Спасите, мафия!
Шрифт:
— Не ахти, — ответила я искренне и поморщилась. — Я не люблю причинять боль — ни физическую, ни душевную. Просто не замечаю, если кого-то обижаю.
— Понятно, — усмехнулся Бэл почему-то довольным голосом и закинул руки за голову.
Я обернулась к молча стоявшему у окна последней лестничной площадки, скрестившему руки на груди Суперби, хмуро наблюдавшему за всей этой сценой, поставив пакет с моими учебниками у своих ног, и почему-то мне вдруг стало стыдно и… немного больно в груди, словно сердце иголкой прокололи. У меня что, миокардит какой-нибудь? Лучше бы так, потому что, думаю, это всё же чувство вины и нежелание причинять боль мечнику. Может, он и правда уже начал выделяться из всей этой
— Ты… извини, — ненавижу извиняться! Но сейчас это и впрямь были искренние слова. — Я не подумала, как всегда, о том, ранят кого-то мои выпады или нет. Прости.
— Плохо не то, что ты это сказала, а то, что ты так думаешь, — как-то безразлично и странно-тихо ответил Суперби и, подхватив пакет, пошел вниз.
Почему-то мне вдруг показалось, что я теряю что-то очень важное, то, что не хочу потерять. Мир стал серым и мне показалось, нет, не галлюцинаторно, а на уровне ощущений, что Скуало идет по темному тоннелю к далекой светящейся белой точке, и я испугалась. Испугалась, что потеряю его навсегда…
Я кинулась вперед и, вцепившись в левый рукав мечника, пробормотала:
— Не уходи…
— Зачем?! — возмутился он на привычной мне громкости и, развернувшись, вырвал у меня руку. — Я тебя совсем не понимаю! Ты ни капли не боишься меня и не пытаешься заискивать, хамишь, отстаиваешь свои мысли, но в то же время ведешь себя так, словно ты мой друг: улыбаешься мне, хотя других, кроме Бэла, игнорируешь, подолгу болтаешь со мной, хотя обычно рта не раскрываешь, позволяешь подходить ближе, чем на метр… А теперь, несмотря на всё это и на то, что я уже долгое время пытаюсь показать тебе, что ты мой друг, пусть и не говорю об этом прямо, ты говоришь, что я для тебя ничто! И как мне это понимать?!
— А ты еще не понял? — вклинился Принц. — Не понял, чем обусловлено такое поведение?
— Только не говори мне, что она оскорбила капитана Варии из-за какой-то там «болезни»! — рявкнул Суперби. — Я не считаю ее больной!
— Нет, это не болезнь, — усмехнулся Бэл, вставая за мной. — Это образ жизни, особый склад ума и характер, а также любовь к одиночеству.
Почему-то, услышав от Скуало и Бельфегора слова о том, что они не считают меня больной, я вдруг поняла, что именно этого мне всю жизнь и не хватало. Простого принятия того факта, что я не раб какого-то заболевания, а самостоятельная личность. И я подумала, что я просто идиотка, потому что отталкиваю человека, который и впрямь стал моим другом и который на самом деле важен для меня. Я сделала шаг вниз и тихо сказала:
— Скуало… Я ошибалась. Всё это время ошибалась. Прости. Не за слова. За мысли. Ошибочные.
— И что это значит? — возмущенно спросил он, а я, осторожно поймав кончик длинной серебристой пряди, зная, как мечник не любит, когда прикасаются к его волосам, тихо сказала:
— Это значит лишь, что я поняла, что ты и правда мой друг. И чтобы ты не сомневался, я назову тебе свой «диагноз» — я ведь его никому не открывала раньше, а Бэл сам догадался, причем давно. Эта глупая никчемная бумажка под названием «медицинская карта» гласит, что у меня…
— Не надо, — перебил меня Суперби совсем не зло и, шагнув мне навстречу, исправил несправедливость, делавшую его ниже меня. — Я догадаюсь сам. Ты ведь тогда так отреагировала, что я решил об этом не думать, а так как никогда не интересовался психологией, в отличие от Бэла, не копаясь в сети понять бы не смог. Но теперь я поищу информацию и угадаю сам.
— Ты мне веришь? — с подозрением спросила я.
— Допустим, — хмыкнул Суперби и вдруг ни с того ни с сего схватил меня за плечи и прижал к себе. Я не сопротивлялась и почему-то вдруг подумала, что когда меня обнимали сестры или родители,
я чувствовала себя неуютно и мне было откровенно неприятно всё это, а вот рядом с мечником почему-то было тепло и уютно, и совершенно не хотелось вырваться и убежать куда глаза глядят. Скуало же усмехнулся, отпустил меня, потрепал по голове и заявил:— Верю.
— Это что, проверка была? — возмутилась я.
— Дура! — еще больше и громче возмутился Вариец. — Что хотел, то и сделал! А потом уточнил свой первый ответ — «допустим», чтоб ты лишнего не надумала!
— А… Ну… Извини, — пробормотала я. Что-то я подозрительно много извиняюсь сегодня…
Скуало фыркнул, а за моей спиной вдруг раздался шипящий смех, и Бэл, положив ладони мне на плечи, заявил:
— Что за нежности в рабочее время, капитан? Где же Ваше чувство долга и ответственность? А ты, Принцесса, раз уж подарила объятия капитану, должна подарить их и Принцу.
— Обойдешься, сводник, — фыркнула я и, обернувшись, улыбнулась и добавила: — Ты ведь не любишь физические контакты так же, как и я, уверена. И тебе это не нужно. Но… спасибо, Бэл.
— Не за что, не за что, — замахал руками, аки мельница, в глубине души добрый, но лишь по отношению к тем, кого ценит, Принц со склонностью к садизму и охоте на людей. — Принц лишь хотел развлечься!
— Плодотворно ты развлекаешься, — хмыкнула я.
— Я, наверное, тоже должен тебя поблагодарить, — хмуро изрек Суперби одновременно с моим последним заявлением. — Но не буду — Лена уже это за нас обоих сделала, с тебя хватит, а то зазнаешься.
— Эх, никогда я не дождусь благодарности от этой живородящей рыбины! — фыркнул Бэл, закинул руки за голову, уселся на перила и крикнул: — Дорогу Принцу Каваллини!
«Холопы!» — дополнила я мысленно его тираду и тихо рассмеялась. Всё же гонки по перилам с участием монарших особ не каждый день увидишь!
— Вперед, Бэл! — проскандировала я и отошла к стене, а Скуало, тоже освободив гонщику-аристократу «трассу», заявил:
— Не испорти униформу, иначе Маммон с тебя три шкуры снимет!
— Плевать, — хмыкнул Бэл и, помчавшись вниз, крикнул нам: — И мы еще посмотрим, кто кого освежует!
Спрыгнув на пол, Бельфегор, так и не опустив руки, с видом триумфатора пошел в холл, а я, усмехнувшись, последовала за ним в сопровождении самого настоящего рыцаря с мечом, правда, без лат и с пакетом вместо щита, но в случае чего этим пакетом и убить можно, так что тоже неплохой вариант…
Спустившись в холл, мы нагнали ждавшего нас у выхода Бэла и вышли во двор, но там нас поджидал неприятный сюрприз, а точнее, три девицы из моей группы, которые, как я знала, были фанатками аниме (то, что я не люблю людей, не значит, что я не замечу, как три мадам приходят на экзамен с кошачьими ушками на голове, говоря, что это их талисман, и снимают их лишь перед тем, как зайти в аудиторию, вопя: «Эдвард Элрик и великие законы равноценного обмена, дайте нам сил и обменяйте наши знания хотя бы на тройку!»). Эти гражданочки узрели нашу отнюдь не серую и унылую компашку и, дружно завизжав от восторга, кинулись к нам со всех ног.
— Анимешницы, — пояснила я парням и, тяжко вздохнув, двинулась к ступенькам, но достигнуть их мне не дали: эти наглые особы, вцепившись в мои запястья, подтащили меня к парням и наперебой начали засыпать вопросами, которые сливались в один монотонный гомон:
— Хикки, кто эти парни? Они же косплеят Бэльчика и Ску-тяна из «Реборнчика»! А какой отменный косплей! А какая качественная одежда! А челка у Бэллушки настоящая? Я, конечно, фан Мукуро, но и на Бэллушку слюнками истекаю! А познакомишь нас? А я как раз фан Бэллушки! А я обожаю Ску — мы обязаны пожениться, я хочу от него детей! А где такой парик достали качественный? Ну, так ты нас познакомишь?