Спасите, мафия!
Шрифт:
— В него вливали Пламя Облака — оно отчетливо пульсирует. Значит, учитель, это точно не Ваша находка.
— Я и не говорил, что моя, — отозвался Фей, раздраженно глядя на ученика, сидевшего справа от него. — Но, может, ты не будешь вмешиваться и дашь учителю разобраться самому?
— Брейк! — возопила я и, подлетев к канавке с камнем преткновения, уселась на корточки напротив иллюзионистов. Хибари-сан стоял справа от Франа и цепким взглядом следил за каждым жестом нашего мистера Фокус-покус номер раз, а я решила внести предложение: — Фран, Мукуро ведь твой учитель, значит, база
— Поддерживаю, — вмешался усевшийся на корточки справа от меня, то бишь напротив Мукуро, Такеши. — Давайте работать вместе? Мы с Джиро и Коджиро тоже можем пригодиться.
— Ладно, — протянул Фран. — Я всё равно человек подневольный и работаю на Вонголу, так что подчинюсь пока…
— Неужто ты проявил благоразумие? — съехидничал Ананас и перешел к делу. — Тогда давай попробуем воздействовать на камень иллюзией. Наращивай мощь от простых, слабых до реальных. Я буду следить за состоянием объекта.
— Ладно, — протянул Фран и, выудив из кармана куртки кольцо ада, напялил на средний палец правой руки. Кольцо полыхнуло сиреневым огнем, но никаких чудес мы не увидели.
Мукуро прищурился и начал пристально вглядываться в камень, и вдруг перед булыжником появился огонь, самый обыкновенный огонь, разве что не подпитываемый топливом, а через пару секунд Фей скомандовал:
— Довольно. Иллюзии он не поглощает.
— Да, пожалуй, он впитывает только Пламя, — соизволил согласиться мистер Пожизненное Противоречие и погасил свой факел как на кольце, так и у булыжника, а затем потыкал в камень пальцем и изрек: — Всё равно холодный.
Мукурище тоже прикоснулся к булыжнику и нахмурился, а затем сказал:
— Таким свойством обладает лишь алтарь. Остальные камни на нагревание реальной иллюзией реагируют, как обычные минералы, алтарь же всегда остается ледяным. Этот камень из того же вещества и, видимо, заколдован так же.
— А что, если все эти камни из мира Мейфу? — выдвинул теорию Фран. — Потому они способны поглощать и накапливать Пламя Предсмертной Воли.
— Нет, — вмешался Хибари-сан. — Не все камни его удерживают. Только алтарь. Сквозь остальные оно протекает, как сквозь обычные минералы.
— Значит, можно сделать уверенный вывод, — на удивление не язвительным тоном заявил Мукуро, — что камнями, не являющимися частью этого мира, являются лишь алтарь и этот камень, остальные же — просто добавления того, кто построил это сооружение. Холод этих камней говорит о том, что теория моего ученика может быть верна. Ведь мир Мейфу — это мир смерти. Отсюда и подобная температура, которую невозможно согреть.
— Вы про «Потомков Тьмы» забываете, — вмешалась я. — Там сказано, что мир Мейфу — это мир вечноцветущей сакуры.
— И что? — рассмеялся Мукуро, ехидно на меня глядючи. — Как ты могла заметить, эти камни и летом сохраняют отрицательную температуру. Что же им помешает быть такими в весеннем мире мертвых?
— Ну… Наверное ничего, — пробормотала я и уставилась
на булыжник.— Попробуем смешать пламя Облака и Тумана в этом камне, — заявил Мукуро, прерывая мои раздумья.
— А если он разрушится? — возмутилась я.
— Оя, оя! Ты излишне пессимистична, — ухмыльнулся наш Тритон обезокеаненный. — Но если ты против Тумана, успокаивающий Дождь точно не должен вызвать нареканий.
— Правда, — улыбнулся Такеши. — Мой Дождь — атрибут успокоения. Если он смешается с расширением Облака, катастрофы произойти не должно.
Я пожевала губами и покосилась на Хибари-сана, но тот стоял с таким видом, словно его всё это вообще не касалось, и я осторожно спросила:
— Хибари-сан, а Вы что скажете?
— Мне всё равно, — равнодушно бросил он.
Вот так вот. Он, видать, решил этот камушек принести в жертву опытам Вонголы, а шарики продолжать исследовать у заводи. Печально сие. Я закатила глаза и сдалась:
— Ладно, как хотите. Только давайте лучше всё-таки Дождем.
— Отлично, — усмехнулся Ямамото и, положив правую ладонь на камень, воспылал в прямом смысле этого слова. А если точнее, начал вливать в камень Пламя Предсмертной Воли через ладонь. Через несколько секунд он прекратил пытать мои нервы зрелищем «рука в костре из голубого огня» и оставил камушек в покое.
— Интересно, — протянул Мукуро. — Пламя в камне изменило свойства. Теперь оно не похоже ни на один известный нам тип Пламени. Стоит добавить в него оставшиеся.
— Да, — кивнул Такеши. — Есть вероятность, что в конце мы получим нечто любопытное.
Коджиро тут же появился у него над головой и полетел в сторону фермы, а Фран протянул руку к камню и начал молча вливать сиреневое пламя в камень. Вот «редиска»! Тихой сапой начал действовать, избежав стадию обсуждения!
— Готово, — протянул он через несколько секунд, убирая руку, и его глюканутый на всю совесть любознательный учитель заявил:
— Осталось лишь дождаться остальных. А пока можно поставить пару опытов!
— Не переусердствуй, — усмехнулся Такеши.
— И не собирался, — хитро протянул Фей.
Я с интересом наблюдала за различными опытами наших мафиозных естествоиспытателей, а те приходили к поистине странным выводам и продолжали пытать несчастный минерал. Хибари-сан всё это время молча стоял в сторонке, а Такеши специально для меня позвал Джиро, и я, наблюдая за действиями этих псевдо-ученых, почесывала блаженно щурившегося пса, усевшегося слева от меня. Наконец, с кромки леса послышался знакомый вопль, и я поднялась на ноги, чтобы поприветствовать оставшуюся Вонголу.
— Так вот вы где! Я экстремально прибежал за ласточкой Дождя! И привел остальных!
— Привет, Сасагава-сан! — крикнула я, а из леса выбежал боксер и ломанулся к нам. Следом за ним на чуть меньшей скорости из дебрей вывалились Хаято и Тсуна. Первый — с возмущением на фейсе, а второй — с недоумением.
— А что здесь происходит? — вопросил Савада, подбегая к нам.
— Мы нашли неучтенный камень, — пояснил Такеши, почесывая тыковку. — А что делать с ним — не знаем. Он обладает свойствами алтаря, и мы думаем, что это камни мира мертвых.