Спасите, мафия!

— А конкретнее? — хмыкнула я, прислоняясь спиной к изголовью койки.

— Не заставляет. Скорее, настойчиво рекомендует, а Лягушонка это устра…

Фран был перебит на полуслове: я огрела его подушкой по спине. Вернее, попыталась — он почуял неладное, обернулся и атаку отбил. А он и впрямь неплохой боец, кажись…

— А ну-ка, друг любезный, — приторно-ласково протянула я, — посмотри мне в глаза и скажи: «Я».

— Зачем? — безразличным тоном вопросил парниша. Не обманешь, тебе и правда интересно…

— «За надом»! — хмыкнула я. — Сколько можно себя уничижать? Давай-ка! «Яяяяя»! Ну?

— Тыыыы, — протянул Фран. Ехидна, блин.

— Тыыыы, — повторила за ним я.

— Эхо, пересмешник, попугай? — перечислил он, пытаясь меня обозвать попротивнее. Фиг ему, мне на такое начхать.

— И первое, и второе, и третье, — усмехнулась я. — Парниш, у тебя имя есть. Прикольное имя, кстати. «Франческо» с французского «свободный» значит. Так чего ты под гнетом этого «Принца» и его причуд живешь?

— Лягушка помогает, — глубокомысленно изрек он.

— О да, — фыркнула я, умостыривая подушку на место и снова опираясь на нее спиной. — Но нельзя же всю жизнь, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю за нее прятаться? Ты хоть с друзьями можешь быть самим собой, а не притворяться земноводным?

Повисла тишина. Фран буравил меня пристальным взглядом, я же чуть ли не начала, как Ленка когда-то, пытаться ему внушить свои мысли ментально. Нет, правда, бесит его отношение к себе!

— Меня всё устраивает… Я… не против, — выдал он наконец. Я замерла, а затем расплылась в довольной лыбе. «Я». В его исполнении это дорогого стоит!

— Правильным курсом идем, товарищи! — продекламировала я. — Прогресс ради прогресса нам ни к чему. Мы будем двигаться к намеченной цели потихоньку и не спеша. Реформатор — молодец, его верные последователи — тоже.

— Лягушонок ни за кем не следует, — протянул Фран. Так, это он себя из вредности обозвал, явно. Ладно, пропущу мимо ушей.

— Ага, — легко согласилась я. — Мы просто движемся параллельным курсом.

— Примерно, — поправил меня мой магистр фокусов.

— Если «примерно», когда-нибудь мы пересечемся, — философски изрекла я.

— В геометрии Лобачевского и параллельные прямые пересекались — это неизбежно, — еще более глубокомысленно изрек мой друган.

— Истину глаголешь, — улыбнулась я и кивнула на подушку рядом с собой. — Подтянешься сюда? Не хочу орать следующие вопросы на всю вселенную. Как показала практика, у некоторых твоих знакомых слишком длинные уши.

Фран поколебался, но всё же подполз к подушке и оперся об нее спиной, я же подобралась ближе к нему и, начхав на то, что он как-то резко помрачнел и явно жаждал свалить от меня подальше, хоть я и не дотрагивалась до него, начала шептать:

— Короче. Мужик в белом. Бьякуран, кажется. Что за имена — офигеть не встать вообще. Как он смог услышать весь наш разговор? У нас отличная звукоизоляция, и, если специально не подслушивать, разговор на нормальной громкости не услышать, а я тогда вещала тихо. С фига ль он за нами шпионит за всеми?

— Привычка, — протянул Фран, снова уставившись на картину. Она умиротворяет, что ли?.. Ну, лес предгрозовой — чего он от него так фанатеет?

— В смысле? — озадачилась я.

— В прямом, — пояснил Фокусник-Дармидошка. — Он привык плести интриги, а для этого нужна информация. Кто владеет информацией, тот владеет миром…

— А он грезит им владеть, — закончила я за «Дармидона». — Он ведь сам вякнул что-то про захват мира, и я не верю, что это было образное выражение. О чем он?

— Спроси его и узнай смысл вашей поговорки о любопытной Варваре, — бросила эта скрытная бяка.

— Фу на тебя, Фран, — возмутилась я во весь голос и снова перешла на шепот: — Ладно, как хочешь. А что насчет смерти? Тоже не скажешь?

— Бывают и у тебя минуты, когда ты становишься догадлива, — протянул он.

— Это да, — хмыкнула я. — Бывает хуже, но реже. А этот ваш Чешир и правда принц?

— Вроде бы, да.

— А какой страны?

— Кто знает…

— Ой, вот не верю я, что ты не выяснил, — усмехнулась я, ехидно воззрившись на любителя лягух.

— Вера — понятие относительное и знаний не дающее, — парировал он.

— Бяка.

— Всё лучше, чем репей.

Я хихикнула и резко нахмурилась. В памяти всплыли слова «принца» неизвестной мне страны о том, что он…

— Фран, ответь честно. Эта гадина в тебя правда стилеты метала?

— Гадина — это уничижение, из женских уст оно звучит…

— Пофиг, как оно звучит, — перебила я парня. — Ответь.

— Зачем? — флегматично вопросил он. Мне что, очевидные истины надо разжевывать?!

— Потому что ты мой друг! — возмутилась я.

— Но ты не сможешь ничего изменить. Ты лишь слабая, но любящая командовать женщина, у которой в карманах и под юбкой припрятаны ножи, не больше, — проявил всё свое хамство Фран. — Он же на самом деле Гений, и лучше тебе с ним не связываться.

— Это ты поэтому меня утром защищал? — улыбнулась я, а парень не ответил. Ну да ладно, и так ясно… — И всё же. Просто скажи: он в тебя стилеты втыкал?

— Я не масло — втыкать в меня ножи… — протянул он. О, опять «я» — это вообще Прогрессище с большой буквы!

— Ага, как же, — фыркнула я, подползая еще ближе к Франу. — Тебя Лягушкой окрестили и маслом могли. Просто ответь. Пожалуйста.

Повисла тишина, а затем фокусник едва заметно кивнул.

— Вот гнида, — прошипела я. Ненависть, злость, ярость — всё это кроваво-красной пеленой заволокло сознание. Хотелось разорвать эту мерзкую полосатую тварь на сотню маленьких частей… Я за своих друзей в такие драки вступала, что потом по неделе, а то и по две в больнице вся израненная валялась, а тут я не могу ничего поделать! Ну как так?!

— Культура сельских девушек оставляет желать лучшего, — съязвил Фран. — Остается лишь надеяться, что ты не олицетворяешь большинство.

Почему-то его слова на меня произвели успокаивающий эффект, как ведро ледяной воды. Не верю я, что ему плевать на поведение термо-гада, но он всё же пытался меня ото всего этого отвлечь. Добрый он, даже слишком… Мне резко расхотелось бежать на поиски Принца Змия, чтобы его четвертовать — наоборот, захотелось обнять Франа и сказать, что всё будет хорошо, надо только верить в себя и прилагать к этому усилия. Вот только нельзя, а то он от меня сбежит, он же у нас прям недотрога…