Спасение Лоусона

— Тебе нужно быть немного агрессивнее, — услышал я его слова сквозь шум крови в ушах. — Тебе нужен выброс адреналина в кровь. Ты ведь чувствуешь это сейчас, не так ли? Этот гнев? Да, ублюдок, почувствуй это. Хороший удар в лицо, где нервные окончания расположены близко к мозгу. Блядь, это верный способ завести тебя. А теперь давай, ублюдок, пока я доедаю своё яблоко.

Он был прав. Я почувствовал злость. Моё тело затряслось от внезапного выброса адреналина. Мне нужно было двигаться, пока адреналин не закончился. Нужно было покончить с этим и молиться, чтобы меня не засунули в мешок для трупов по завершению боя. Половина моего лица онемела к тому времени, когда я поспешил к Зверю, как только он вышел из очереди.

Он не ожидал этого. А почему должен был? Я был никем. И на ту короткую секунду, прежде чем я занёс кулак, как учил Рипер, и направил его ему в лицо, когда мы проходили мимо друг друга, я подумал о том, что однажды сказала мне Элли после того, как я рассказал о том, что пытался драться, как Хит.

— Тебе не обязательно быть таким, как твой брат, Райкер. Быть жёстким — это не значит бить кого-то по лицу и получать за это деньги. Жёсткость может исходить и от тебя самого.

Я никогда по-настоящему не понимал этого до сих пор. Мне не нужно было быть физически большим, чтобы быть сильным. Элли была права. Я должен был показать людям, что я силён изнутри.

Мой кулак врезался ему в щеку с отвратительным треском. Совершенно неподготовленный, Зверь качнулся вправо, поднос выскользнул из его рук и с грохотом упал на пол. В кафетерии сразу же воцарилась тишина, и все взгляды устремились на нас. Зверь восстановил равновесие, когда на его лице отразилось то, что я сделал. В нём вспыхнула ярость, и я понял, что сейчас начнётся настоящий ад.

Я быстро оглянулся и увидел Рипера. Он поднял руку, останавливая охранников, которые подошли, чтобы вмешаться. Они повиновались ему и наблюдали за нами. Только тогда я понял, что остался совершенно один.

Зверь бросился на меня, и я упал, ударившись головой о твёрдый пол. Он сел на меня и наносил удары кулаком в лицо. Я боролся с его железной хваткой, неуклюже прикрывая голову руками. Паника охватила меня изнутри, и в этом хаосе я на мгновение закрыл глаза, вспомнив самое худшее, что когда-либо случалось со мной.

Я подумал о ребёнке, которого нашёл. Грязный.

Испачканный.

Еле шевелится.

Подумал о том, как отчаянно Рикардо хотел бросить её. Бросить беспомощного ребёнка…

О гневе. Грёбаный гнев, который овладел мной, был неописуем.

И именно тогда я почувствовал прилив сил. Взрыв ярости, который придал мощи, как ничто другое прежде. Я открыл глаза и изо всех сил ударил Зверя головой, когда он наклонился, чтобы оттолкнуть мои руки. Он зарычал от боли, половина его тела рухнула на меня, но мне удалось оттолкнуть его от себя. Я чувствовал, что голова вот-вот развалится от силы удара, но я действовал исключительно благодаря своей новообретённой способности чувствовать гнев. Гнев, который заглушал во мне все уровни боли.

Мы боролись, вцепившись друг в друга, нанося удары кулаками, в то время как толпа вокруг начала кричать со всех сторон. Я не мог думать. Даже дышать не мог, когда защищался от человека, которого никогда бы не подумал ударить раньше.

Он избил меня до полусмерти. Даже когда было так больно, что я не мог дышать, и был слишком уставшим, чтобы размахивать руками, я всё равно выкладывался по полной. Это было моим посланием всем окружающим. Вы хотите драться со мной? Тогда вам стоит хорошенько постараться. Я не собирался отступать. Я не собирался быть слабаком и съёживаться от страха быть избитым.

Нет, я использовал свой гнев и стёр его лицо в кровь. Доказывая всем, что то, что я меньше его, не значит, что слабее.

Это странным образом придало мне сил. Все страхи, которые я испытывал в этом месте, исчезли.

Охранники, в конце концов, разняли нас, когда интенсивность наших ударов поутихла, и я решил, что скорее всего Рипер попросил остановить драку. Я направился прямиком в медицинский кабинет. И всё время, пока охранники тащили меня, закованного в наручники, как животное, на глазах у всех ошеломлённых заключённых, я улыбался небрежной кровавой улыбкой всем, кто мог это видеть.

После этого меня прозвали Безумцем.

***

— Молодец, — сказал Рипер, похлопав меня по спине.

Я зашипел от боли и широко улыбнулся ему. Он вздрогнул, увидев мои опухшие губы и лицо. Я не мог открыть глаз, а второй приоткрылся только наполовину.

— Ты похож на грёбаную рыбу.

Я пожал плечами. Даже это причинило мне жуткую боль.

— По крайней мере, я сделал это, так?

Он просто уставился на меня, пока я пытался съесть свою утреннюю кашу. А потом ни с того ни с сего его рот расплылся в улыбке. Такой, на которую, я был уверен, падки все дамы. Он рассмеялся. Просто рассмеялся. В кои-то веки по-настоящему, чёрт возьми, рассмеялся. И при этом качал головой.

— Райкер, — сказал он в перерывах между смехом, — ты грёбаный псих, чувак. Я действительно не думал, что ты пойдёшь на это. Чёрт возьми, я просто хотел похлопать тебя по спине за то, что ты оказался рядом с этим ублюдком. Ты… удивил меня. А обычно меня удивить сложно.

— Видишь, во мне есть сила воли.

— А теперь ты позволяешь своему эго взять верх.

Я усмехнулся и тут же остановился. Боже, как больно.

— Что ж, ты был прав, я хотел быть похожим на тебя. Жаждал обладать твоим духом.

Он обдумал мои слова, прежде чем вздохнуть.

— Да, у таких ублюдков, как я, нет духа, Рай. Мы мертвы внутри. Но быть здесь с тобой… Это было чертовски здорово.

Я знал, что он говорит мне это, потому что должен выйти через несколько недель. Мысль о том, что я останусь без парня, с которым проводил свои дни, повергала меня в панику. Он был хорошим другом, несмотря на пугающий вид.

— Если когда-нибудь понадобится помощь в реальном мире, — торжественно добавил он, — можешь быть уверен, я буду рядом, понял?

Я кивнул.

— Я ценю это.

Но он ещё не закончил. Его что-то беспокоило. Парень провёл рукой по своим тёмным и густым волосам и прошептал:

— Не становись на ту же дорогу, что и я. Не губи свою жизнь. Не опускайся в дерьмо только потому, что тебя обожгли, Рай. Мир, конечно, грёбаная помойка, но если хорошенько присмотреться, там есть нечто хорошее.

Я снова кивнул, но в глубине души знал, что он ошибается. В этом мире больше нет ничего хорошего. Я уже смирился с этим.