальцами, подзывая официанта.

– Что мне сделать, чтобы ты поверил в мои слова?

Он молчит.

– Эдвард?

– Заткнуться! – он ударяет рукой по столу, и вино в моём бокале расплёскивается по стеклянным стенкам.

–Вот почему ты до сих пор один, – сухо замечаю я, уязвлённая его грубостью.– Ты не подпускаешь к себе никого. Ты никому не веришь. Ты никого не любишь…

– Откуда тебе знать, люблю ли я кого-нибудь, Белла? – судорожно вздыхая, спрашивает он. – Что ты обо мне знаешь?

– В том-то и дело, что мало. Я хочу узнать больше.

– Лучше оставь это занятие, – советует он и кладёт в принесённый официантом счёт деньги.– Пошли.

– Не оставлю! – упрямо отвечаю я.

– Забудь о своём упрямстве, оно на меня не действует, – через плечо кидает он, выходя из кабинки, и направляется к двери, ведущей из ресторана.

«Посмотрим», – мысленно говорю я и выхожу вслед за ним.

========== Глава 33 - Неуверенность ==========

Этой ночью меня будят довольно громкие крики. Разлепляю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, обвожу им комнату. Не замечаю ничего необычного, пока не осознаю, что звуки раздаются из-за моей спины.

Быстро поворачиваюсь на другой бок и вижу Эдварда.

Постель снова перевернута, а он, надрываясь, громко просит кого-то:

– Нет! Пожалуйста! Нет!..

– Эдвард! – привстаю на локте и трясу его за плечи.– Эдвард, проснись!